Король-волк - Эндрю Питерсон
– Я попробую тебе объяснить… мальчик, – Кэдвик произнёс это слово так, как будто оно было для него новым и непривычным. Он подошёл ближе и сел, согнув узловатые лошадиные ноги. В свете лампы его синеватая кожа блестела, а большие тёмные глаза переливались. Кэдвик сложил руки на груди и задумался, прежде чем заговорить.
– Вы находитесь в Чёрном лесу. Вам это известно?
Джаннер и Кальмар кивнули. Почему все тут считают их какими-то полоумными?
– Вы пришли сюда без приглашения, без предупреждения и привели с собой стадо клыкастых коров. Я завтракал дома с женой, когда меня предупредили об опасности. Я подумал: если коровы бегут сюда, значит, что-то их встревожило. Но жителям лощин в Чёрном лесу делать нечего. Они не настолько безрассудны. Но вот ты здесь, – он вновь взглянул на Джаннера. – Мальчик.
– Мы не собирались к вам, – сказал Кальмар. – За нами гнались коровы.
– А что ты, брат расщепок, делал во Внешних долинах с этой странной компанией?
– Я не расщепок, – повторил Кальмар.
Кэдвик хмыкнул:
– Ну-ну.
– Я не вру!
– Но ты и не Клык. Ты превратился не до конца.
– Да, я не Клык.
Старшина Кэдвик подался вперёд, вглядываясь в лицо Кальмара:
– Тогда кто же ты, по-твоему, брат?
– Я сын Эсбена, короля Сияющего Острова.
– Не произноси это имя в шутку.
– Я не шучу. Меня зовут Кальмар Ветрокрыл. Мой отец был королём, но он погиб. Значит, теперь король я.
– А я Хранитель трона, – сказал Джаннер.
Старшина Кэдвик отодвинулся:
– Значит, это правда?
– Правда – что? – спросил Джаннер.
– То, что рассказывал Эсбен.
49
Наскальные рисунки
Джаннер и Кальмар изумлённо уставились на старшину Кэдвика.
– Вы знали нашего отца? – спросил Джаннер.
– Если его звали Эсбен и он был медведем, то да.
– А что он вам рассказывал? – перебил Кальмар.
– Я не стану тратить даром слов. Идёмте. Вы сами всё увидите.
Кэдвик встал и вновь с изумлением взглянул на Кальмара и Джаннера, прежде чем шагнуть к двери.
– А как же Ооод? – спросил Джаннер.
Услышав своё имя, тролль сел и улыбнулся.
– Ооод уже не спать, – он пощупал зашитую рану и спросил: – Куда иём?
– Ооод, ты можешь остаться здесь, если хочешь. Твоим друзьям не причинят вреда. Мои люди убили одну из клыкастых коров и сейчас разделывают тушу для жарки. Тебя охотно накормят. Кроме того, – добавил Кэдвик с улыбкой, – Матушка Мангри считает, что тебе надо поберечь ногу. У неё пунктик насчёт переломов. Вы скоро поймёте, что у многих здесь свои… чудинки. Матушка Мангри – одна из самых разумных. Шимрад, например, с ума сходит по столбам. Он часами на них любуется. Ну, что скажешь, дружище Ооод?
Ооод неуверенно взглянул на мальчиков и похлопал себя по животу:
– Ооод гоодный.
– Не волнуйся, мы скоро вернёмся, – сказал Джаннер и повернулся к Кэдвику: – Куда вы нас ведёте?
– В берлогу Эсбена.
Джаннер почувствовал, что покрылся мурашками. Вслед за старшиной Кэдвиком мальчики вышли из комнаты во двор, полный расщепков, которые побросали свои дела, чтобы посмотреть на Ветрокрылов. Солнечный свет, пробиваясь сквозь кроны, озарял крыши деревянных хижин, выстроенных вдоль стен укрепления. Хижины были простые, но добротные, и земля вокруг них была чисто выметена.
– Привет, Шимрад, – сказал Кэдвик человекообразному существу с маленькими крыльями и поросячьим рылом. Существо кивнуло и вновь любовно уставилось на столбы ограды.
Ещё одна компания расщепков стояла вокруг костра, на котором жарилось мясо; пахло вкусно, и Джаннер вспомнил, что с утра ничего не ел. Кальмар двинулся в сторону компании у огня, однако Кэдвик его окликнул.
– Осторожней, брат расщепок, – сказал он с усмешкой. – Там есть и дикие. Сейчас ещё слишком рано для драки.
Стоящие у огня расщепки наблюдали за ними, однако выражения этих странных, чудовищно искажённых лиц Джаннер совершенно не понимал. Они с равным успехом могли быть злыми, любопытными, гостеприимными или равнодушными. Мальчик предпочёл отвести глаза.
Чем дальше они углублялись в лесное поселение, тем больше тропинок видел Джаннер. Здесь жило не меньше сотни расщепков. Стоящие поодаль хижины напоминали скорее сараи, приспособленные для удобства странных существ, которые в них обитали.
Озираясь по сторонам, Джаннер понял, что рассматривающие гостей расщепки в первую очередь интересуются им. На Кальмара никто и не взглянул. Джаннеру стало неловко; он даже пожалел, что он не расщепок. «Наверное, именно так Кальмар чувствовал себя в Бан Роне. Неудивительно, что он терпеть не мог появляться на людях».
– Расщепберг стоит здесь много лет, – сказал старшина Кэдвик.
– Я думал, расщепок – это прозвище, которое вам дали лощинцы, – заметил Джаннер.
– Прозвище? – удивлённо переспросил Кэдвик. – Я понятия не имел, что лощинцам про нас известно.
– Они давным-давно знают, что лес полон… чудовищ, – Джаннер запнулся.
Кэдвик как будто пропустил его слова мимо ушей:
– Я знал, что расщепки порой выходят из леса, но не думал, что их количество внушает жителям лощин беспокойство. Придётся увеличить число просителей на границах Чёрного леса.
«Просителей?» – удивился Джаннер. Всё, что говорил Кэдвик, вызывало у мальчика недоумение.
Они повернули за угол и увидели наконец дальнюю стену форта.
Кэдвик помедлил, остановившись у калитки:
– Осторожней, мальчик. Они не ручные.
За калиткой оказалась тропинка, которая вела сквозь густые тёмные заросли, прежде чем исчезнуть за поворотом.
– Не отходи от меня.
В кустах возле тропинки послышался шум. Джаннер и Кальмар прижались к Кэдвику, готовые при первом признаке опасности бежать или взобраться ему на спину, хоть Джаннер и сомневался, что Кэдвик не будет возражать.
– Смотрите! – Кальмар указал на чешуйчатое туловище, которое поспешно скрылось в зарослях.
С другой стороны тоже что-то зашуршало, и Джаннер заметил паукообразное существо, взбирающееся на дерево. Оно было не больше собаки и хваталось за сучки человеческими руками.
Мальчикам встречалось всё больше и больше уродливых созданий. Некоторые были так ужасны, что не поддавались никакому описанию. Одно, безногое, похожее на пузырь, с бульканьем перевалилось через дорожку. Другое, с длинными и тонкими, как жерди, конечностями, шагало по зарослям, обрывая листья и суя их в чернозубую пасть. Безобразные лица – казалось Джаннеру – несли печать глубокой скорби; их глаза напоминали окна в темницу, где от ужаса рыдал пленник.
Это были безнадёжно сломленные, «дикие», как выразился старшина Кэдвик, существа, и в населённой ими части леса даже пение птиц звучало печально.
– Осторожно, – Кэдвик оттянул Джаннера от края тропы, когда тот чуть не наступил на мохнатую земляную жабу с женским лицом и длинными светлыми волосами, свисающими до земли. – Она и броситься
