Анатолий Алексин - Сказочные повести. Выпуск третий
«Не пользуется ли капитан подачками Главного?» — мелькнула у меня нехорошая мысль.
Капитан Прунамель показал мне формочку, которую сам смастерил из жести. Он сказал:
— Вот в этом приспособлении и пеку.
— Очень здорово, — сказал я. — Оказывается, вы все умеете!
— Далеко не все, — смутился от похвалы капитан Прунамель. — Но кое-что у меня получается. Когда плаваешь далеко от берегов, не всегда найдешь на судне нужного специалиста, если потребуется что-то сделать. Приходится самому. Отсюда и умение…
Мы пили чай, ели теплый хлеб. Я спросил капитана:
— Как вы попали в Мурлындию? Случайно или с заранее обдуманным намерением?
— И так, и так… — сказал капитан. — Это печальная история…
— Расскажите! — попросил я.
— Я служил штурманом на большом пароходе и считал, что вполне достоин быть капитаном. Но капитаном меня не назначали, и я затаил в душе горькую обиду. Особенно страдала моя гордость, когда капитан парохода делал мне замечания, что я поступаю не так, как надо. Я еще больше обижался, но все-таки поступал по-своему…
Однажды капитан парохода сказал, что если я не перестану обижаться и поступать по-своему, то он вообще переведет меня из штурманов в матросы…
От этих слов я так обиделся, что кровь моя вскипела, как Мальштремский водоворот во время прилива. Я ушел с вахты, заперся в каюте, раскупорил три бутылки рома и развернул пачку галет. Я страдал от того, что не видел на свете справедливости, хотя сам и был кругом виноват. Но я не понимал этого. Я слушал, как плещется вода за бортом, и пел грустные матросские песни.
Вечером ко мне постучались. Я впустил в каюту корабельного плотника. Этот корабельный плотник был отчаянный лодырь и любитель красивой жизни. Он постучался ко мне потому, что почуял своим длинным носом запах рома. Он сел и сразу потянулся к бутылке.
— Не горюй, штурман! — сказал он, выдув третий стакан. — Из любого положения есть выход. Если человек не робкого десятка, он обязательно найдет на свете то, что ему по душе. Надо только не лежать на боку и раскидывать мозгами.
— Все мои мозги уже раскиданы, корабельный плотник, — ответил я грустно. — Но я не вижу выхода из своего скверного положения.
Корабельный плотник осушил еще стакан и запел грубым голосом:
Есть на свете такая страна,возле берега моря она,там на елках растут огурцы,и все жители там мудрецы.Они делают что захотят,кверху пузом на пляже лежат,нет у них ни тревог, ни забот,а еду им волшебник дает.Ловят рыбку они на крючок,правит ими король-добрячок.Там веселье с утра дотемна.Ах, Мурлындия — это страна!
Я не поверил корабельному плотнику и сказал:
— Обыкновенный художественный вымысел! Если даже допустить, что огурцы на елках — это метафора, все остальное тоже не выдерживает критики. Страны без несправедливого начальства и без ограничения личной свободы человека быть на свете не может. Признайся, что ты выдумал страну Мурлындию, корабельный плотник!
— Я бывал в Мурлындии, — сказал корабельный плотник. — Только пришлось уйти. Там нет ни табаку, ни рома. Как жаль! Мурлындские жители живут вольнее, чем птицы небесные. Непривычному человеку ничегонеделание даже приедается… Я там от скуки смастерил небольшой кораблик. Наверное, он до сих пор болтается у берега…
Я спросил просто так, из интереса:
— А где находится эта страна? Ты знаешь координаты?
Корабельный плотник ухмыльнулся в кулак и выдул еще стакан.
— Тебе захотелось сбежать в Мурлындию? — спросил он.
— Это мое дело, — ответил я. — Ты только скажи мне, где находится такая прекрасная страна?
После шестого стакана корабельный плотник рассказал мне, где находится Мурлындия, и даже нарисовал карту.
Этот лодырь неплохо знал географию.
Наш пароход проплывал неподалеку от мурлындского берега. Была глухая ночь, и справа по борту то и дело вспыхивали голубые зарницы. Я вышел на палубу и погрузил в маленькую шлюпку продукты и пресную воду. Я положил в шлюпку теплую куртку и компас. Честное слово, дорогой шеф, месячное жалованье, которое я оставлял в корабельной кассе, как раз покрыло стоимость этих предметов.
Я подошел к шлюпке и снял брезентовый чехол. Стало вдруг жалко расставаться с родным пароходом, с нашим экипажем, который стал мне в сотню раз роднее и дороже в этот момент расставания. Но слепая злоба на жестокого капитана снова вскипела в сердце, и я без колебания спустил шлюпку на воду.
Пароход ушел во тьму, и постепенно затих шум его машин.
Я вставил весла в уключины, поплевал на ладони и поплыл к югу, в сторону мурлындского берега. Теплый морской ветер наполнил мои легкие воздухом свободы. Я греб без устали и думал о маленьком суденышке, которое ждет хозяина у берегов Мурлындии, страны мудрецов. «Стану на нем капитаном, — думал я, — обучу себе в помощь пару матросов и буду плавать куда захочу». В общем, жизнь мне представлялась самая великолепная. На рассвете я достиг берега и увидел свой корабль…
— Ваши мечты исполнились? — спросил я капитана.
— Мои мечты исполнились, — тихо сказал капитан Прунамель. — Никакого начальства надо мной нет. Я стал капитаном. Могу плавать куда захочу… Плохо только, что никуда не хочется плавать… Поставишь парус, отойдешь от берега, возьмешь курс, скажем, на Пескадорские острова, да вдруг задумаешься: а зачем? Груза и пассажиров я не везу. Научных работ не произвожу. Рыбным или зверобойным промыслом не занимаюсь… Любой моряк может меня спросить: «А для какой надобности, капитан Прунамель, баламутишь ты мировой океан?» Что я этому моряку отвечу? Нечего мне, дорогой шеф, ответить этому моряку… Вот и плаваю на остров Высшей Мудрости и обратно… Выпьем еще по стаканчику, шеф. С вареньем.
— Знаете, что вы возите на остров? — спросил я.
— Продукты для мудрецов, — сказал капитан. — Что же еще?
Значит, его тоже обманывали…
Я поблагодарил за вкусный чай и собрался уходить. Но только я отошел на несколько шагов от причала, капитан закричал вслед:
— Эй, шеф! Вернитесь! Событие!
Я вернулся на причал.
— Смотрите! — сказал капитан и протянул вперед правую руку.
К нашему берегу приближался плот. Он был сделан из вырванных с корнями деревьев. На середине плота стояла мачта с парусом, сшитым из черных плащей. Бородатые жители лежали на плоту и подгребали руками.
— Мне кажется, это беглецы с острова Высшей Мудрости! — сказал я, справившись с первоначальным изумлением.
Плот ткнулся в песчаную отмель. Мудрецы спрыгнули с него и побежали на сухое место.
— Здорово, Стропила! — крикнул Прунамель. — Что там у вас на острове? Чума или революция?
— Вопросы потом! — сказал Стропила, лязгая зубами. — Сперва дай согреться. Видишь, мы всю одежду на парус употребили!
Капитан провел мудрецов в надстройку «Диогена», где жарко топилась печь. Они облепили горячие бока печки и скоро согрелись.
Стропила спросил:
— Послушай, Прунамель, у вас еще делают кирпичи?
— А как же, — сказал капитан. — Даже дом строят.
— Крепко сказано: дом строят! — повторил Кикимор.
— Прунамель, — сказал Стропила, — ты всегда был своим парнем, только чуть-чуть глуповатым… то есть, я хотел сказать, слишком доверчивым…
— Так-то вернее, — буркнул Прунамель. — Что тебе нужно?
— Познакомь нас с Главным комендантом! — попросил Стропила.
Приземистый и кривоногий Кикимор, выдернув пальцы из дремучей бороды, поддержал:
— Сделай одолжение, сведи с начальством!
Кинув на меня быстрый взгляд, капитан Прунамель спросил:
— А на какой предмет вам нужен Главный комендант?
Стропила тяжело вздохнул и сказал:
— Надоело жить на этом паршивом острове. Никакие мы не мудрецы, все сплошной обман, надувательство и обираловка.
— Крепко сказано: надувательство и обираловка! — повторил Кикимор.
— А тут кирпич появился… И вдруг вспомнил я, — поднял глаза кверху Стропила, — сколько на земле построено из этого простейшего предмета! Дома, дворцы, святилища, кинотеатры, бани!..
— Крепко сказано: бани! — зажмурился волосатый Кикимор.
— И до чего же велика его сила, — продолжал Стропила, глядя в потолок, — если даже в стране Мурлындии завелся кирпич! Значит, пришла мурлындскому образу жизни с этим кирпичом полная и окончательная погибель!
— Крепко сказано: окончательная погибель! — улыбаясь, повторил Кикимор.
— Собрал я несколько приятелей повдумчивее, — продолжал Стропила рассказывать, — и объявил им, что надоел мне этот постылый остров хуже, чем Робинзону Крузо. И что надо кончать с этой обманной мудростью, пока вовсе не пропали… Наломали мы деревьев, сплотили, соорудили из одежек парус и безлунной ночью тайным образом покинули остров Высшей Мудрости. Теперь ты понял, друг Прунамель, доя чего нам нужен Главный комендант?
