Любовь Воронкова - Собрание сочинений в трех томах. Том 1. Волшебный берег: Повести и рассказы

— Мама! Ма-ма!..

Она не знала, какую маму она звала на помощь. Может быть, ту, которая умерла. Но из-за коровьих спин выскочила худенькая светло-русая женщина, бросилась ей навстречу, протянула к ней руки:

— Я здесь, дочка! Ко мне, сюда!

Валентинка с размаху обхватила её за шею и крепко прижалась к ней. Опасность миновала. Как бы ни был страшен бык, разве он посмеет подойти к матери?

— Пусть подойдёт! — сказала мать. — А вот палка-то на что?

Стадо уходило за околицу. Самым последним прошёл бык. Он всё ещё ревел, нюхал землю и вертел головой — видно, крепкие весенние запахи дурманили его.

У матери в синих глазах светилась гордая радость. Её сегодня наконец-то назвали мамой! Разве тётка Марья или бабка Устинья не слышали, как чужая темноволосая девочка сегодня кричала ей на всю улицу: «Мама! Мама!..»

Валентинка знала, чему радуется мать. Только её ли она назвала мамой? Может, нет?

Может, и нет. Но всё равно, трудное слово сказано. А раз уж оно сказано, повторить его будет гораздо легче.

Всё дальше отходил фронт. С тяжёлыми боями выбивала Красная Армия врагов со своей родной земли. По-прежнему каждый день колхозники поджидали почтальона. Нет ли письма из армии? Что в газетах: гонят ли немца, или опять упёрся?

Мать стала частенько задумываться. Нет и нет письма с фронта… Она сама стала выходить за ворота встречать почтальона. Но уже издали видела, что почтальон идёт по деревне и не собирается свернуть к их дому. И, понурив голову, тихонько возвращалась домой.

Молчаливая печаль незаметно поселилась в доме. Никто о ней не говорил, но все чувствовали её, знали о ней. Все, кроме Романка, который ни минуты не сомневался, что всё на свете очень хорошо и ничего плохого вообще не бывает.

Но вот однажды дед пришёл обедать в каком-то необычайном настроении. Во-первых, он весело хмыкал и покрякивал, во-вторых, был что-то очень разговорчив.

— Ну, как дела, пострелята? Как дела, мать? Какая у тебя похлёбка нынче?.. С грибами? Хорошо, лучше некуда!

И, садясь за стол, даже забурчал что-то похожее на песню.

Мать поглядела на него с улыбкой:

— Отец, да что с тобой сегодня? По займу, что ли, выиграл?

Дед хмыкнул:

— По займу? Подумаешь, по займу! Не по займу, а кое-что побольше…

— Так чего же побольше? Медаль, что ли, получил?

— Медаль не медаль, а кое-что получил!

И вдруг не выдержал, достал из кармана голубой конверт:

— Вон оно!

— Письмо! — вскрикнула мать.

— Письмо! — закричали ребятишки.

Груша, которая только что вошла в избу, увидев письмо, поспешно бросила свою сумку.

Мать хотела доставать из печки похлёбку, но забыла про неё и отставила ухват:

— Ну что это ты, отец! Читай же скорее!

Дед бережно вынул письмо из конверта и надел очки. Ребятишки окружили его. Только Валентинка не подошла, осталась там, где стояла.

Дед читал письмо с фронта. Отец писал, что он жив и здоров, что бьют они фашистов из тяжёлых орудий, а фашисты, как крысы, забились под дома, в подвалы, и нелегко выбивать их оттуда, проклятых.

Описывал отец, как был он в большом бою и как выгнали они врагов из нескольких населённых пунктов.

А потом отец спрашивал, всё ли благополучно в доме, здоровы ли ребятишки, как учится Груша…

Груша подняла голову и гордо поглядела на Таиску и Романка. Вот как: отец про неё отдельно спрашивает!

— «…Как Таиска, шибко ли озорует?»

Таиска даже подпрыгнула. И про неё отец тоже отдельно спрашивает!

— «…Как наш Романок, наш будущий боец? Подрастает он или всё ещё такой же карапуз, из-под стола не видать?»

— И про меня! — крикнул Романок. — И про меня тоже!

Мать, не спуская глаз, глядела на деда и, казалось, ждала ещё чего-то в письме, очень важного, очень нужного…

— «Дорогая моя жена Даша, — читал дальше дед, — ты писала мне, что взяла в дом сиротку Валентинку…»

Вот оно! Все сразу оглянулись на Валентинку. Валентинка насторожилась, а у матери на щеках вспыхнули красные пятна.

— «…Должен тебе сказать, — читал дед, — что ты, Даша, у меня умница и хороший человек. Не слушай, что говорят некоторые люди. Пускай сиротка найдёт в нашем доме свой родной дом, пускай она в нашей семье найдёт свою родную семью. Прикажи ребятишкам, чтоб они её не обижали. Пусть живёт и растёт на здоровье!»

Мать только теперь перевела дух.

— Вот и хорошо! — прошептала она.

А Романок подбежал к Валентинке и весело дёрнул её за платье:

— Слышала? И про тебя тоже!

— Слышала! — ответила Валентинка и, покраснев, так же гордо, как Груша и Таиска, поглядела на всех.

А Груша неожиданно сказала:

— Мамка, может, надо и Валентинке чулки связать?

А весна развёртывалась всё богаче, всё краше.

Неожиданно расцвела старая берёза. Наступило утро, и Валентинка увидела её, всю увешанную тёмно-красными серёжками, всю обрызганную золотистой пыльцой.

Таинственный, заманчивый, темнел за усадьбами лес. Снизу уже что-то зеленело — трава, кусты… Вот если бы можно было пойти заглянуть в эту неведомую лесную страну! Только можно ли это?

Как раз деду понадобилась оглобля. Он взял топор и сказал:

— Ну-ка, девчонки, кому в лес за сморчками надо?

Романок побежал за корзинкой. Таиска проворно сняла полусапожки, бросила их на завалинку и зашлёпала босиком по лужам:

— Пойдёмте! Дедушка места знает, покажет.

— Дедушка, я тоже пойду? — спросила Валентинка. — Мне тоже можно?

— А почему же нельзя? — удивился дед.

— А босиком тоже можно?

— Ну, это дело твоё. Не боишься ногу напороть — иди босиком.

— Тогда подождите, не уходите! Я сейчас!

Валентинка вбежала в избу. Никого не было: Груша в школе, мать на работе. Она поспешно сняла свои худые ботики и башмаки и сунула под приступку.

Пробегая мимо лежанки, она нечаянно зацепила ремешок жёлтой сумочки, лежавшей на подушке. Сумочка упала, и заветные картинки выскользнули на пол, развернувшись веером.

Вот избушка под снегом, вот караван в пустыне, вот корабль Магеллана, плывущий в неведомые страны…

Валентинка схватила их и как попало засунула в сумочку. Пусть куда хочет плывёт Магеллан! Валентинка идёт в лес, в настоящий дикий лес! Она босиком побежит по лужам и по свежей траве, и они пойдут через поле, и, может быть, она отыщет настоящий, живой гриб! Пускай Магеллан плывёт куда хочет! Дорожка бежала полем. Колхозницы пахали землю. Валентинка видела в книжках, как пашут, но там всегда были нарисованы мужчины… Ну что ж — нынче война. Мужчины ушли воевать, а женщины взялись за плуг.

А кто это там пашет на рыженькой лошадке? Кто эта женщина, такая слабая на вид, но такая ловкая и умелая? Она не дёргает беспрестанно вожжами, не кричит без толку на лошадь, но лошадь у неё идёт ровно, и плуг под рукой этой женщины не виляет в стороны, а ведёт прямую, глубокую борозду… Кто эта женщина в такой знакомой голубой кофточке, выцветшей на плечах?

И Валентинка узнала:

— Смотрите, смотрите, вот наша мама пашет!

Нежной прохладой, влажными запахами, звонкими птичьими разговорами встретил их лес.

Деревья были ещё голые, но на кустах уже развернулись почки.

А внизу, приподняв почерневшую прошлогоднюю листву, пышно и весело красовались цветы. Они заполнили все лесные прогалины: лиловые, красные, розовые среди тёмных мохнатых листьев.

— Дедушка, что это? — удивилась Валентинка. — Смотри, на одной веточке разные цветы?

— Это медуница, — ответил дед. — А что разные цветы, так что же: те, что лиловые, постарше, а те, что розовые, помоложе…

Немного дальше, в тени широких ёлок, ещё лежали пласты снега. Но цветы росли и возле самого снега, и даже сквозь снег пробивались нежные зелёные ростки.

Таиска и Романок пошли вдоль опушки на вырубку — там, возле пней, весной родятся сладкие грибы сморчки. Но Валентинка осталась возле деда.

А дед рассказывал. Лесные цветы — это первые весенние цветы. Другие только ещё в семенах просыпаются, а у этих под чёрной листвой уже и почки и бутоны готовы. Чуть снег посторонился — они и выскочили!

Дед показал Валентинке ветреницу — лёгкий белый цветок, задумчиво глядевший из полумрака чащи. Раскопал слой листвы, и она увидела закрученные спиралью бледные ростки папоротника. Отыскал для неё странное растение — Петров крест. Почти целый год живёт оно под землёй и только ранней весной, когда ещё светло в лесу, выкидывает из-под земли толстый чешуйчатый стебель и начинает цвести, а потом снова убирается под землю. Правда, эти чешуйки вовсе не похожи на цветы. Ну что же? Каждый цветёт как умеет.

Всё удивляло Валентинку, всё приманивало её: и лимонная бабочка, прилетевшая на медуницу, и красные шишечки, чуть наклюнувшиеся на концах еловых лап, и лесной ручеёк в овражке, и птицы, перелетающие с вершины на вершину…