Блистательная Эллада - Константин Владиславович Рыжов
Глава X. Афины
Кекроп и Эрихтоний
Как и жители Арголиды, афиняне начинали свою историю с потопа и говорили, что в те времена местные пеласги не имели ни городов, ни законов, ни общественной, ни религиозной жизни. Вот как давно это было! Основателем своего государства и первым царем они считали Кекропа, но не могли сказать насчет его происхождения ничего определенного. А жаль! Потому что Кекроп во всех отношениях был удивительной личностью. Начать с того, что он, собственно, не являлся человеком. То есть он имел человеческую голову и человеческие руки, однако тело его было человеческим только наполовину и ниже пояса переходило в могучий змеиный хвост. Ног он не имел вовсе и ползал по-змеиному на животе, а вот мыслил и изъяснялся по-человечески. Никто не знал, каким образом Кекроп оказался в Аттике, никто никогда не видел его родителей. Сам он загадочно называл себя сыном Земли, и другим приходилось верить ему на слово — ничего иного им просто не оставалось!
Все это прекрасно, скажете вы, но как такое необычное создание могло сделаться царем? Увы, ни мифы, ни исторические предания не дают на этот вопрос ясного ответа, но едва ли можно сомневаться, что на то существовали свои причины. Кекроп ведь был очень мудрый и справедливый, а людям во все времена хотелось иметь мудрых и справедливых правителей. И, кроме того, Кекропу покровительствовала сама богиня Афина! В те времена карийские пираты постоянно опустошали страну с моря, а воинственные аоны, населявшие Беотию, — с суши. Чтобы противостоять разбойникам, Кекроп впервые поселил народ в двенадцати укрепленных городах, главным из которых уже тогда считались Афины. Он дал людям законы и научил их как надо служить богам.
У жителей Аттики поначалу не было общего религиозного культа. То есть, они, конечно, знали, что миром правят боги, но никак не могли выбрать себе определенного покровителя. Олимпийцы тоже не пришли на этот счет к единому мнению. Дело дошло до того, что власть над страной стали оспаривать друг у друга сразу два божества — Посейдон и Афина. Как тут поступить? Оба соперника предстали перед Кекропом и попросили разрешить их разногласие.
— Все очень просто, — отвечал царь. — Пусть каждый сделает Аттике свой подарок. Чей дар окажется лучшим, тот и станет нашим покровителем! Посейдон тотчас ударил трезубцем в скалу, и из нее забил источник соленой воды — никакой другой бог морей и не мог дать! В ответ Афина вонзила в землю свое копье, и оно обратилось в плодоносную оливу.
— Что я могу сказать? — промолвил Кекроп. — Соленой воды у нас и без того в избытке, а оливы не было и нет нигде. Разводя это дерево, мы прославимся и разбогатеем!
Таким образом он решил спор в пользу богини. Раздосадованный Посейдон удалился на Олимп, а Афина обосновалась на Акрополе в специально построенном для нее святилище, и с тех пор всегда покровительствовала здешним жителям. Три царские дочери — Аглавра, Герса и Пандроса — сделались ее первыми жрицами.
В древности отношения между богами и людьми были ближе, чем сейчас. Боги часто являлись на глаза смертным и доверительно беседовали с ними. Вот только люди не делались от этого послушнее! Однажды Афина принесла на Акрополь корзину с плотно закрытой крышкой и сказала Аглавре: «Смотри за ней внимательно, но не вздумай заглядывать внутрь и другим не позволяй!» С тех пор корзина всегда лежала в святилище под присмотром жриц. Но открывала ее богиня только в полном одиночестве. «Что там может быть?» — гадали дочери Кекропа и сгорали от любопытства. Раз, когда Афина была в отлучке, они слегка приподняли крышку и заглянули в щелку. Оказалось, что в корзине скрывался крошечный мальчик с змеиным хвостом вместо ног — точь-в-точь таким же как у их отца Кекропа. Казалось бы, чего им бояться? Однако, по свидетельству мифов, девушки пришли от этого зрелища в такой ужас, что в безумии бросились с высокой скалы Акрополя и разбились насмерть. Позже стало известно, что таинственного мальчика зовут Эрихтонием, и он тоже является сыном Земли. Афина очень любила Эрихтония и всегда ему помогала. Когда он вырос, то сделался царем в ее городе (это случилось уже после смерти Кекропа). Вот так и вышло, что афиняне имели среди своих древних государей сразу двух змеевидных царей и чрезвычайно гордились этим — ни один другой греческий город не мог похвастаться подобными пращурами!
Деметра в Элевсине
1. Деметра и Персефона
Вместе с другими родичами Зевса на Олимпе жила его сестра — богиня плодородия Деметра. Ее дочку звали Персефона. Это было милое жизнерадостное дитя, постоянно напевавшее веселые песенки и озарявшее все вокруг своими улыбками. Мать души в ней не чаяла! Однажды девушка отпросилась поиграть с приятельницами-нимфами на прекрасной Нисейской долине. Сколько цветов было здесь! Пышные розы, душистые фиалки, белоснежные лилии и красные гиацинты — всех и не перечислишь! Перебегая с одного места на другое, Персефона отстала от подруг и тут увидала необыкновенно прекрасный цветок, краше и благоуханнее которого нельзя найти даже на самом Олимпе. «А вот и подарок для матушки!» — весело воскликнула Персефона. Она, бедняжка, не догадывалась, что цветок заколдован! Не успела девушка его сорвать, как земля с грохотом разверзлась у ее ног. Из бездонной пропасти показалась золотая колесница, запряженная четверкой черных как смоль коней. В ней стоял могучий старик с длинной, развевающейся на ветру бородой и пронзительными глазами, грозно сверкавшими из-под густых бровей. Перегнувшись, он легко, словно перышко, подхватил Персефону, прижал ее к себе и в тот же миг исчез под землей!
Никто не видел, как произошло похищение. Девушки вскоре хватились Персефоны. Нашли ее рассыпанный букет, нашли принадлежавшее ей покрывало, а вот саму ее сколько не искали не смогли обнаружить. Встревоженные, поспешили они на Олимп и известили Деметру о пропаже дочери. Несчастная мать бросилась искать ее повсюду, обошла половину Греции, расспрашивая о Персефоне всех встречных, но никто не мог сообщить ей ничего утешительного. Наконец она обратилась к всевидящему Гелиосу и стала умолять его о помощи.
— Скажи, что случилось с моей дочкой! — со слезами говорила она. — Я уверена: ты знаешь это! Если моя девочка умерла — открой место, где лежит ее тело! Я похороню и оплачу ее! Только не оставляй меня в неведении — я не вынесу этой пытки!
— Поверь мне, несчастная, — отвечал Гелиос. — Лучше тебе не знать правды! Но если ты настаиваешь, я все расскажу. Знай,
