Сказка о первой любви - Алиса Вишня
– Хорошо, хорошо, не ведьма! – согласилась Алена – Пойдем, дома поговорим.
Она опять взяла брата за руку, и повела по тропинке.
Ваня пошел за ней, оглядываясь.
… Брат и сестра сидели, каждый на свой кровати.
Ваня рассказывал:
– Когда я вчера тонул, змеи… Сначала это были водоросли… Они стали змеями, хватали меня за ноги, за руки, тянули вниз.
Мальчик вздрогнул, натянул на себя одеяло. Алена села рядом с ним и обняла.
– А она… – продолжил брат – Она спасла меня, вытащила на берег. И пыталась согреть, но не могла. Сама очень холодная, только хуже делала, я мерз еще больше. Она очень похожа на маму, я и подумал…
– Не похожа, совсем! – возразила Алена —Эта ведьма тебе так показалась!
– Она меня обнимала и целовала, как мама! – воскликнул Ваня— Так меня никто не обнимает!
– Что ты говоришь! – воскликнула сестра – Тебя папа любит, и бабушка. И даже я, иногда. Обнимем, целуем…
– Мамина любовь другая. Как мама обнимает – я помню! – сказал мальчик, и почти заплакал – Ты врала, все время! Что она нас не любит и бросила! Врушка! Ты не разрешаешь мне с мамой разговаривать по телефону! И вообще она скоро вернется!
– Пусть возвращается! – ответила Алена— Я не буду с ней общаться.
– Ну почему?
– Она фотки выкладывает с этими детьми, постоянно! Как они все счастливы! Не прощу, что своих детей бросила, а с чужими фоткается. А ты как хочешь! Можешь отвечать, когда она позвонит. Можете обниматься, сколько хотите, когда вернется. Меня она бросила, и я не прощу!
– Мама не навсегда нас бросила! На два года только.
– Вот именно! Целых два года! Ты мелкий, и не понимаешь! Она могла не ехать, могла отказаться! Я ее просила не уезжать, и все равно мама сделала, как ей надо, а на мое мнение, на нас – пофиг! Разве детей слушают?
– Ты поэтому и злишься, что тебя не послушали! – сказал Ваня, и, сквозь одеяло, почесал ногу.
– Что, опять крапива?
Мальчик откинул одеяло. Его ноги, ступни и щиколотки, покрыты густой, довольно длинной, белой шерстью. Дети завизжали, Алена отбежала, Ваня вскочил, и затряс ногами, будто стряхивая что-то мерзкое.
– Ален, это что? – кричал он.
Алена замерла. Она вспомнила слова Михрютки:
"Теперь, тоссно, в козла превратится! Сегодня ночью, и насснет, серстью обрастать. Снасяла ноги…"
Девочка, осторожно, одним пальцем, потрогала шерсть.
– Похоже, это не сказки! – сказала она – Михрютка не врал. Ты в козлика превращаешься!
– Не хочу я!
Ваня потряс ногой, сел, и заныл.
– Если он про это не врал, то и про другое, тоже! – задумчиво произнесла Алена.
"Подай залобу, – говорил Михрютка – в «Бюро по надзору за за нетистой силой». Они помогут!"
Ваня почесал место, на котором росла шерсть.
– Чешется! – пожаловался он.
– Я, кажется, могу, тебе помочь, но… – произнесла Алена и замолчала.
– Чего?
– Сам виноват, не слушался! Тебе, строго-настрого запретили ходить на Козье озеро! А ты пошел! Вот и живи, козликом!
– Аленка, ну помоги! – ныл брат – Обещаю – буду слушаться!
– Ты всегда обещаешь! – недовольно произнесла сестра – А делаешь по-своему.
– Буду слушаться! – воскликнул Ваня – Обещаю, железно! Слово пацана!
– Да? Ну ладно, помогу. Но, как только что-то натворишь, шерсть вернется!
– Я согласен! Ничего не буду творить! Только, вылечи меня!
– Утром, пойду в Вороний лес! – пообещала Алена.
– Почему утром? Сейчас иди! – потребовал Ваня.
– Ночью в лес? Нет, уж! – не согласилась сестра – Да счас я и дерево не найду, в темноте! – и добавила – А говоришь, хорошая она, и не ведьма. Вот что наделала! Давай, спи! А я посторожу, что бы тебя ведьма не утащила!
Мальчик вздохнул, лег, и накрылся одеялом.
… Алена постояла у кривой березы, возле едва заметной тропинки, по которой, затем, и пошла в лес. Тропинка привела девочку на поляну, посередине которой росло большое, очень толстое дерево, а на нем висела табличка, самая обычная, как на дверях всех организаций, с надписью «Бюро по надзору за нечистой силой».
– И что, дальше? – спросила Алена и обошла дерево кругом.
– Уважаемое дерево! Мне нужно…
На ветку села птица, девочка замолчала и сделала вид, что рассматривает мелкие цветочки, растущие в траве. Птица улетела, и Алена продолжила свою речь:
– Мне нужно подать жалобу…
И опять прервалась, услышав хихиканье. Она оглянулась, и увидела Михрютку.
– С деревом разговаривает! – веселился он – И-хи-хи!
Алена недобро на него посмотрела, но спросила вежливо:
– А как надо? – и добавила – Здравствуйте!
– Здрасте! – ответил Михрютка и постучал по дереву. В нем появилась, и открылась сама собой, дверь.
– Просу! – сказал дедок, показывая на проход.
Алена заглянула в дерево, но заходить не спешила. Михрютка сам сделал шаг внутрь, опять показал рукой и повторил:
– Просу!
Они вместе зашли в открытую дверь, спустилась по узкой, короткой деревянной лестнице и оказалась в офисе. В самом настоящем, обычном офисе. Первое, что они увидели – стол с табличкой «Начальник Дубыня Уладович Вершило» и монитором компьютера. Самого начальника за столом не было, а сидела девочка лет пятнадцати, большеглазая, похожая на лису, в майке и шортах; на ногах ботинки, на одной ноге – чулок, на другой гольф, одинакового цвета и фактуры, на голове короткое пышное каре, на худых руках множество браслетов, на пальцах, с длинными, похожими на когти ногтями, колечки.
– Здравствуйте, Лисавета Патрикеевна! – сказал девочке Михрютка. Алена тоже поздоровалась.
– Здрасте! – ответила девочка.
– Здравствуйте, Веселина Кудеяровна! – продолжил вежливый Михрютка.
Алена заметила еще один стол, за которым разгадывала кроссворд женщина – маленькая, полная, похожая на бочонок с ножками. Наверное, она и была Веселиной Кудеяровной, потому что поздоровалась в ответ, отложила кроссворд, и открыла какие-то документы.
– Вот, у девусски залоба! – сказал Михрютка, показывая на Алену.
Девочка с каре распечатала бумагу, и протянула ее посетительнице.
– Заполните форму! – строго сказала она.
Удивившись, что девочка работает в серьезном учреждении, Алена взяла бумагу, села за третий, пустой стол, нашла на нем ручку, и начала писать. Михрютка же подошел к окну, где подоконнике стоял электрический чайник.
– Попью тяю, позалуй! – сказал он.
– Пейте на здоровье, Михрюта Бориныч! – любезно разрешила Веселина.
– Горыныч? – отвлеклась от заполнения Алена.
– Бориныц! – рассердился дедок – Михрюта Бориныц! Овинник я!
– Кто? – не поняла Алена. Она вообще мало что понимала, и не только из-за шепелявости Михрютки.
– Овинник! – объяснила девочка – Разновидность домового. Овин такое место, где зерно хранили.
– Не зерно, а снопы! – сердито поправил Михрютка.
– Какая разница! – отмахнулась девочка—
