На берегу моря. Наш Артек - Д. Лавров
— Раз — два… Раз — два…
— Сми-и-рно! В честь физкультуры крикнем громкое „ура“.
— Физкульт — ура! Физкульт-ура! Физ-культ-ура-а-а! — разносится в накаляющемся от солнца воздухе.
*
После под’ема флага пионеры направляются в столовую, принимают свой первый горячий завтрак, во время которого дежурный вожатый по лагерю извещает:
Пятая палатка после первого завтрака идет на осмотр к врачу. Пионеры третьей палатки — после второго завтрака — тоже к врачу.
Тарелки и стаканы быстро очищаются, и столовая остается попрежнему пустынной, чтобы в половине второго вновь усадить за своими столами две сотни поправляющих свое здоровье детей фабричных поселков и деревенских хат.
СРЕДИ ГОР НА БЕРЕГУ МОРЯ
Высоко, высоко, окруженные седыми облаками, вздыбились красивыми, причудливыми очертаниями Крымские горы. Как будто вытянулись они из пепельной кудрявой седины облаков и онемели в величавой задумчивости, храня в своих пещерах, ущельях и долинах незаписанные страницы древних легенд.
Сгрудились они полукругом вокруг небольшого морского залива. Словно изнемогая от жажды, простерли горы к заливу громадные ладони, покрытые вековыми мозолями — холмами и изрезанные глубокими морщинами-оврагами, мельчающими по мере приближения к морю. А на небольших участках желтой, глинистой земли, по холмам меж оврагов и по их склонам, заботливой рукой рассажены ровными рядами виноградники и табачные плантации. Смотришь на них и удивляешься: здесь, в окружении камней, среди выгоревшей, пожелтевшей редкой травы, наливаются сладким соком увесистые кисти янтарного винограда. А там, скрывая за собой очертания отдаленного горного хребта, раскинулся редкостными деревьями замечательный парк, пятнистый всеми оттенками зелени.
Все ниже и ниже разбегаются горы неровными склонами. Все ближе и ближе пробираются они к морю, постепенно опускаясь в него и скрывая под водой свой дальнейший путь. А от берега громаднейшим голубым полотнищем развернулось безграничное водное пространство.
Когда впервые отражается оно в глазах, из груди вырывается звучный, радостный крик:
— Море! Море!
Смотрите, море видно!
— О-о-ох!
И взгляд, растерянно бегая по широкой зеленоватой поверхности, стремится проникнуть в даль ее, бесконечно убегающую в об'ятия бледно-голубого небосвода. А под ним, ласкающий взор своей бархатной нежностью, под палящими лучами южного солнышка приютился лагерь-санаторий юных пионеров. На самом берегу моря, как бы раздвинув стройные кипарисы, кедры, маслины и другие деревья большого парка, втиснулись новые фанерные дома-палатки всесоюзной здравницы пионерской. Сто гектаров площади у подножья сходящей к морю горы Медведь — Аю-дага — находятся в распоряжении детей рабочих.
На самом берегу моря — всесоюзная здравница пионерская.
„Об Аю-даге нам рассказывали три легенды. Но одна из них мне понравилась больше других. Ее я и запишу в своем дневнике", — пишет один из пионеров, находящихся в лагере.
„В далекие времена в Крыму еще не было гор. Население ссорилось, и были кровопролитные войны, которых никак нельзя было остановить.
Тогда Аллах, видя, что дело зашло далеко, решил эти войны прекратить. И послал Аллах медведя — чудовище. Где ни встанет медведь, там гора образовывается. Образовывавшиеся горы отделяли воюющих друг от друга. Наконец гор стало очень много, войны прекратились, но медведь все ходит и ходит. Тогда Аллах велел медведю окончить работу, но медведь не послушался Аллаха и делал свое дело.
И решил Аллах, зная, что медведь очень любит воду, создать Черное море.
Медведь, завидя воду, бросился к ней и стал ее пить со всей своей жадностью. Пьет, пьет он, а не может все море выпить. Пьет он из него и до сих пор, а все выпить не может“.
Так и лежит Медведь-гора и в наши дни, уткнув свою окаменелую морду в соленую воду, с звериным упрямством намереваясь осушить Черное море.
Но не удастся этого сделать!
Выбегают детишки на берег к его невидимым чудовищным лапам. Усевшись у его каменных когтей, прислушиваются они к таинственному шопоту ласкающих берег волн или, ворочая мокрые камни, ловят быстро убегающих крабов с крепкими клешнями.
Так и лежит Медведь-гора, уткнув окаменелую морду в соленую воду.
А те из детишек, что меньше других, уставив свои глазенки в прозрачную воду, с детским недоумением на лицах иногда спрашивают друг дружку:
— Разве это море черное? Оно вовсе не черное!
— Почему же оно черным называется?
И, подбежав к кому-либо из взрослых, придавая своим словам возможную серьезность, спрашивают:
— Скажите, пожалуйста, это черное море или белое?
По три в ряд стоят шесть светлых и очень удобных домов-палаток.
*
„Наконец-то я в Крыму! А сколько времени я этого ждал. Нахожусь в Артеке, в пионерском лагере.
Что за место! Море! Горы, тонущие в облаках! Южная растительность!
Лагерь превзошел все мои предположения. Он оказался лучше, чем я ожидал.
Живет в лагере двести человек мальчиков и девочек. Лагерь находится на самом берегу моря По берегу тянется аллея из кипарисов и туй, обставленная скамейками. За аллеей на ровной площадке стоят шесть светлых и очень удобных домов-палаток, только что выстроенных. Стоят они по три в ряд. В каждой палатке живет по 35 пионеров, а с вожатым 36 человек. Для каждого пионера имеется отдельная кровать, с двумя простынями, тюфяком, теплым одеялом, и подушка. Отдельная кружка, мыло, зубная щетка, зубной порошок, полотенце и рукавичка для обтирания".
Такие строки записаны в дневнике почти у каждого пионера. В этих строках, в этих простых детских словах вложено столько радости, удовлетворения, любви к своему Артеку, к своему санаторию-лагерю!
В лагере все предусмотрено. В нем отведено время не только для принятия оздоровительных процедур, для осмотров врачей, но и для воспитательной работы. Воспитательная работа построена на всемерном проявлении детской активности, самодеятельности, инициативы. Запросы и интересы детей внимательно учитываются. Воспитательная работа умело сочетается с оздоровительной.
В каждой палатке живет по 35 пионеров.
Оздоровительная работа без воспитательной и воспитательная работа без оздоровительной немыслимы в пионерском лагере. И в Артекском лагере-санатории они также срослись воедино и оказывают благотворное влияние на отдыхающих красногрудых большевичат. Здесь выдвигаются новые формы работы, распространяющиеся не только по 35 лагерям-санаториям, вновь организованным в СССР к 1928 году по типу Артекского, но проникающие в повседневную, обыденную жизнь пионерских отрядов, оживляя их деятельность, заинтересовывая ею десятки тысяч детей.
„Уже около трех месяцев, как мы в лагере. За это время было много интересного, хорошего. В
