С. Гроув - Золотое снадобье

По сути, эта партия жила силой воображения, пытаясь представить ту Англию, которой не существовало уже без малого сто лет. И ее политику по ходу малых и больших кризисов, о которых и помыслить невозможно было в 1799 году. Не говоря уж о полной неясности, кого именно они подразумевали, произнося «Англия». Былая метрополия никогда особым единомыслием не страдала. Критики не уставали напоминать: на момент Великого Разделения там вовсю бурлили противоречивые политические страсти. Покуда не канули в безвестность Средневековья…

– Что касается партии Памяти Англии, думаю, ее идеология стоит на песке, – вполне правдиво ответил Тео. – Я долго размышлял, но так и не понял, как соприкасаются с жизнью их планы. – И перешел к презренной неправде: – Депутат Гамалиель Шор всем вроде хорош, но слабоволен, а положение дел требует крепкой руки. Новый Запад просто обязан повести за собой все соседние страны!

Пил даже записывать прекратил.

– Что ж, мистер Слэйд. Очень хорошо, – сказал он, откидываясь на стуле. Ненадолго задумался и продолжил: – Сейчас проверю, не слишком ли занят господин депутат. Быть может, он сумеет выкроить для вас минутку…

Тео понял, что собеседование прошло гладко. Только во рту почему-то пересохло.

– Спасибо, – кое-как выдавил он.

Ожидая возвращения Пила, он оглядел офис. Для нового помощника уже приготовили письменный стол. На нем пока ничего не было, кроме лампы. Стены сплошь заставлены конторскими шкафами; все ящички аккуратно подписаны рукой Пила – Тео уже отличал его почерк. Внутренняя дверь вела в коридорчик и из него – в начальственный кабинет. Скоро оттуда появился Пил. Он удовлетворенно поглаживал усики.

– Господин депутат готов лично познакомиться с вами. Прошу за мной.

И сунул под мышку переносную подставочку для письма.

Мгновение Тео смотрел в удаляющуюся спину клерка. Он не верил, что сумеет сдвинуться с места. Ноги превратились в кисель. Он даже закрыл глаза. Еще можно было броситься к двери, промчаться по коридору, вниз по лестнице… потом мимо колонн, через лужайку…

Открыл глаза и шагнул вперед, в узкий коридорчик, следуя за тощим секретарем.

И вот по правую руку открылась дверь в кабинет. Уилки Могила («Бродгёрдл!» – твердо напомнил себе Тео) сидел за монументальным столом, спиной к двери, и смотрел в окно.

– К вам мистер Арчибальд Слэйд, – объявил клерк.

Бродгёрдл повернулся в кресле и посмотрел на Тео. И тот, впервые увидев депутата так близко, подумал примерно следующее: «А не слишком ты изменился, старик!» Насколько он вообще способен был сейчас думать. Могила сменил одежду, бороду, зубы… но не лицо. Не его выражение, не глаза.

– Здравствуйте, мистер Слэйд, – учтиво произнес Бродгёрдл и протянул руку.

Руки у него были длинные, зато он нисколько не подался навстречу, тем самым принуждая Тео сделать шаг вперед и тянуться через стол.

– Большая честь для меня, сэр… – Пожимая руку Бродгёрдлу, Тео заметил его взгляд, брошенный на перчатки, и поспешил объяснить: – Пожалуйста, извините… Руки немножко попорчены.

Бродгёрдл слегка улыбнулся:

– Ничего заразного, я надеюсь?

– Ни в коем случае, – ответил Тео, одолевая внезапную дурноту. – Просто вид несколько непрезентабельный.

– Если не помешает вам писать и бумаги сортировать…

– Не помешает, сэр.

Бродгёрдл заулыбался во весь рот, показывая белоснежные зубы.

– Пил говорит, вы сторонник сильного лидерства…

– Так и есть, сэр. Я думаю, Новому Западу нужен сильный лидер. Особенно в нынешние времена!

Тео знал, что говорит правильные слова. Но если его заставят порассуждать… Ему и так уже было плохо от улыбки Бродгёрдла. А эта его манера постукивать по столу – средним пальцем и безымянным, словно телеграмму отбивая на тот свет… Почему Тео до сих пор не развернулся и не сбежал – уму непостижимо.

– Достойное мнение, молодой человек. Позвольте-ка, я задам вам тот же вопрос, что и Пилу, когда его нанимал… Я всем, кто в этом офисе работает, его задаю.

– Конечно, сэр!

– Давайте вообразим, что вы уже наняты. Вот вы идете по коридору… и неожиданно слышите, как некий депутат из числа наших оппонентов делится планами, могущими подорвать наши замыслы. Этот человек вас замечает. И требует дать ему слово молчать обо всем, что вы ненароком подслушали. Ваши действия?

Тео знал: верных ответов немного. Он с облегчением понял, что может употребить во благо свое знание былых привычек Могилы… то есть Бродгёрдла. Кто-нибудь другой, вероятно, оценил бы в молодом сотруднике приверженность чести, но только не он. Уилки Грэйвз предпочитал хитрость и выгоду.

– Если бы с меня потребовали слово, – сказал Тео, – я бы его дал. А после сразу пошел бы к вам и все рассказал. Если бы тот депутат кинул предъяву, я бы ответил: сам за языком последи! Болтаешь во всеуслышание и потом еще слово какое-то требуешь! В смысле, вежливо сказал бы, корректно…

Нависшие брови Бродгёрдла поползли вверх. Он слегка улыбнулся и некоторое время молчал.

– Неплохо сказано, – проговорил он затем.

Тео сперва обрадовался похвале, потом его едва не стошнило – из-за нее же. Пил с облегчением переступил с ноги на ногу.

– Работа в Палате, – продолжал Бродгёрдл, – на каждом шагу влечет за собой этический выбор. Нужно для начала решить, кому принадлежит твоя верность… и поменьше бояться руки запачкать.

– Понимаю, сэр, – сказал Тео. – Вы очень понятно все объяснили.

Бродгёрдл напоследок окинул его оценивающим взглядом. Повернулся к Пилу, слегка кивнул.

– Идемте в приемную, мистер Слэйд, – сказал секретарь.

– Спасибо, что уделили время, сэр, – поклонился Тео.

Бродгёрдл ответил кивком и снова отвернулся к окну…

– Мистер Слэйд, по поводу работы я свяжусь с вами по почте, – выйдя в приемную, сказал Пил. Сел за стол, пододвинул чистый лист бумаги. – Я верно вас понял – Южное отделение, до востребования?

– Верно.

– Спасибо, что заглянули.

– Взаимно…

Тео так трясло, что он и это-то еле выдавил. Ноги кое-как вынесли его за дверь… коридором, вниз по лестнице… мимо колонн к главному входу. Пересекая лужайку, он попытался стянуть перчатки, но не сумел: руки так вспотели, что перчатки приклеились. Тео яростно затряс руками, словно они его жгли. Наконец ему удалось сдернуть перчатки, вывернув наизнанку. Он шел нетвердой походкой, слегка удивляясь про себя, что остался в живых…

Письмо из офиса Бродгёрдла прибыло одиннадцатого числа. «Арчибальда Слэйда» приняли на работу; приступать надлежало двенадцатого. Тео хотел забежать к Нетти и все рассказать ей, но инспектор был дома. Он бросил в почтовый ящик записку, адресованную «Нетти от ее друга Чарльза» и остаток дня посвятил подготовке, а назавтра отправился делать то, что еще недавно считал принципиально невозможным: трудиться в офисе Гордона Бродгёрдла, депутата парламента.

По ходу рабочего дня стало ясно: его личное общение с Бродгёрдлом будет весьма ограниченно. Во-первых, Пил, предпочитавший быть единственным связным между могущественным парламентарием и окружающим миром, оказался в этом смысле жутким ревнивцем; что ж, Тео на его место не претендовал. Во-вторых, Бродгёрдл не так уж много времени проводил в своем кабинете. Большей частью он скрытно передвигался где-то в кулуарах, встречаясь с другими политиками и, без сомнения, вовсю применяя рычаги воздействия, которыми обладал.

Тео поначалу напрягался всем телом каждый раз, когда поворачивалась дверная ручка, но под конец дня немного расслабился. Делу помогла и работа, которой завалил его Пил. Когда вошла молодая женщина в полосатой рубашке и тщательно отглаженных брюках, Тео невольно обрадовался перерыву в бумажном однообразии.

– Чем могу помочь? – спросил он, поднимаясь из-за стола.

Он был в приемной один: Пил, вызванный Бродгёрдлом, оставил его на хозяйстве, а сам схватил подставку для письма и куда-то убежал.

– Я просто хотела представиться, – протягивая руку, сказала посетительница. – Кассандра Пирс.

Я тут рядом работаю, у депутата Гамалиеля Шора.

– Очень приятно. Арчибальд Слэйд.

Ее рукопожатие оказалось неожиданно крепким.

– Как вы? Осваиваетесь?

– Спасибо, все в порядке. – Тео жестом указал на заваленный бумагами стол. – Дел, как видите, невпроворот!

Кассандра, улыбаясь, чуть наклонила голову:

– Значит, мне повезло.

– В каком смысле?

– Я тоже на это место претендовала, но выбрали вас.

– Вот как… мне очень жаль…

– Не извиняйтесь! – Она заложила за уши короткие черные волосы. – Знаете, тут иногда бывает непросто. То кто-нибудь шпильку вставить норовит, то между строк читать приходится… Буду рада помочь чем смогу, обращайтесь.

– Спасибо большое. Вы, право, очень добры.

Медля уходить, Кассандра оглядела приемную:

– Что ж, приятно было познакомиться. Мы, помощники, по пятницам все вместе обедаем, присоединяйтесь.