Анатолий Дубровный - Листик. Как всё начиналось
— Пошли выбирать новое платье.
— А это что, выбросим? — Всхлипнув, спросила Вильма, это платье ей очень нравилось.
— Неа, отдадим, чтоб его зашили. Здесь в мастерских сделают это лучше чем ты или Сильма. Будет как новое и будешь в нём ходить! Пошли быстрее! — Затормошила Вильму Листик.
Когда девочки ушли, Гильемо всё‑таки подробно расспросил о произошедшем Сильму и покачав головой, распорядился:
— Перебирайся с детьми, к нам в «Приют вольного пахаря» и постарайтесь не отлучаться далеко!
— А они? — Кивнула Сильма в сторону, куда ушли девочки.
— Листик может за себя постоять, да так что тому, кто попробует её обидеть мало не покажется, да ты и сама об этом знаешь! — Усмехнулся лейтенант, и добавил, — не беспокойся, твою дочь Листик в обиду не даст.
Листик и Вильма, довольно долго выбирали платье. Потом отнесли порванное в починку, а когда выходили из мастерской дорогу им преградили три дружинника герцога Вэркуэлла.
— Ага, — Листик не удивилась, она, словно ожидала чего‑то подобного, повернувшись к Вильме, девочка наставительно сказала, — видишь, до чего жадность людей доводит. Этот небритый дядя решил забрать свой золотой обратно.
— Так монету дал герцог! — Удивилась Вильма, она хоть и испугалась, но постаралась этого не показывать — ведь Листик совершенно не боялась.
— Ага, герцог, так он этот золотой вычтет из жалования этого придурка! — Кивнула Листик на давешнего громилу, тот растерявшийся было от того, что его совершенно не боялись, грозно произнёс:
— Отдавай золотой, а то….
— Что, а то? Снова платье порвёшь? А теперь не получится! А чтоб ты за нами не бегал я сама тебе штаны порву, совсем! — Топнула ногой Листик, — ты меня рассердил! А я в гневе страшнее, чем ваш перепуганный герцог!
Произнося последние слова, Листик вопреки своему заявлению, захихикала. Ни Римт, а это был он, ни кто другой из его товарищей ничего сделать не успели, рыжая девочка вытянула перед собой руки и громилу подбросив в воздух, приложило о ближайший забор и немного по нему протащило. При этом его штаны из толстого сукна что‑то разорвало на мелкие лоскутки.
— Вот, можешь обратиться в эту мастерскую, может они после того, как починят платье Вильмы сумеют зашить твои штаны, — хихикнула Листик глядя на пытающегося прикрыться руками и прижимающегося задом к забору громилу. Вильма не выдержала и тоже захихикала, а Листик спросила у застывших вэркуэлловских дружинников: — Хотите ему компанию составить?
Те отрицательно замотали головами, Листик удовлетворённо кивнула:
— Ну, нет, так нет, мы пошли.
— Кто она? — Спросил один дружинник у другого, глядя вслед удалявшимся девочкам.
— Ведьма! Ведьма из пограничья! — Ответил второй, — никакая лестная нечисть так не может, точно ведьма!
— Что ж вы!.. — Подал голос, стоящий у забора Римт, дружинник, увидевший в Листике ведьму, скептически посмотрел на громилу, на котором даже рубаха была до половины порвана, а штаны и всё чему быть положено под штанами, полностью отсутствовало, сообщил:
— Связываться с ведьмой? Нет! Себе дороже выйдет!
Граф Реджил де Норлэс ехал в сопровождение обычного конвоя. Десяти солдат было вполне достаточно и для охраны и для полицейских функций в городе, где он был губернатором. Граф ехал в гостиницу, скорее постоялый двор с таверной, «Приют вольного пахаря», там остановился десяток дружинников сопровождавших селян барона Дрэгиса. Де Норлес как и де Гривз, был служилым дворянином, то есть кроме титула и выслуженного звания ничего не имел, но в отличие от старого Лэри он не получил за свою службу надела, да и служба де Норлэса не закончилась, так как он был губернатором Тронска. А ехал губернатор к дружинникам Дрэгиса, чтоб узнать, что же произошло вчера на базаре. Конечно, губернатору доложили, весьма подробно доложили о том что произошло, но ситуация была весьма щекотливая — с одной стороны конфликта — герцог Вэркуэлл, могущественный и заносчивый владетель, а с другой — люди Дрэгиса, пограничного барона. Ни с тем, ни с тем губернатору было вступать в конфликт не с руки. А Реджил был уверен, что герцог подаст жалобу и губернатору придётся разбираться, а если Вэркуэлл решит, что ему было нанесено оскорбление, то и суд придётся провести. А губернатор был и судьёй в Тронске. Поэтому наилучшим выходом, будет исчезновение одной из сторон конфликта, как говорится — если некого судить, то и судить не надо. Но удалить герцога, губернатор не мог, а вот попросить лейтенанта Гильемо… Тот не откажет старому боевому товарищу в маленькой услуге. Конечно, он не выдаст ту селянку, что так напугала Вэркуэлла, но спрячет её или отправит домой, в баронство. Кроме этого у губернатора к лейтенанту было ещё одно дело.
Спешившись, граф де Норлэс, не ожидая своих солдат, толкнул дверь и вошёл в общий зал таверны. За дальним столом сидели воины де Гривза, они не были, подобно другим дружинникам, одеты в одежду цветов своего господина, но норвеев всегда можно было узнать.
— Приветствую, вас полковник, присаживайтесь к нам, — Поднялся Гильемо. Де Норлес усмехнулся, в устах лейтенанта Гильемо, его звание звучало как наивысший титул. Норвеи генерала Дрэгиса не забывали ни хорошего, ни плохого, а отряд полковника Норлэса, когда‑то сражался в рядах третьего корпуса. Когда де Норлес сел рядом с лейтенантом–норвеем, тот наполнил его кружку и спросил:
— Вы хотите узнать из первых уст, что произошло вчера?
— Да я уже знаю, — усмехнулся губернатор, глядя на рыжую девочку с молочными усами, сидевшую напротив него. Именно эта девочка напугала Вэркуэлла и как доложили де Норлэсу, она если и не была из необычного народца, то тесно с ним связана. Кивнув девочке, граф продолжил: — Гильемо, вам надо поостеречься, Вэркуэлл обид не прощает. Если он сам не смог наказать обидчика, то возложит эту почётную обязанность на власть, то есть на меня.
— Ага, — кивнула рыжая девочка, словно подтверждая слова губернатора, тот вопросительно посмотрел на норвея, одно то, что эта малявка сидела за одним столом с дружинниками барона Дрэгиса, говорило о её высоком статусе или близких родственных отношениях с кем‑то из норвеев. Де Норлэс ожидал услышать что‑то подобное, но, то, что сказал лейтенант, удивило графа:
— Познакомьтесь, полковник, баронесса Дрэгис. Дочь нашего командира.
— Ага, — снова сказала девочка и поднявшись, поклонилась губернатору, — очень приятно! Листик.
Граф встал, поклонился и растерянно посмотрел на Гильемо:
— Я не сомневаюсь, что леди дочь Лэри, но вот так одна без охраны…
— Ага, — кивнула Листик, глянув на норвея, добавила, — меня очень даже охраняют, даже шагу ступить не могу без присмотра, вот!
— Полковник, Листик способна сама за себя постоять. Скорее надо охранять того, кто попытается её обидеть, если вы знаете, что вчера было…
— Юная леди так напугала герцога Вэркуэлла, что он отдал золотой, а потом умчался сломя голову… Постойте, постойте! А потом кто‑то раздел герцогского дружинника… Не ограбил а только зачем‑то раздел! Не подскажите ли мне…
— Ага, — снова кивнула девочка, — это я напугала вашего герцога и раздела, вернее, порвала одежду тому нахалу, а чтоб не приставал! А то хотел у Вильмы забрать денежку! Разве так можно!
— Но как вам это удалось… — Начал губернатор, но Гильемо его перебил, он вскочил и закричал, обращаясь к заулыбавшейся девочке:
— Листик! Не надо! Только не здесь!
— Вот видите, — сокрушённо развела руками девочка, — совсем ничего не разрешают сделать! Вот! А я бы…
— Листик! — Укоризненно произнёс лейтенант, девочка вздохнула:
— Ладно, не буду, — вздохнула Листик и ухватила ещё одну кружку, большую кружку для эля, в которой ей принесли молоко.
— Вот, я до сих пор не могу понять, куда в тебя столько влазит? — Пробасил один из норвеев. Девочка оторвалась от кружки и ехидно спросила:
— Эйрик, ты тоже выпил не меньше, я же не спрашиваю — куда ты это всё дел?
— Ну, так эль — это же не молоко! Это молока много выпить трудно, а добрый эль — он…
— Ага! — Засмеялась девочка, — сам в глотку льётся! Да?
Реджил де Норлэс удивлённо посмотрел на гиганта норвея и на рыжую малышку, если у дружинника, действительно, было куда заливать эль, то девочка… Да и отношение к ней норвеев было не как к госпоже, а скорее как к младшему товарищу или как к всеобщей любимице. Ещё большее удивление вызвала группа крестьян, вернее, молоденькая девушка и девочки, они спустились по внутренней лестнице и налетели на баронессу:
— Листик, Листик посмотри!
Девочки начали вертеться, демонстрируя новые платья, надо сказать, гораздо более нарядные, чем у баронессы.
— Ага, очень красивые и у тебя Вильма тоже, ты прямо как невеста на выданье! А Сильма себе что‑то купила? Или только вам?
— Купила, купила, и себе и Грумту тоже! — Прыгая вокруг Листика, затараторили девочки. Гильемо пояснил де Норлэсу:
