Блистательная Эллада - Константин Владиславович Рыжов
Однажды Эак охотился на диких коз и не успел засветло возвратиться домой. Ночь застала его на пустынном морском берегу. Царь прилег на прибрежной скале и решил ожидать рассвета. Вдруг среди ночи из моря на песчаный пляж под скалой выползло пятьдесят тюлений. Они сбросили шкуры и обратились в прекрасных морских нимф-нереид. Эак затаил дыхание. Девушки со смехом бегали по берегу, а потом под трубную музыку тритонов принялись водить хороводы. Никто не присматривал за шкурами, и Эаку удалось похитить одну из них. Когда на востоке показалось солнце, нереиды вновь обратились в тюленей и нырнули в воду. Лишь одна из них, которую звали Псамата, тщетно искала среди камней свою шкуру. Но вот она заметила Эака и обо всем догадалась.
— Прекрасный юноша! — воскликнула она. — Верни мне мою одежду!
— Ну уж нет! — отвечал Эак. — Да и зачем тебе возвращаться в море? Стань лучше моей женой! Я ведь не простой поселянин, а здешний царь!
Псамата согласилась, и Эак вернулся домой женатым человеком. Молодые весело зажили в своем дворце, а через год Псамата родила Эаку сына Фока.
Все любили молодую царицу, только Эгина считала выбор сына неудачным. «Никто не спорит, — говорила она, — моя невестка из знатной семьи. Как никак ее отец морское божество и пользуется влиянием при дворе Посейдона! Но только какой нам от этого прок? Лучше бы сын женился на земной девушке и породнился с кем-нибудь из соседних царей!» Однажды Эгина пригласила погостить на остров мегарского царя Скирона и его дочь Эндеиду. Девушка приглянулась Эаку и, к великому неудовольствию Псаматы, он проводил с нею чуть ли не целые дни.
— Право! — сказала она однажды. — Если тебе так нравиться эта девица, то и женись на ней! Зачем тебе я?
— Зря ты сердишься! — отвечал Эак. — Не могу же оставить гостью без внимания!
И он продолжал ухаживать за царевной. Наблюдая за ним, Псамата становилась все мрачнее и мрачнее. Раз, вернувшись домой, Эак не обнаружил во дворце своей жены. Все поиски оказались напрасными. Наконец Эак заглянул в сундук, где хранил тюленью шкуру. Ее там не было! Царь сообразил, что Псамата ушла обратно в море к своим сестрам и отцу. Он погоревал немного, а потом женился на Эндеиде. Спустя несколько лет у молодой четы было уже два сына. Одного из них назвали Теламоном, а другого — Пелеем.
Долгое время Эак счастливо правил Эгиной, пользуясь всеобщим почетом и любовью. Но вдруг неожиданно для всех разразилась страшная беда. Неведомо откуда на остров приплыл таинственный змей. Он забрался в один из ручьев и отложил туда тысячи яиц. Из них вывелись тысячи змей, которые тоже отложили тысячи яиц! Вскоре все поля, ручьи и реки Эгины стали кишеть змеями. Вода была отравлена их ядом, и всякий, попробовавший ее, умирал мучительной смертью. Люди с надеждой поднимали глаза к небу и молили о дожде. Но боги словно не слышали их! С юга из знойных африканских пустынь ветры пригнали одуряющую жару. Месяц проходил за месяцем, а о дожде не было и помину. Нивы и пастбища высохли, пришел голод. Несчастные жители выпили все запасы вина и стали один за другим гибнуть от жажды. Некоторые, потеряв от мук разум, приползали к источникам, жадно глотали отравленную воду и тут же умирали в ужасных мучениях…
Прошло немного времени, и Эак лишился всех своих подданных: одни лежали в могилах, другие — бежали на материк. Когда наконец пошли обильные дожди, смывшие яд в море, Эгина казалась мертвым островом. Не было слышно ни разговоров, ни детского смеха, ни блеяния овец. Обходя свои владения, Эак повсюду видел заброшенные дома, непогребенных мертвецов, да выбеленные солнцем кости животных… Неужели жизнь совсем покинула эти проклятые места? Но нет! Под священным дубом царь нашел большой муравейник. Множество муравьев, как ни в чем не бывало, сновали вверх и вниз по коре дерева и хлопотали над благоустройством своего города. «О великий Зевс! — в глубокой скорби воскликнул Эак. — Если ты на самом деле мой отец, не бросай меня умирать на безлюдном острове! Даруй мне столько же трудолюбивых граждан, сколько муравьев в этом муравейнике!» И словно в ответ на его мольбу дуб при полном безветрии вдруг громко зашелестел своими ветвями…
В туже ночь Эак увидел во сне поразительный сон: с веток священного дуба посыпался муравьиный дождь. И как только муравьи касались земли, они тут же начинали расти, теряли свою худобу и обращались в людей! И вот уже огромная толпа новых граждан окружает его дворец, они разговаривают и смеются, и от их гомона невозможно расслышать, о чем толкует стоящий рядом собеседник. Проснувшись, Эак долго лежал на своем ложе, пораженный ясностью и отчетливостью сновидения. Но что это? Со двора до него донесся гул тысяч голосов, смех и крики! Не веря своим ушам, Эак выбежал на балкон и увидел, что площадь перед дворцом заполнена народом! И все люди были точь-в-точь такие же, как в его сне! Заметив царя, они приветствовали его радостными возгласами как своего повелителя… Так чудесным образом Эгина в одну ночь вновь оказалась населенной. Новые жители в память об их удивительном превращении были прозваны мирмидонами (от греческого мирмекс — муравей). И действительно, они были трудолюбивыми и покладистыми, как настоящие муравьи.
Из прежнего населения на Эгине остались только царские сыновья: Фок, Теламон и Пелей, но и тех отняла у Эака злая судьба! Однажды, когда отец по какой-то причине отсутствовал в городе, юноши устроили состязание в метании диска. И случилось так, что Теламон позвал к себе Фока, а Пелей, не видевший этого, швырнул тяжелый диск, угодил Фоку в голову и сразил его наповал! Потрясенные и испуганные стояли сыновья Эндеиды над холодеющим телом брата и не знали, что им предпринять.
— Что нам теперь делать? — воскликнул Теламон. — Никто не поверит, что это случилось нечаянно! Фок считался наследником, и теперь все скажут — мы убили его нарочно, чтоб завладеть престолом!
— Нам следует бежать и притом, как можно скорее! — промолвил Пелей. — Не ровен час, возвратится отец и предаст нас казни! Ведь Фок был его любимцем!
Братья отправились в город и
