Борис Карлов - Игра, или Невероятные приключения Пети Огонькова на Земле и на Марсе

Потом Мракобесов испытующе посмотрел Яблочкину в глаза и произнес:

— Теперь самое главное. Эксперимент по омоложению плоти.

— Но… я как-то еще не очень… — попытался увильнуть Яблочкин.

— Ах молодость, как она самоуверенна! Поверьте, нет пределов совершенствованию, будете еще после благодарить.

Яблочкин недоверчиво посмотрел на Мракобесова — очень плотного мужчину лет шестидесяти с лицом, похожим на кучу битого кирпича.

— Извините, товарищ майор… а вы сами пробовали это «омоложение»?

Мракобесов сделал вид, что удивлен и обижен:

— Ну зачем это мне… Разве должен тренер показывать мировые рекорды? Тренер, наставник — это прежде всего теоретик, сосуд, так сказать, мудрости, каковую вкушает его неопытный ученик. У меня, молодой человек, есть миссия, которая не требует стройности фигуры и красоты лица. Или вы явились сюда, чтобы меня отчитывать?

— Нет, что вы, я готов если нужно. Только скажите, кто-нибудь до меня еще у вас омолаживался?

— Не буду скрывать от вас правду: вы будете первым. Хотя, судя по некоторым источникам, прецедент в истории уже был…

— А что делать надо? Выпить что-нибудь, проговорить…

— Нет, нет, этого ничего не надо, — оживился и засуетился Мракобесов. — Сейчас, сейчас, все будет готово… Тут рядом есть кочегарка; разведем там костры… первый котел с водой студеной, второй — с водой вареной, а последний — с молоком, вскипятя его ключом…

По счастью для Яблочкина, лицо которого покрылось смертельной бледностью, в селекторе громкой связи раздался голос генерала Потапова:

— Авраам Люцеферович, заканчивайте инструктаж. Лейтенанту Яблочкину пора собираться на вручение. Генеральный консул просит еще этих ребятишек привести, которые делали ожившую мумию. Сейчас оба ко мне зайдите на минутку.

Разочарованный Мракобесов сделал кислое лицо, а Яблочкин, смахнув холодный пот со лба, поспешил к лифту.

Теперь, глядя на грубо размалеванную даму, которая вела себя с мужчинами бесстыдно и вызывающе, Яблочкин подумал, что дело, наверняка, не обошлось без приворотных капель. Только не перепутал ли Мракобесов бокалы перед тем, как чокнуться со свои кавалером?..

6

Немыслимым пассажем оркестр завершил знойное аргентинское танго, и в небольшой паузе, когда кавалеры провожали на места своих дам, саксофонист объявил следующий танец.

Взглянув на этого саксофониста, Яблочкин опять чуть не сел: это был тот самый любвеобильный свидетель, имевший «неподобающие отношения с дамой в присутствии несовершеннолетнего». Как же его фамилия… Котов. Да, да, Котов Дмитрий Иванович. У Яблочкина была отличная профессиональная память. Он разыскал в зале Мушкину, неразлучную теперь с Маринкой Корзинкиной, и понимающе с ней перемигнулся: Мушкина тоже узнала в саксофонисте того самого Котова.

— Потеряли что-нибудь, товарищ лейтенант? — неожиданно раздался голос над его ухом, и Яблочкин, повернувшись, увидел, что к нему подошли генерал Потапов и консул. — Курсанта Мушкину не потеряли?

— Никак нет, товарищ генерал, вот она, идет к нам.

Мушкина действительно подошла, угадав, что говорят о ней.

— Я здесь, товарищ генерал. — улыбнулась она.

— М-да… — Потапов приветливо посмотрел на консула. — Хорошо тут у вас. Вообще хорошо устроились, домик приличный, с видом на Неву.

— Да, хорошо! — подтвердил консул, сверкая белозубой улыбкой.

— Там, — Потапов махнул в сторону, — у вас, тоже хорошо.

— Да, у нас тоже хорошо, — консул улыбнулся так широко, что где-то дал искру золотой зуб.

— Эти… пирамиды.

— Да, пирамиды есть.

— Эти… сфинксы.

Консул продолжал улыбаться, но молчал.

— Фараоны…

Консул, все еще улыбаясь, посмотрел на Яблочкина, а затем на Мушкину.

— Что он говорит! — зашептала Мушкина на ухо Яблочкину. — Какие фараоны! Там древние культуры ацтеков, инков и майя!

— Товарищ генерал, там не фараоны! — зашептал в свою очередь Яблочкин, наклонившись к Потапову. — Культура племени майя!

Тот посмотрел на Яблочкина недоуменно.

— Ну так я и говорю: культура. Не какой-нибудь там Лас-Вегас. Древняя культура. Папирусы, иероглифы…

— У индейцев не было папирусов! — зашептала Мушкина.

— Товарищ генерал, у индейцев не было папирусов! — зашептал Яблочкин.

— Чего ты мне такое говоришь! — разозлился Потапов. — У каких еще индейцев? Кино что-ли насмотрелся?

— Майя, майя, товарищ генерал!..

— В каком еще мае? Июнь уже, второе число, товарищ лейтенант. Обалдели вы слегка от жары, нате вот, выпейте бокальчик.

Потапов сунул в руки Яблочкина большой бокал с крепким, замешанным на роме, коктейлем, и тот, не замечая трубочки, машинально выпил его до дна. Во рту остались несколько кубиков льда, которыми Яблочкин стал громыхать на зубах.

В стороне послышался неприлично громкий смех, все обернулись, прервав отчего-то неклеевшуюся беседу. Смеялся переодетый женщиной Мракобесов. Его кавалер, тот самый подозрительный иностранец, показывал как следует правильно пить текилу. И, судя по всему, стаканчик, приправленный солью и ломтиком лимона был уже далеко не первый.

Еще через пару минут «дама» окончательно обмякла и начала выкрикивать мужским голосом какую-то матерную ахинею. Иностранец деликатно растворился среди гостей, а «даму» подхватили официанты и повели к выходу. Хватая всех подворачивающихся мужчин за брюки, она хохотала истерическим фальцетом, пышный белокурый парик съехал, обнажив миру жиденькие, прилипшие к потному лбу волосенки.

Глядя вслед Мракобесову, генерал Потапов сокрушенно покачал головой.

— Вы не думайте, — тихо сказал он Яблочкину. — Иногда у него получаются совершенно непостижимые вещи, поверьте мне на слово.

Яблочкин вежливо промолчал.

7

В другом конце зала происходил приблизительно следующий диалог.

— Здравствуйте, около вас свободно?

— Здравствуйте, мальчик. Что же вы оставили вашу спутницу?

— Вообще-то я здесь сам по себе. Но если вы против, я отойду.

— Хорошо, хорошо, садитесь. Вы, я смотрю, легко обижаетесь.

— Просто не люблю быть навязчивым.

— Это хорошая черта. Вас еще не избаловали вниманием?

— Поверьте, это, скорее, исключение. Так бывает не всегда.

— Надеюсь, что не всегда. Вам здесь нравится? Я, к сожалению, надела не совсем то, что следовало. В отличие от вашей спутницы. Как поразительно она угадала этот стиль… Пожалуй, всю неделю примеряла наряды к этой вечеринке.

— А вам очень идет эта брошка.

— Вы находите? По правде, я одолжила ее у мамы. У нее полная шкатулка всякой всячины; если даже взять целую горсть, она ничего не заметит.

— Где же ваша мама? Ее сегодня не видно.

— У Бориски разболелось горло. Не научился еще есть мороженое, дурачок.

— А вы?

— Что — я?

— Вы, может быть, хотите мороженого? Я могу принести.

— Ах, вы об этом… Нет, не стоит. Лучше налейте лимонаду. Нет, нет, вон того, зелененького… спасибо.

— Почему вы не танцуете?

— Вот еще, с кем тут танцевать. Одни старые дядьки.

— Хотите я вас приглашу?

— С вами, пожалуй, я немножко потанцую. Только подождем что-нибудь не очень быстрое… вот, вот, слышите?.. начинается…

И молодые люди, с трепетом прикоснувшись пальчиками друг к другу, закружились в танце. Когда мелодия закончилась, кавалер проводил свою даму на место.

— Уф, как жарко. Кстати, меня зовут Екатерина. Это в честь императрицы, но вы можете называть меня просто Катя.

— Спасибо. А меня…

— Знаю, знаю. Вы — Слава Подберезкин. Папа о вас говорил. Он никак не мог решить — хвалить вас после всего или ругать. Кажется, он умудрился сделать одновременно и то и другое.

Славик скромно опустил глаза.

— А что же с вами нет этой девочки… Лукошкиной?

— Корзинкиной.

— Вот-вот, Корзинкиной. Вы с ней дружите?

— Нет, совсем не дружим, — сказал Славик и покраснел. — Просто одноклассники.

— Почему же вы полезли в музей с этой девочкой, а не с кем-нибудь из своих товарищей?

Для того, чтобы разъяснить это явное несоответствие, Славику пришлось бы рассказывать все по порядку, что было немыслимо и вообще строжайше запрещено. К тому же после такого рассказа девочка могла принять его за сумасшедшего.

— Молчите? Расскажите хотя бы по секрету, как вы оказались в музее после закрытия. Папа никак не может этого понять, а Михал Михалыч ничего не рассказывает.

— Кто это — Михал Михалыч?

— А вон тот дяденька, генерал, самый главный милиционер.

Славик уже встречался с этим дяденькой в Главном Управлении милиции, и теперь ему показалось, что генерал погрозил ему пальцем.