Алексей Пантелеев - Наша Маша (Книга для родителей)
- А тут елки не нарядные.
...Ходила Мусенька целых три часа. Уже димно стало. Тут бабочка, которая летела, ущипнула вечер:
- Хватит тебе димно делать!.."
* * *
После очередного конфликта с родителями испытывает счастье примирения, отпущения грехов.
Открыла шкаф ("Папочка, можно книги почитать? Папочка, можно шкаф открыть? Папочка, можно книгу достать?"). Достает книги, суетится, поминутно бегает ко мне:
- Папочка, тут что написано? Папочка, прочти, пожалуйста!..
Нет, это не подлизыванье. Это - любовь, которая прошла через такое испытание.
* * *
Третьего дня сказала маме:
- Как мне нравятся "Спящая красавица" и "Золушка"! Ах, как этот французский писатель Шар Перо хорошо пишет!..
* * *
Пересказывала мне толстовский рассказ "Филипок":
- Один раз мама уехала в город, папа ушел в лес, а бабушка спала на плите.
Я даже на стуле подскочил:
- На че-о-о-ом?!!
- На плите.
И только тут я понял, что городскому человеку ее поколения очень нетрудно спутать печь с плитой.
* * *
Сейчас спросила у меня:
- Это кто книжку написал?
- Барто.
- Это тот же самый? Барто?
- Барто - это тетя.
- Тетя?
Очень удивлена. Не так-то часто встречаются тети-писатели. Чтобы не усложнять дела, я не сказал, что есть и дядя Барто.
21.1.61.
Морозец 10°. Солнышко. Маша с бабушкой гуляют. Мама с папой собираются в дорогу - завтра уезжаем в Малеевку.
* * *
Показывает на своего закутанного в платок львенка Леву:
- У меня дети больные.
- А что у него?
- Это - девочка. У нее корень. Она вся в прыщах.
Корь!!!
* * *
Маша знает, что детям не дают острого: ножей, ножниц, вилок и тому подобного.
Собирается с мамой на прогулку. Пытается сама повязаться косынкой.
Мама говорит:
- Маша, ты все сама надевай, а косынки дети сами не надевают.
- Гм... А что это - острая штука?
* * *
Разглядывает (в который раз) "Венеру" Джорджоне.
- Красивая? - спрашиваю.
Вздыхает:
- Да. Немножко похожа на тетю Шуру Любарскую.
Знала бы наша милая тетя Шура, как высоко ставят ее в этом доме. А она еще "бабушкой Шурой" себя называет!..
* * *
Ох, до чего горько уезжать из Ленинграда на целый месяц!
Четыре года назад это было куда проще.
4 ГОДА 6 МЕСЯЦЕВ
28.2.61. Ленинград.
Третьего дня мама и папа вернулись домой. После Малеевки неделю провели в Москве, очень устали.
Машка ждала нашего приезда с нетерпением. Из Москвы мы несколько раз звонили сюда и дважды говорили с Машей.
Прощаясь, я ей сказал:
- Ну, будь здорова, доченька. Теперь уж мы скоро приедем.
Слышу, как она, оторвавшись от трубки, взволнованным голосом сообщает бабушке:
- Говорит, скоро приедут!
Конечно, была уверена, что "скоро" - это минут через пятнадцать-двадцать.
Весь месяц была здорова, гуляла, не кашляла, а перед самым нашим приездом простудилась и встретила нас бледная, с насморком, с кашлем, с повышенной температурой.
* * *
Читал ей вчера маршаковскую "Почту". Начало читали вместе, в два голоса, а дальше она стала забывать. Но когда я с грехом пополам дочитал поэму до конца, Машка говорит:
- Ты сам пропустил, что в дороге оно не пьет и не ест.
Выходит - помнит.
* * *
После чтения показывал кино...
"Снегурочку" Маша смотрит с жгучим трепетом. Еще ничего не случилось ужасного, а она уже громко вздыхает и охает:
- Ох, горе, горе!..
1.3.61.
Бедная Машка сидит по-прежнему дома. Температура невысокая, но она кашляет, носик у нее плачет, а на улице тоже - лужи и слякоть.
Вечером вчера мы с мамой должны были пойти к Рахмановым, и мама имела неосторожность сообщить об этом Машке слишком заблаговременно - за обедом, так что вся вторая половина дня была для Машки отравлена.
Перед уходом, когда мама уже одевалась, Маша сделала попытку несколько изменить ход событий:
- Вы лучше завтра к Рахмановым идите.
- Как же можно завтра, если у дяди Лени сегодня день рождения?
- А пусть у него завтра будет день рождения.
* * *
В день отъезда нашего в Малеевку я рассказывал Маше, какие там, в Малеевке, хорошие, воспитанные дети. Идешь лесом, а навстречу тебе бегут по тропиночке, торопятся в школу деревенские мальчики и девочки. И все один за другим:
- Здрасти. Здрасти. Здрасти.
Машка:
- Знакомые, что ли?
- Нет, не знакомые. Такой там обычай хороший. Только одна девочка один раз не поздоровалась.
- Ее мама не воспитала? Да? У нее мама нехорошая?
- Нет, наверно, девочка нехорошая. А мамы у нее, может быть, и нету.
* * *
Да, в Малеевке нас умилял этот славный обычай старины. Пожалуй, только в деревне он у нас и сохранился - да и то не повсюду.
Вспомнил сейчас такой случай. В Москве на обратном пути мы остановились с Аленой в одной из останкинских гостиниц. Завтракали как-то в буфете. За соседним столиком пили кефир два парня, очень на вид славные. По разговору их я понял, что они приезжие, с Волги. Оба сидели за столом в кепках. И Элико им сказала:
- Молодые люди, почему же вы не сняли шапок, когда садились за стол? Ведь дома вы у себя, наверно, не сели бы так?
Пареньки смутились, покраснели. Стянули кепки. И один, постарше, сказал:
- Дома - да. Дома - конечно. А тут, в городе, все в шапках едят.
Вот она - сила примера. И положительного примера. И отрицательного.
* * *
Мне часто, почти ежедневно, приходится бывать на почте. И вот что я там вижу.
Среди нашей молодежи стало почему-то модным получать письма "до востребования". Чем это объяснить - не знаю. Может быть, влияние коммунальной квартиры с ее не очень хорошими нравами? А может быть, причины и поглубже. Впрочем, сейчас не об этом. Вот что из раза в раз я вижу. Подходит очередь, молодой человек протягивает в окошко паспорт или студенческий билет, девушка за барьером тщательно просматривает пачку писем, счастливым подает письма, неудачливым говорит "нет".
А дальше? А дальше - счастливый берет письмо и паспорт, несчастливый только паспорт, и оба молча один за другим поворачиваются и уходят. Ни разу (за последние несколько лет) я не слышал, чтобы кто-нибудь сказал "спасибо".
"Пожалуйста" еще скажут иногда. Этому научило, быть может, "Волшебное слово" Осеевой. А спасибу - тому никто не учит, даже детская литература.
И самое странное: девушке за барьером такое отношение к ней не кажется ни удивительным, ни обидным. Она привыкла. Таковы нравы.
А со мной на почту очень часто ходит Машка.
* * *
И сколько раз - в саду или на улице - на глазах у Машки:
- Дяденька, скажите, пожалуйста, который час?
Отвечаю:
- Пожалуйста! Без двадцати двух минут восемь.
И редко-редко услышу в ответ "спасибо". Чаще и тут ограничиваются "волшебным словом". И в самом деле - волшебство свершилось, чего ради разводить дальше эти цирлих-манирлих?!
В таких случаях я не ленюсь - окликаю парня или девочку, провожу небольшую разъяснительную беседу. Делаю это и для них и для Машки. Говорю:
- Если тебе человек оказал даже самую маленькую услугу, надо его поблагодарить. Понял?
Испуг, удивление. И - чаще всего с улыбкой:
- Понял. Спасибо!..
3.3.61.
Показывала мне, как она здорово научилась одеваться. Даже лифчик застегивает. Правда, застегивает не как все, а собственным способом: сначала на руках застегнет, а потом уже лезет головой в этот маленький хомут.
* * *
Напялила на голову зеленый бумажный кокошник, держит в руках палку с надетым на нее зеленым целлулоидным шариком.
- Я волшебница!
- Да? А сквозь стену можешь пройти?
- Как это?
Я объясняю.
- Нет, это я не могу еще.
4 ГОДА 7 МЕСЯЦЕВ
4.3.61.
Зима небывало гнусная, грязная, мозглая, сырая, бесснежная.
Машка стояла у скамейки, разговаривала со мной и вдруг - плюх прямо в лужу! К счастью, вода не успела просочиться сквозь рейтузы и прочие обутки. Но пришлось все-таки идти домой. Под штанишки я запихал скомканную газету, и Маша стала криволапой.
Дома на всякий случай растер ей ноги одеколоном.
* * *
Перед тем как плюхнуться в лужу, видели, как проходили в планетарий парами школьники и детдомовцы. Я рассказал, как в детстве тоже жил в детском доме. Слушала с интересом. Потом говорит:
- Ты лучше расскажи, как ты к нам попал!..
5.3.61.
Мама дала нам по яблоку. Машка свое кое-как обкусала и спрашивает:
- Куда бросить огрызок?
- А зачем же его бросать? Тут можно еще есть и есть.
Откусила еще разок и опять:
- Куда бросить?
Я вспомнил и рассказал ей, как мальчиком в Харькове нашел на улице огрызок абрикоса, вымыл его у фонтана и съел.
Сказал, что другая девочка или другой мальчик съели бы такое яблоко с косточками. Сказал, что в школе над ней смеяться будут:
