Борис Житков - Что я видел (сборник)

А мальчик вдруг стал лошадь останавливать. И начал говорить очень скоро.

Я не знал, про что он говорит, потому что по-украински.

Дядя Опанас вдруг крикнул:

— Петька утоп?! Вытащили? Неживой? Гони за фершалом!

Бабушка тоже встала на ноги. И закричала:

— Опанас! Скорей, скорей едем!

Мы сели, и дядя Опанас как погнал лошадей, так я испугался, потому что думал, что тележка упадёт набок. А потом — что я упаду. И я держался со всей силой за бабушку. А мы ехали вниз, и внизу была вода. Около воды стояли люди, и ещё стояла тележка. Мы прямо туда ехали. Мы совсем подъехали и стали.

Дядя Опанас соскочил. Бабушка тоже соскочила, и они побежали туда, где люди. А люди все кричали. Мне не стало видно ни бабушки, ни дяди Опанаса. Я стал бояться. Я хотел к бабушке, а слезть с повозки тоже боялся. Потому что очень высоко.

Я хотел заплакать, а на меня никто не смотрел. Я стал слезать. Я слезал и упал. Только не очень сильно.

Я побежал туда, где люди. И там я увидел мальчика. Он был совсем голый. И лежал на земле.

Бабушка стояла около него на коленках.

И все говорили:

— Она старый человек, она знает.

И ещё говорили:

— Она учительница, она учёная. Она знает, как спасать.

Я хотел подойти к бабушке, а один дядя сказал:

— Ты откуда? Не мешай тут.

И не пустил меня никуда. А я всё равно никуда не ушёл.

Я ничего не видел и всё стоял.

Потом все перестали говорить, и стало тихо.

Потом вдруг все закричали:

— Глазами моргает! Глазами моргает!

Это, наверное, мальчик глазами заморгал.

И все стали кричать потом:

— Живой, живой!

А потом я услыхал, как бабушка закричала:

— Алёшка, Алёшка где?

Бабушка совсем сзади меня кричала:

— Алёшка, куда ты делся?

И все стали меня искать. А потом дядя Опанас меня нашёл и повёл. А там бабушка сидела. Очень красная. Прямо на земле сидела. И совсем мокрая. Это потому, что она вспотела.

Бабушка говорила:

— Ох, устала! Ох, устала! Ох!

А все люди говорили, что вот приедет фельдшер, а Петя уже живой. Потому что это бабушка его вылечила. А потом прибежала одна тётя и так стала целовать бабушку, что совсем на землю повалила.

И все сказали, что это Петина мама. И что она сюда бегом прибежала. Бабушка потом пошла к воде и стала мыться — это она от жары.

Потом мы поехали, и дядя Опанас всё говорил:

— Ай Марья Васильевна! Ну уж Марья Васильевна!

А потом мы уж приехали, где был сад. Вот это мы приехали в колхоз.

Только мы поехали не в сад, а поехали туда, где дома. И прямо к нам идёт дядя. У него жёлтая шляпа из соломы. А это Матвей Иванович. Он стал бабушке руку подавать, чтобы вылезти. И он сказал:

— Марья Васильевна, почему вы очень красная?

А дядя Опанас сказал:

— Это потому, что она Петьку откачивала.

И дядя Опанас рассказал, что Петька в пруду купался и утонул. А его мальчики вытащили, и он не дышал и был совсем холодный, а потом один мальчик поехал на лошади, чтоб доктора позвать. Мальчик ехал за доктором и нас встретил. И сказал нам, что Петька утонул. А мы как поехали, прямо со всей силы. Бабушка как стала Петьку лечить, так он глазами заморгал и дышать стал.

А Матвей Иванович всё говорил:

— Ай, ай, ай!

А потом сказал:

— Ну, идёмте мыться.

А на бабушку пыль насела. Она прямо не красная, а чёрная. Бабушка сказала, что я тоже чёрный.

Там у них умывальник очень длинный. Он весь железный. И нам всем места хватило, и мы все сразу мылись. А потом вытирались.

Я сказал дяде Опанасу:

— Дядя Опанас, а теперь арбуз?

Дядя Опанас сказал:

— Ну да — арбуз. Идём в столовую.

Я закричал бабушке:

— Мы идём арбуз есть!

И я взял дядю Опанаса за руку.

А Матвей Иванович пришёл и говорит бабушке:

— Марья Васильевна, какой у нас борщ сегодня вкусный! Идёмте к нам в едальню.

Я сказал:

— Ну вот! Говорили — арбуз, а теперь — борщ.

И сказал, что я не хочу в едальню. А хочу, где арбуз. Бабушка мне велела, чтоб я перестал кричать. А то ни арбуза, ни борща не будет.

А когда мы пришли в эту едальню, так там на столе уже стояло три тарелки. И в тарелках борщ. И ещё тарелка, и на ней хлеб. Стол большой-пребольшой. Прямо во всю комнату. И потом маленькие столики. Только они у самых окон, и там солнце. И очень жарко.

Я сначала не хотел есть борща. Он очень горячий и красный. И там картошки горячие. Я тихонько говорил, что не буду его есть. И всё смотрел, где арбуз лежит. А он нигде не лежал.

Дядя Опанас взял кусок хлеба, а потом набрал в ложку борща и стал дуть. А потом как начал есть! И стал говорить:

— Ай да борщ! Это ж борщ! Ну и борщ! А потом мне сказал:

— Что ж ты плохо справляешься?

А я сказал, что потому, что горячий. И тоже взял ложку и стал дуть. Бабушка говорит:

— Ты потише, брызгаешь на меня.

Это я очень сильно дул. И я стал как дядя Опанас: хлеб кусать и борщ есть. И я тоже сказал:

— Ай да борщ!

А бабушка на меня не глядела. И я всю тарелку съел и картошку не оставил, а тоже съел. И мне стало очень жарко.

Дядя Опанас сказал:

— Вот теперь кавуна.

И ушёл. А я думал, какого он кавуна принесёт. Если вроде макарон, так я не буду есть, потому что я совсем не могу.

Бабушка собрала тарелки и ложки и ушла куда-то. А я очень этого кавуна боялся. Потом пришёл дядя Опанас, и я скорей стал смотреть, что он несёт. А дядя Опанас принёс арбуз.

Я сказал:

— А кавун?

Дядя Опанас засмеялся и сказал, что это и есть кавун. А тут бабушка пришла, и она тоже смеялась. А это по-украински арбуз называется «кавун». Я очень обрадовался и сказал, что я боялся кавуна. Дядя Опанас как взял ножик, как стукнул кавун ножиком — кавун сразу лопнул. И даже затрещал. И на нём щёлка сделалась.

Бабушка сказала:

— Ого, какой спелый!

Дядя Опанас сказал:

— А как же!

И разрезал кавун. Он красный. Мы стали его есть. Он был холодный. Дядя Опанас сказал, что они арбузы в погребе держат. Нарочно, чтобы они холодными были. А в кавуне чёрные косточки. Их не надо есть. И мне дядя Опанас сказал, что если косточку посадить в землю, так вырастут листочки. А потом всё больше, больше, и они не вверх будут расти, а будут лежать на земле.

И вырастут по земле длинные-длинные ветки, зелёные и с листьями. А потом на них будут жёлтые цветочки. А потом цветочки отпадут, и останется шишечка. Маленькая-маленькая, как орешек. Это и есть кавун, только маленький. А потом шишечка станет с яйцо. А потом с кулак, а потом больше, больше — и станет настоящий арбуз.

Баштан

Дядя Опанас сказал, что мы пойдём смотреть, как растут кавуны, и как растут дыни, и как растут кабаки.

Я стал смеяться:

— Ха-ха-ха! Кабаки!

А бабушка говорит:

— Это тыквы. Ты всё равно ни одной тыквы не видал.

Дядя Опанас сказал, что у них «во какие тыквы!» И руками показал.

— Тебя на неё посадить можно. Вот увидишь.

Бабушка стала говорить, чтоб я больше не ел кавуна, потому что я очень много его съел.

Матвей Иванович пришёл и сказал, чтоб бабушка шла отдыхать. А дядя Опанас сказал, что он со мной пойдёт — показывать, как растут кавуны, что мы пойдём на баштан. А баштан — это где они растут.

Дядя Опанас взял меня за руку, и мы пошли по дороге. А около дороги был забор, только очень низенький. И там был сад.

Я очень хотел пойти в сад, потому что видел яблоки. Они были на деревьях. На деревьях листья, а между листьями яблоки: красные, белые и зелёные, и жёлтые тоже. А дядя Опанас не хотел туда идти и сказал, что это потом будем смотреть. А вот пошли смотреть арбузы, так и надо идти, где арбузы.

Я спросил:

— Далеко?

— А как же! Ещё идти да идти. Хочешь арбузы смотреть, так уж иди.

И еще скорей пошёл. А это вовсе не очень далеко, потому что мы скоро пришли. Там деревьев никаких не было, а на земле всё большие листья.

Я думал, что нарочно положены. А это они растут так. Они над самой землёй растут: листья, потом круглые шары, только жёлтые, а не зелёные. Очень большие.

Дядя Опанас сказал:

— Вот кабаки! Тебя посадить на кабак, так ногами до земли не достанешь.

Я хотел пойти, чтоб сесть. Вдруг собака бежит. Очень большая. Прямо на нас — и лает. И потом другая собака, немножко меньше. И тоже на нас.

Я испугался и закричал:

— Ой-ой! Дядя Опанас!

И я схватился за дядю Опанаса. А собаки всё бегут. И очень злые. Они совсем близко подбежали.