Эван Картье. В погоне за золотым сечением - Дебора Ж. Маррадзю
– Ты там всю ночь будешь возиться? – буркнул хакер с той стороны лаза.
Я набрал побольше воздуха и нырнул головой в темноту. От запаха можно было задохнуться. Какая вонь! Смесь спертого воздуха с сыростью. Супер. Я оттолкнулся ногами, чтобы пролезли плечи, борясь с желанием сбежать. Камень царапал кожу, но я продолжал лезть, пока две сильные руки не схватили меня и не потащили к себе.
– Все хорошо, ты пролез, выдохни.
Туннель оказался шире, чем я себе представлял, а на его стенах пестрели рисунки и граффити.
– Ну, мы вошли, – подтвердила Лея, включив фонарик, – и что теперь? Куда идем?
– Примерно тридцать метров прямо, а потом направо, – сообщил Эдж.
По дороге все молчали. Тишина туннелей давила. Чтобы не волноваться попусту, я стал вслушиваться в свое дыхание, следя за спиной Эджа. С каждым шагом хакер изучал стены, словно что-то искал, поэтому продвигались мы медленно. Однако я знал, что никто из нас не хочет задерживаться здесь: я, конечно, не верю в привидения, но в такой обстановке очень легко поддаться суевериям. Катакомбы словно переполняла потусторонняя сила, а стены свидетельствовали о мрачных событиях, развернувшихся в этих туннелях. Прямо мурашки по коже, будто мы превратились в героев сериала «Сверхъестественное»[16]. Уверен, братьям Винчестерам понравилась бы такая атмосфера и они с радостью порезвились бы со всеми призраками, которые явно ошивались поблизости.
Передвигая ноги, я тут и там натыкался на человеческие черепа и кости, валявшиеся прямо на гравии посреди мусора. От этого зрелища меня затошнило. Не смотри вниз, Эван! Я последовал примеру Эджа и сосредоточился на стенах. Местами можно было ясно разобрать надписи на немецком – сложно свыкнуться с мыслью, что я исследую туннели, в которых когда-то немцы разбили главный штаб. Для уроков истории все вокруг слишком осязаемо. И страшно! Я совершенно не следил за дорогой, хотя должен был. Единственное, что я заметил, – мы не следовали ни за одной из стрелок, нарисованных на стене. Рядом со стрелками были написаны названия улиц или достопримечательностей на поверхности: «Hinterhof S. Michel»[17] или «N. Dame-Bonaparte»[18].
– Почти добрались до главного зала, – насторожившись, объявил Эдж.
– Как думаешь, что мы там найдем? – спросила Лея, следуя за ним по пятам.
– Понятия не имею. Узнаем, когда окажемся на месте.
Я достал телефон и проверил время. Мы петляли по туннелям уже добрых полчаса. Вдруг Эдж остановился. Я не успел среагировать и врезался в него.
– Главный зал находится за этой ржавой дверью.
Вместо дверной ручки мы увидели огромный вентиль медно-серого цвета, покрытый разросшейся за семьдесят с лишним лет плесенью. Я буквально задрожал от нетерпения. Раздался неприятный скрип, эхом поскакав по туннелям, и Эдж приоткрыл дверь.
– Так, пожалуй, мы тут пролезем, – заметил он, вытирая руки о джинсы.
В нос ударил тухлый запах сырости, и я поморщился. Час правды близок. Я одновременно волновался и опасался, но любопытство все-таки взяло верх. Пока что кругом те же каменные стены – и ничего более. Эдж вошел первый, приказав дожидаться его сигнала.
– Все тихо, идите сюда!
В этот раз я пошел вперед Леи, проскочив в едва приоткрытую дверь и стараясь не застрять по пути. Больше всего меня поразил мягкий свет, заливающий все вокруг: не знаю, как так получилось, но тут было светло как днем. Словно лучи солнца проникали в бункер, хотя я знал, что это невозможно. С каждым следующим шагом мне становилось хуже: казалось, лучше всего – поскорее выбраться отсюда. Хотелось покинуть это место и никогда больше не возвращаться. Тошнота тоже не отпускала, однако и речи быть не могло о том, чтобы оставить здесь ужин. Я едва справлялся с желанием броситься к выходу.
– Тут все в руинах, – заметил Эдж.
– Ага. А что конкретно мы ищем? – спросил я, пытаясь прогнать плохое предчувствие.
Мы оказались в самом обыкновенном бункере, насквозь пропитанном напоминаниями о прошлом. Стены из грубого камня были покрыты надписями и граффити. Некоторые из них привлекли мое внимание: «Rauchen verboten», а сверху – «Ruhe». Если не ошибаюсь, это переводится как «Курение запрещено» и «Тишина». Я оглядывался по сторонам, надеясь, что хоть какая-нибудь мелочь бросится в глаза, но напрасно. Ничего. Полная тишина. Как же это бесит!
– Сам не знаю, – ответил Эдж с разочарованным видом. – Подсказки Ришара привели нас сюда, однако я уверен, что тут мы реликвию вряд ли найдем. Не так быстро. Скорей всего, где-то спрятана следующая подсказка.
– Я абсолютно точно уверена в этом месте, – заявила девочка-гений. – Вероятность того, что я ошиблась в своих догадках, ниже 0,01 %.
– Если отец привел нас сюда, значит, на то есть причина. Как там говорилось? «Спрятавшись в глубинах». Какой-то смысл в этом должен быть. Я не уйду отсюда, пока не выясню, что он имел в виду.
Едва я произнес эти слова, как у меня волосы встали дыбом. В лицо ударил ледяной ветер, тошнота только усилилась. Должно быть какое-то объяснение тому, что мы здесь. Иначе в наших поисках нет никакого смысла, а я отказываюсь в это верить. Нам просто-напросто надо найти место, где что-то спрятано!
– Меня беспокоит одна мысль, – признался Эдж, подойдя к правой стене. – Зачем кому-то понадобилось рисовать тут этот символ?
Произнося эти слова, хакер погладил рисунок на стене – Лотарингский крест[19], нарисованный яркой по сравнению с остальными надписями краской. Ошибки быть не могло: крест четко проступал на стене и резко контрастировал со всеми остальными рисунками и надписями. Однако от аккуратно выведенного на стене креста было мало толку: кроме него, других подсказок не было. Эдж внимательно изучал символ.
– Это всего лишь рисунок, – самоуверенно заявил я.
– А вот я так не думаю, – возразил он, нажав чуть сильнее на камень. – Во время Второй мировой Лотарингский крест был символом Сопротивления. По-моему, он не мог оказаться случайно на стене немецкого бункера. Смотри, его можно вытащить.
Как только хакер прикоснулся к символу, его лицо засияло: он отложил в сторону фонарик, аккуратно вытащил кирпич из стены и с оглушительным грохотом бросил его на пол, отчего стены вокруг задрожали. Не обращая никакого внимания на шум, Эдж сунул руку в отверстие.
– Там какая-то коробка, но у меня не получается достать.
– Дай я попробую, – предложила Лея, закатывая рукава.
На ее месте я бы так не рисковал, но она уже засунула руку в отверстие, не переставая ворчать. Может, я трус. А может, просто осторожный, потому что запихнуть половину руки в какую-то дыру в катакомбах вряд ли безопасно для
