Георгий Кублицкий - Письмо шло пять тысячелетий
Голубиная почта веками служила человеку. Её использовали ещё египетские фараоны, персидские цари, греческие и римские полководцы.
Особенно прославились голуби во время осады Парижа немецкими войсками в 1870–1871 годах.
Ни пеший, ни конный не могли прорваться сквозь вражеское кольцо. Дрессированные собаки гибли под пулями. Оставалась надежда на голубей. Но как их доставить туда, откуда они смогут с ответом вернуться в Париж? И вот что придумали парижане. Стали запускать воздушные шары. В подвесных корзинах находилась почта и клетки с голубями.
Шары снижались далеко за вражеским кольцом. Обратно голуби летели с лёгким грузом: письма переснимались на микроплёнку. Удалось доставить множество таких плёнок.
Благодарные парижане увековечили изображение птицы, избавившей их от постоянного беспокойства за родных.
Между тем ещё до конца века мысль учёных и изобретателей сделала человечеству щедрые подарки. Это были: телефон, фонограф (родоначальник «говорящих писем» и магнитофонов) и первый в мире радиоприёмник, открывший дорогу в сложный, увлекательный мир радиосвязи.
Значит, время голубиной почты ушло в прошлое? Не совсем так! Она прекрасно работала, например, в Великую Отечественную войну. С переднего края фронта было отправлено 15 тысяч «голубеграмм». Бывают случаи, когда голубиная почта действует и сегодня.
В некоторых странах любители-голубеводы тренируют почтовых, или, как теперь часто говорят, спортивных голубей. Устраиваются соревнования, в том числе международные. Победа присуждается за скорость и точность полёта птиц.
Судьба бочонка Христофора Колумба
Была песенка с таким припевом:
Почтовый голубь моряка —Бутылка с сургучом…
Конечно, это не очень-то надёжный способ послать известие из дальнего плавания. Найти бутылку в волнах океана, пожалуй, не легче, чем иголку в стоге сена. Но всё-таки надежда есть.
Когда Христофор Колумб возвращался из плавания, его парусник попал в отчаянный шторм. Гибель казалась неминуемой. Оставалось послать письмо, возможно, последнее.
На листе пергамента Колумб сообщал об открытиях своей экспедиции и о возможной гибели судна. Завернул пергамент в провощённую ткань, поставил печать и дату: 1493 год. Затем привязал записку: тот, кто доставит послание лично в руки испанскому королю или королеве, получит 100 золотых дукатов.
Стеклянному сосуду Колумб предпочёл дубовый бочонок. Он заметнее бутылки. И какой же моряк оставит без внимания хорошо смолённый бочонок, внутри которого, наверное, плещется доброе старое вино.
Утверждают, что послание Колумба океанские волны носили 360 лет. Обросший ракушками бочонок случайно нашли матросы американского судна. Но некоторые считают, что это была ловкая подделка. Корабль же Колумба, сильно потрёпанный штормом, со славой вернулся к берегам Европы.
Хорошо просмолённый дубовый бочонок приносил весть из дальнего плавания
Внутри Гольфстрима
Бутылочная почта сегодня служит науке. С кораблей, изучающих Мировой океан, сбрасывают в море стеклянные сосуды с открытками внутри. Нашедшего такой сосуд просят сообщить как можно точнее, где он был выловлен, и отправить открытку научному институту по напечатанному на ней адресу.
В институте знают место и время, когда сосуд был отдан воле ветров и течений. Теперь станет известным, куда они принесли его. Таких бутылок-разведчиц сотни тысяч. Нанесённые на карту линии их путей показывают направления главных морских течений, их скорость, изменчивость.
Самой большой в мире «бутылкой» был подводный корабль «Бен Франклин», построенный швейцарским профессором Жаком Пиккаром. В 1969 году для изучения гигантского тёплого течения Гольфстрим «Бен Франклин» погрузился в эту «морскую реку» на 30 суток. Двигатели были выключены. Словно созданный фантазией Жюля Верна «Наутилус», скользило судно Пиккара. На него нападала огромная меч-рыба, его окружали акулы, а однажды к иллюминатору присосался щупальцами кальмар. Однако далеко ему было до тех гигантских спрутов, с которыми вступил в страшную битву экипаж «Наутилуса»!
Результаты научных наблюдений, сделанных на «Бене Франклине», были очень ценны.
С донесениями Амундсена
Норвежский полярный исследователь Амундсен плыл на шхуне «Мод» вдоль полярных окраин Сибири. Опасаясь, что судно не скоро выберется из льдов, захвативших его неподалёку от мыса Челюскин, Амундсен отправил добровольных почтальонов с донесениями о первых результатах плавания.
Двое крепких моряков, Петер Тессем и Пауль Кнудсен, осенью 1919 года направились с зашитыми в мешки пакетами к радиостанции на острове Диксон. Во тьме полярной ночи им предстояло пройти без дорог около 900 километров.
На Диксоне к назначенному сроку они не появились. Начались поиски. Их возглавил полярный следопыт Никифор Бегичев. Чутьё и опыт помогли ему угадать путь, выбранный норвежцами. Он нашёл знак и записку в жестянке: норвежцы здоровы и продолжают путь на Диксон. Дальше начались загадки. На песчаной косе лежали обгоревшие кости человека. Значит, один из двоих погиб, а другой сжёг труп, чтобы его не растерзали звери. Но кого именно настигла здесь смерть? Поиски продолжались. Скелет второго норвежца Бегичев увидел на береговых скалах неподалёку от радиостанции Диксона. Тут же лежали пакеты со следами когтей белых медведей.
Человеком, до конца не расставшимся с почтой, оказался Тессем. Это имя узнали по надписи на карманных часах. Петер Тессем выполнил долг до конца. Об этом напоминает памятник на его могиле, выдолбленной в скалах.
Чем писал Шекспир
Великий английский драматург Шекспир писал гусиным пером. Он жил четыреста лет назад.
Пушкин творил в первой половине прошлого века. Однако и на его письменном столе лежали всё те же гусиные перья.
Было выражение «скрипеть пером». Но хорошее гусиное перо не скрипело.
А что значит «хорошее»?
Выдернутое из левого крыла птицы, прочное, не кривое. Перья не опаливали, а очищали в раскалённом песке. Кончик пера опускали в горячую воду, срезали наискось и осторожно расщепляли посередине острым ножом.
Вот откуда название: перочинный нож.
Гусиными перьями люди писали не менее двенадцати веков. Сколько стихов было ими написано, сколько подписей о казнях и помилованиях, о начале войн и о заключении мира!
Потом начали делать раздвоенные металлические перья.
В начале нашего века стали пользоваться авторучками.
Шариковую ручку изобрели в 1938 году в Венгрии.
Привычные нам карандашные стержни из графита появились в XVI веке.
Сейчас в мире выпускают около 400 видов карандашей разного назначения, цвета и твёрдости.
Кажется, что пишущая машинка появилась недавно. Однако её пытались создавать ещё в XVI веке.
В начале нашего столетия начался выпуск машинок, уже напоминающих современные.
История книги «Фрегат «Паллада»
У писателя Ивана Александровича Гончарова есть книга «Фрегат «Паллада» — о дальнем плавании военного парусного корабля к берегам Японии.
Отправляясь в путь, Гончаров не собирался писать её. Пусть об океанах пишут другие, кому по душе беспокойная жизнь моряка. Он же будет описывать путешествие только в письмах.
И сколько же больших, подробных писем получали с борта корабля друзья писателя! На всякий случай он просил не выбрасывать эти письма: вдруг понадобятся?
И они пригодились, да ещё как!
Написанные по свежим впечатлениям просто, искренне, как пишут близким людям, они стали основой книги. Писатель дополнил их заметками из дневника. Получился как бы разговор с другом-читателем.
Гончаров оказался единственным русским классиком, совершившим плавание, равное кругосветному. А потом было возвращение через дальневосточные хребты, через всю Сибирь в зимнюю стужу — где верхом, где пешком, где вброд через ледяные речки, где по жёрдочкам через болота и топи. А в письмах с дороги — никакого нытья, ворчания, жалоб.
По шпаргалке
Прежде издавались книжки-письмовники. В них были готовые образцы писем на разные случаи жизни: объяснение в любви, просьба дать денег в долг, пожелание школьнику хорошо учиться: «Из класса в класс переходить, домой с наградой возвратиться и дома всех повеселить».
Одно из писем заканчивалось так: «Жду ответа, как соловей лета».
Смотрите, всё просто! Нашёл нужный образец, переписал без ошибок и беги на почту. Но письма по шпаргалкам писали только малограмотные или очень скучные люди, которым самим нечего было сказать.
