Ирина Токмакова - Может, ноль не виноват

Но Пятерка не успела высказать ни одной из своих мыслей, потому что на куст рядом с ними опустилась целая стая воробьев. Воробьи отчаянно кричали:

— Чрезвычайно срочно! Чрезвычайно срочно! Скачите-бегите, возле черемухи Больше и Меньше опять дерутся! Выручайте, выручайте, а то они покалечат друг друга!

Пятерка и Плюс тут же кинулись бежать, и Але ничего не оставалось, как бежать следом.

На полянке под большой черемухой с криком налетали друг на друга два пестрых петуха. Они колотили друг друга своими крепкими клювами, а время от времени один орал: «Больше, я тебе говорю, что больше!», а другой вопил: «Меньше, ты меня не переспоришь, а не согласишься, так получай!»

— Что это? — В ужасе спросила Аля.

Пятерка, схватив стоявшую неподалеку чью-то лейку с водой, стала лить воду на дерущихся. Те, захлебываясь и фыркая, разлетелись в разные стороны. Пятерка, оторвав от черемухи веточку, старалась отогнать их подальше друг от друга. Плюс объяснял Але:

— Понимаешь, это знаки Больше и Меньше. У них клювы один против другого направлены, вот они как встретятся, так и дерутся.

Пятерка управившись с драчунами, вернулась и тоже включилась в объяснения.

— Вот посмотри, — сказала она.

Черемуховой веточкой она нарисовала на земле два значка и Потом снова вытащила из карманов несколько орешков.

— Вот тебе три орешка, — сказала она.

— Я еще те, которые «разность», не успела сгрызть, — сказала Аля.

— Это не важно, — ответила Пятерка. — Смотри. — Она разжала кулак. У меня на ладони четыре ореха. А у тебя — три. У кого больше?

— У тебя, — сказала Аля, не понимая пока, к чему та клонит.

— А у кого меньше?

— У меня, — сказала Аля.

— Так вот, — сказала Пятерка, — это мы и запишем с помощью знаков Больше и Меньше.

И она написала веточкой на земле:

4 больше 3

3 меньше 4

— То есть четыре больше трех, а три меньше четырех. Поняла? Ты теперь поняла?

— Кажется, — сказала Аля.

— Видишь, какие у них клювы? Клюв нацеливается на того, кто меньше.

Петухи к этому времени, совершенно успокоившись, разошлись в разные стороны и отправились каждый по своим делам.

— Мне нужно поскорее вернуться к четвертому ручью, — сказала Аля.

«Антон, наверно, уже там. Он будет меня искать», — подумала она.

— А как же все-таки будет с солдатиком? — спросила она у Плюса.

— Пятерка, куда ты девала свои мысли? У тебя же целых две родилось по этому поводу, — напомнил Плюс.

Пятерка замолчала, точно прислушиваясь.

— Нету, — сказала она, несколько смутившись. — Разбежались. Такой шум был, они не любят шума.

— Тогда у меня есть мысль. Мы сейчас пойдем за Алиным плюсом… Я хочу сказать — другом.

— Его зовут Антон, — заметила Аля.

— За Антоном, — подхватил Плюс, — потом пойдем ко мне и все обсудим. У меня дома ждет пирог с вареньем. Сегодня ведь все-таки двадцать девятое число, не забывайте, что это праздник!

Они очень быстро оказались около четвертого ручья. Никакого Антона на берегу не было.

На берегу прохаживался кто-то и кувыркался.

— Шестерка! — крикнул Плюс.

Это была действительно Шестерка. Она делала несколько шагов по берегу, потом хлопала в ладоши, говорила: «Раз… и девять», переворачивалась, становилась на руки и тут же превращалась в Девятку.

— Она готовится к выступлениям по гимнастике, — сказала Пятерка. Тренируется. Шестерка — первоклассная гимнастка. Эй, Шестерка!

Шестерка еще раз перекувыркнулась, приняла свое нормальное «шестерочное» положение.

— А? Это ты, Пятерка? Как поживаешь?

— Слушай, ты не видела здесь мальчика?

— Какого?

Але вдруг пришло в голову, что она ни разу не задумывалась над тем, какой Антон. Ну, беленький такой, ну… просто он Антон, и все тут.

— Впрочем, я никакого не видела, — заметила Шестерка.

— Жаль, — вздохнул Плюс.

— Нет, постойте, постойте, когда я сюда пришла, Минус с кем-то шел.

— С кем? Куда?

— Кажется, в сторону Семеркиного дома. А с кем? Как я со спины узнаю, с кем?

Аля встревожилась. Странно, что Антон куда-то ушел. А как же она, Аля? А как же пехотинец? Он забыл про них, что ли?

— Мой братец Минус — существо весьма сомнительной доброты, — заметил Плюс. — Что-то мне в этом во всем не нравится. «Может, Ноль вовсе ни в чем и не виноват», — подумал он, но пока этого предположения вслух не высказал.

— Пошли к Семерке, узнаем, — предложила Пятерка.

— Дружочек мой Пятерка, — сказал Плюс, — а как же наш праздник? Ты забываешь, какое сегодня число!

— Я все прекрасно помню. Сегодня двадцать девятое. Но согласись, что нехорошо не помочь девочке Але и мальчику Антону. Тем более что если в первом классе «Б» у ребят будут нелады с математикой из-за непорядков в учебнике, так это затрагивает и нашу честь! Ты так не думаешь?

— Ты права, Пятерка! Пошли к Семерке. Узнаем, куда девался мальчик, а там уж сходим к тебе и попьем чайку с праздничным пирогом. Пошли, Аля. И не падай духом, пожалуйста.

И все трое направились по песчаной тропке, которая, видимо, и вела к Семеркиному дому.

Тропа свернула в густой еловый лес. В лесу было душновато и пахло грибами. Некоторое время все шли молча. Вдруг Плюс остановился и прислушался.

— Ты что? — спросила Пятерка, а Аля посмотрела на него с тревогой.

— Нет, ничего. Мне показался какой-то шум, вроде хлопанья крыльев, и какой-то возглас. Но, видно, я ошибся.

Все трое минуточку постояли. Где-то на дереве тенькала синица, больше ничего не было слышно. Они направились дальше.

Вскоре тропинка вывела их на опушку. На опушке стоял зеленый домик с красной черепичной крышей. По стене вился дикий виноград. Семерка в саду возилась на клубничных грядках.

Увидев их, она тотчас оставила свою работу и бросилась к ним навстречу.

— Входите, входите, гости дорогие! — затараторила она. — Проходите на террасу, садитесь, я сейчас из погреба холодненького молочка принесу.

— Да не надо, Семьпятниц, мы на минуточку, только узнать… попытался остановить ее Плюс.

Но Семерка уже убежала. Але странным показалось, что Плюс назвал ее Семьпятниц. Она не успела спросить его почему, как Семерка тут же вернулась, но никакого молока не принесла.

— Я передумала. Что я вас держу на террасе, заходите в дом, располагайтесь, я сейчас самоварчик поставлю и угощу вас чайком. Заварю душистого, крепкого.

— Погоди, — сказала Пятерка. — Ты скажи нам только, не приходил ли сюда…

Но Семерка была уже далеко и не слышала.

— Почему вы зовете ее Семьпятниц? — спросила Аля.

— Я думаю, ты сама скоро поймешь, — улыбнулась Пятерка.

Тут опять вбежала Семерка.

— Я передумала! — закричала она. — Зачем это пить чай в духоте, в комнате, когда такая чудесная погода. От самовара будет только жарко, и никакого удовольствия никто не получит. Мы устроим пикник в саду под яблоней.

И Семерка опять умчалась.

— Пошли дружочки мои, — сказала Пятерка. — У меня родилась мысль и даже целых две. Первая — если бы Минус с Антоном сюда пришли, то они бы не выбрались отсюда так быстро: Семерка все бы меняла и меняла свои решения, а они бы ждали. И мы бы их тут непременно застали. А вторая — раз их тут и не было, значит, нам надо скорее уходить и искать Антона, потому что твой братец Минус, знаешь Плюс, может и какую-нибудь каверзу подстроить.

Когда они спустились с крылечка и уже подходили к калитке, к ним подбежала Семерка и воскликнула:

— Знаете я передумала…

— До свидания. Мы тоже передумали, Семьпятниц, — сказала Пятерка.

— Ну что же вы, я хотела угостить вас мороженым на скамеечке под липами!

— Как нибудь в другой раз! — махнул рукой Плюс.

«У нее семь пятниц на неделе, — подумала Аля. — Так почему ее так зовут.»

Они решили еще раз пойти на берег четвертого ручья. Может быть Антон туда уже сам вернулся.

В обратный путь они двинулись по той же песчаной тропинке, и когда она вела по густому ельнику, Плюс опять остановился и стал прислушиваться.

— Гогочут, — сказал он. — И крыльями машут. Что-то неладно. Постойте здесь. Я посмотрю — и тут же назад.

И Плюс мгновенно скрылся в еловой чаще.

А было так. Когда Антон вернулся от Четверки и не нашел Алю на берегу, он ужасно встревожился.

— Аля! Аль! Где ты? — позвал он.

Но никто ему не ответил. Вдруг, непонятно откуда, перед ним возник Минус.

— Здравствуйте, — сказал Минус. — Мы уже с вами где-то встречались. Я рад видеть вас снова.

Антон не стал ему напоминать, при каких обстоятельствах они встречались. Не очень-то эта история с Тришкиным кроликом говорила в пользу Минуса. К тому же свою радость он выражал каким-то противным голосом. Что именно было противно, Антон не мог бы сказать. Но — было, это точно.