Рассекая ветер - Сион Миура
– Мы пропали! – воскликнула Ханако, услышав, что на отборочных соревнованиях на них будут направлены камеры. – Нам придется переделать вертикальный баннер.
– Какой еще баннер? – спросил Какэру.
В этот момент они вместе с Киёсэ на кухне Тикусэйсо собирались вытащить овощи из коробки с непроданной продукцией, которую принесла Ханако.
– Все в торговом районе очень хотят пойти поболеть за вас на отборочных соревнованиях. Мой папа вместе с дядей-штукатуром сделали баннер. Но в первом иероглифе названия университета «кан» слишком много черт. Штукатур сказал: «Кацу-тян, что будем делать, места маловато». И тогда папа предложил: «Из такой ситуации надо выходить с помощью шутки».
На полотне ткани вертикально красной краской было написано: «ТАЙКИ БАНСЭЙ! ВПЕРЕД, КАНСЭЙ!»
Отец Ханако решил использовать фразу «тайки бансэй» – обычно с ее помощью описывают таланты, для раскрытия которых нужно много времени. Ведь слово «бансэй» было созвучно названию университета «Кансэй».
– Это чересчур… – растерянно заметил Какэру.
– Довольно глупо, – вздохнула Ханако. Киёсэ снова беззвучно рассмеялся, очищая корень таро. – Но я рада за вас. Ваш упорный труд оценили, и сюжет даже будут делать. Это потрясающе.
И благодаря этому шансы привлечь внимание возрастут. Какэру не считал, что это хорошо. Не сказав ни слова, он сложил картонную коробку.
– О, Хана-тян здесь?
– Ты слышала о телевидении?
В этот момент появились близнецы, и на кухне сразу же стало шумно.
– Да. Все пойдут на отборочные соревнования поболеть за вас, мы запишем передачу на видео, – сидя на кухонном стуле, Ханако радостно болтала с близнецами.
– Ты не против? – прошептал Киёсэ Какэру, держа на ладони тофу и нарезая его на кусочки.
Какэру растворял пасту мисо в кастрюле и уныло переспросил:
– О чем ты?
– Да так, – сказал Киёсэ. – Кацута-сан, почему бы тебе не поужинать с нами?
Один за другим обитатели Тикусэйсо подходили на кухню и садились за стол вместе с Ханако. Кому не хватило места, вынесли чайный столик и разместились на полу.
На закуску был тушеный батат и салат из тонких ломтиков свинины.
– Скоро наступит сезон, когда можно будет есть скияки[25].
– С говядиной!
С этими словами Дзёта и Дзёдзи активно накладывали себе в тарелки вареную свинину. Дайкон, который принесла Ханако, натерли на терке, часть оставили белым, а часть смешали с красным перцем, чтобы придать блюдам красочности.
– Вот еще что. – Ханако положила палочки для еды и порылась в сумке, которая лежала рядом. – Кроме овощей, я принесла еще и подарки.
Из сумки она достала много альбомов с фотографиями. Близнецы взяли их в руки и стали переворачивать страницы.
– Это же фотографии с летних сборов!
– Каждому свой!
Все обложки были подписаны. Какэру отложил еду и просмотрел альбом с его именем, выведенным почерком Ханако. Там были снимки всех членов команды, а также портреты каждого. Девушка рассортировала фотографии и аккуратно разложила их в хронологическом порядке.
– Так много времени ушло, потому что я перепечатывала их, а еще думала, как лучше разложить, – извинилась Ханако. Было видно, что она потратила на это много времени. Ребят тронул ее поступок, и они искренне поблагодарили ее.
Они показывали друг другу свои альбомы, передавая туда-сюда. При виде фотографий в памяти живо всплывали воспоминания о лете.
– Сейчас кажется, что мы весело провели время в лагере.
– О! Здесь даже есть фотография руководителя команды из спортивного университета.
– А, это я тайно снимала, – засмеялась Ханако.
На фотографии был изображен мужчина с зачесанными назад волосами, стоящий в стойке, словно перед боем, с бамбуковым мечом в руках.
– Их руководитель – страшный человек.
– Настоящий демон. Правда, не в таком смысле, как наш Хайдзи.
В последний день тренировочного лагеря команда из Токийского университета Тотай тоже пришла на трассу для хайкинга. Какэру и остальные уже закончили бегать по пересеченной местности и делали заминки, так что ни о какой стычке не могло быть и речи. Да и Тотай не собирался драться. Старшекурсники с самого начала не обращали никакого внимания на Кансэй, а первокурсники послушно сосредоточились на тренировках, как маленькие собачонки.
Глаза руководителя секции тогда демонически блестели.
– Они тренировались, как отряд солдат.
– Этот демон-тренер все время выкрикивал какие-то присказки. Что он тогда говорил?
– «Жара – это ценность!», «Бег – это выживание!»
– Точно, точно!
Кухня Тикусэйсо наполнилась смехом.
– Если бы он был моим тренером, я бы уже ушел оттуда, – мрачно заметил Принц.
– Неужели все университетские команды по легкой атлетике такие? – спросил Муса.
– Мой тренер в средней школе был именно таким, – ответил Никотян. – Парни с зализанными назад волосами пугают.
– Откуда такие выводы, есть статистика? – холодно переспросил Юки.
– Я думаю, большинство университетов уважают самостоятельность бегунов, – объяснил Киёсэ, подняв глаза от альбома. – Но есть и другие, например Тотай.
– Вот что я ненавижу в спортивных командах, – покачал головой Принц. – Иерархические отношения, в которых ты должен подчиняться всему, что говорит тренер, несмотря ни на что, раздражают. Спортсмены же не рабы.
– Некоторые думают, что без иерархии спортсмены обленятся и не будут слушать указаний, – сказал Синдо. – Когда я учился в средней школе, в сильных спортивных командах была строгая дисциплина.
– Непростой вопрос. – Кинг взял последний кусок свинины. – Не будешь строгим, не выиграешь соревнование. Но если не будет весело, то вообще не захочется заниматься спортом. Что же делать?
– Ерунда, – негромко произнес Какэру. – И те, кому нужна строгость для бега, и те, кому нужно веселье, должны просто бросить это занятие.
– Опять ты со своими крайностями, – с укором сказал Какэру Дзёдзи.
– Хайдзи-сан, а ты что думаешь? – спросил Дзёта.
– Если бы я считал, что быть жестким лучше, то сильнее бы вас запряг, – сказал Киёсэ.
Ханако, которая молча слушала их разговор, слегка рассмеялась.
– Я нашел неудачное фото Хайдзи!
Юки показал на завершающую страницу альбома. Это была последняя ночь тренировочного лагеря, когда все пошли на озеро и запускали фейерверки.
Нира испугалась шума и в панике бросилась к Киёсэ, который сидел на корточках, пытаясь зажечь бенгальские огни. Нира прыгнула прямо на него, он опрокинулся навзничь, пытаясь убрать ее с лица. Вся сцена была точно запечатлена на трех фотографиях. Киёсэ покраснел.
– А почему они в альбоме Юки?
– Фотки получились настолько смешными, что я поместила их в альбом каждого, – беспечно сказала Ханако.
Близнецы сразу же перелистнули свои альбомы на последнюю страницу и с ухмылками показали разворот Киёсэ.
– С завтрашнего дня мы тренируемся, как солдаты в армии, – гаркнул Киёсэ.
Все вышли к дверям с Ханако.
– Уже поздно, давайте кто-нибудь проводит ее до дома, – предложил Муса.
Синдо кивнул и посмотрел на близнецов. Те, ничего не поняв, тоже кивнули. Ничего не оставалось, как сказать им все прямо. Это сделал Никотян:
– Близнецы, идите вы.
Дзёта и Дзёдзи уставились на него, прежде чем сказать:
– Да, конечно. Пойдем, Хана-тян.
Встав с двух сторон от Ханако, они двинулись в путь.
– Вот балбесы.
– Как можно быть такими бесчувственными, – переговаривались остальные, возвращаясь в свои комнаты. Киёсэ обернулся к Какэру, который последним оставался у входа в дом.
– Ты не против?
– Не против чего?
– Да так. – Киёсэ перестал улыбаться. – Какэру, я не слишком мягкий?
Не понимая смысла его вопроса, Какэру, сняв обувь, посмотрел на Киёсэ. Свет из коридора падал сзади, на лице Киёсэ была тень.
– Ты же знаешь, что я имею в виду. Неясно, сможем ли мы пройти отборочные соревнования. Должен ли я заставить всех бегать больше? Даже если мне придется связать их правилами…
– Но ты же сам не хочешь этого делать, – прервал его Какэру и поднялся в коридор. Прислонившись к стене, он увидел профиль Киёсэ рядом с собой. – Ты ненавидишь делать так, как в армии. И не думаю, что ты сможешь заставить кого-то бежать. Разве нет, Хайдзи-сан?
– Верно, – Киёсэ на мгновение опустил глаза, затем посмотрел на Какэру и улыбнулся. – Прости, я что-то сдал немного.
– Время еще есть. Все обязательно улучшат свои показатели. Мы сможем пройти отборочные.
Подбадривая его, Какэру подумал, что происходит нечто странное. Киёсэ всегда был сам себе на уме, но при этом полон уверенности и шел к своей цели.
