Рик Янси - Тринадцатый Череп
Я вернулся в магазин и принялся ждать, потягивая «биг галп». Продавщица сверлила меня глазами, и я купил и «сникерс». Хотелось, конечно, взять корн-дог, но «два» – счастливое число. Я то и дело поглядывал на часы. Эшли могла в любой момент передумать, или мог появиться Нуэве и передумать за нее. Я прикинул, кто кого убьет – Сэм Нуэве или Нуэве Сэма. Оба были Оп-девять, причем лучшими в своем деле. Думаю, они схватились бы на равных. Потом я начал разглядывать пустынную парковку за окном.
– Дозвонился до отца? – спросила продавщица.
Я кивнул.
– Скоро уже приедет.
Черный «линкольн-навигатор» остановился напротив магазина. Открылась передняя пассажирская дверь, и появился Вош. Он поднял воротник модного пыльника цвета загара, медленно повернулся и оглядел парковку, держа руку в кармане.
Я попрощался с продавщицей.
– Эй, давай еще как-нибудь повторим, – сказала она.
Выйдя на холод, я подошел к Вошу и встал рядом.
– Я один.
– Не лги мне, Альфред.
– Я сын рыцаря. Честность у нас в крови.
Вош расхохотался, как будто я удачно сострил, и распахнул вторую дверь. Я залез в салон и устроился рядом с мелким, похожим на куницу типом. У него были острый нос и узкие плечи, от него пахло арахисовым маслом.
– Не двигайся, – сказал он и быстро меня обыскал.
За рулем сидел здоровяк с плоским лицом и глазами-щелочками. Он вполне мог быть клоном того плоскорожего, которого я прикончил на шоссе. Сдается мне, что плосколицых громил с заплывшими жиром глазками на свете не меньше, чем симпатичных девчонок.
– Все чисто, – сказал Куница.
Мы покатили по федеральному шоссе И-15 на север, к аэропорту.
– Я знаю, куда вы меня везете, – подал я голос. – Я знаю, где замыкается круг.
– Толково, согласись? – отозвался Вош.
– Oui, – ответил я.
00:11:03:21
С высоты тридцать пять тысяч футов Атлантический океан похож на чистую школьную доску, и смотреть на него не менее интересно. Но я смотрел, потому что надеялся, что вид меня убаюкает. Мне надо было поспать.
Вош в белой водолазке и серых брюках развалился в кожаном кресле напротив. Плосколицый Номер Два сидел за мной, а рядом с ним – Куница. Оба очень быстро заснули. Их храп действовал мне на нервы. Ничто не раздражает так сильно, как чужой сон, когда тебе самому не спится.
Я изучал океан. Вош – меня.
– «Один, один, всегда один, – тихо процитировал он. – Один и день и ночь! И Бог не внял моим мольбам, не захотел помочь…» «Сказание о старом мореходе» Колриджа.[18] Читал?
Я не ответил, но ему, похоже, было плевать.
– Поэзия – дыхание души. Не помню, чьи слова. Я полагаю, твое знакомство с поэзией ограничивается творчеством Пи Дидди и Джей-Зет.[19] Если хочешь, можешь их послушать, у нас есть спутниковое радио. И телевизор. А еще на борту целая библиотека DVD. Только что добавили шестой том в коллекцию «Трех балбесов».[20] В высоком разрешении! Можешь утешиться параллелями.
– Нет, спасибо, – отозвался я.
– И книги есть, – продолжал Вош. – Классическая литература, популярная. Но комиксов, боюсь, нет. Ты поражаешь меня как фаната продукции Арчи. Ох уж этот Джагхед![21] И выберет ли Арч между Вероникой и Бетти?
– Ты и правда разносторонний малый, – заметил я. – Поэзия, книги, музыка, комиксы, похищение людей, пытки, убийства.
– О, я просто нахватался по верхам. Как там у вас выражаются? За все берется, да не все удается.
– Мне не дает покоя одна вещь, – сказал я. – Тринадцатый Череп.
Вош улыбнулся и приподнял бровь:
– И?..
– Зачем Журдену меня убивать, чтобы его получить?
– Зачем – что? – переспросил Вош и расхохотался. Он смеялся, пока не выступили слезы.
– А что я такого сказал? – спросил я.
– Ох, Альфред, – произнес Вош, промокая щеку белым платком. – Я думаю, затем же, зачем курица перешла через дорогу.[22]
– Мой друг сказал, что Журден гоняется за мифом.
– Твой друг так сказал? А я скажу, что тебе надо научиться выбирать друзей!
Вош подался вперед и, не успел я отпрянуть, схватил меня за голову, упершись ладонью в нос и впившись пальцами в скальп.
– В нашем поиске нет ничего мифического, Альфред Кропп. В настоящий момент этот Череп у нас и через считаные часы займет свое место среди двенадцати.
Вош хотел продолжить, но осекся. Не нарушил ли он чего своими откровениями?
Он сменил тему:
– Я знал, конечно, что ты позвонишь, как только поймешь, что Нидлмайер у нас. Он единственный ценный груз, который еще остался на борту. Ты не смирился бы с его потерей, ибо сказано: «Нет большей любви…»[23]
– Я знаю, это из Библии.
– Впрочем, Нидлмайер с натяжкой попадает под определение «друг». Он сдал нам Сэмюэла быстрее, чем ты скажешь «Иуда».
– Возможно, он просто не создан для таких игр.
– Да уж не то что мы, это точно.
– Не равняй меня с собой, Вош.
– Почему? Мы не такие уж разные, ты и я. Ты мигом смекнул, что я переключусь на адвоката, а я понял, что ты свяжешься со мной. У нас с тобой, Альфред, даже мотивы схожи. Ты готов на все ради друзей, а я пойду на все, чтобы защитить моего босса, Журдена Гармо. Игра близится к концу. Я доставлю тебя на место, а ты думай над следующим ходом. Что нас ждет? Засада в Тинтагеле? Твой опекун и таинственная, но прекрасная блондинка? Или ты заручился поддержкой у этого фехтовальщика-испанца и его могущественной Конторы?
– Возможно, все проще, – ответил я.
Над Атлантикой всходило солнце, и серая школьная доска начала отливать золотом. Под этой сверкающей патиной скрывался целый мир, населенный фантастическими существами, для которых наш мир был смертоносен. Хищники и жертвы, от гигантских до микроскопических, – океан казался пустынным и одновременно набитым битком. В моих последних снах он был полон драконов.
– Подобно Ланселоту, – сказал Вош, – он шествует по равнине навстречу року под барабанный бой своих грехов.
– Кто это сказал?
– Я, – улыбнулся Вош.
Тинтагель, Корнуолл, Соединенное королевство, замок Камелот
00:06:35:10
Луна освещала развалины замка на отвесной скале. Волны с грохотом разбивались о камни, шум прибоя был слышен даже на высоте трехсот футов. Далеко в море бушевал шторм. Западный горизонт заволокли черные тучи, их пронзали молнии, но это было слишком далеко, громовые раскаты не достигали руин.
Тысячелетние камни, выбеленные солнцем, изъеденные ветром и дождем, торчали из земли, как редкие гигантские зубы. Когда-то здесь были великолепные залы, внутренние дворы, палаты с высокими потолками. Где-то среди этих каменных завалов находился и зал с круглым столом, за которым собирались король и его рыцари, в том числе храбрейший рыцарь королевства, лучший друг короля и мой предок, чья неверность привела к разрушению белокаменного замка и гибели его любимого монарха.
В полночь в Камелоте не было ни души.
– Где Журден? – спросил я.
– Ты и сам знаешь, – ответил Вош.
Конечно же, я знал. Плосколицый Номер Два и Куница остались в «лендровере», а мы с Вошем спустились по вырезанным в скале ступеням. На восточном берегу залива был вход в пещеру – зияющая пасть, обращенная к океану и беззвучному шторму.
Мы вошли в пещеру Мерлина. Вдоль стен горели факелы. Наши тени убегали по полу и взбирались на противоположную стену, где примерно на высоте груди имелся естественный выступ, на котором были расставлены кругом улыбающиеся черепа.
– Чьи они? – спросил я в ужасе.
– А ты не догадываешься? – отозвался Вош.
В глазницах плясали черные тени, и создавалась иллюзия, будто они живые и глядят на меня, пока я, оцепенев от страха, смотрю на них, а ветер свистит и воет в невидимых расселинах.
– Это рыцари Священного ордена, Альфред. Вот Виндимар из Сведберга. Вот Биллот из Сент-Этьена. А вот этот – Камбон из Сицилии. Те, которые ближе к тебе, – лорд Беннасио и, конечно же, великий Бернард Сэмсон, наследник Ланселота.
Так вот зачем Журден отправился в Пенсильванию! За тем же он приезжал и в Ноксвилл. Он раскапывал могилы рыцарей и забирал их головы.
Я пересчитал черепа. Двенадцать. Когда-то давно, в квартире дяди Фаррела, отец сказал: «Теперь нас осталось всего двенадцать…»
– Как видишь, в центре оставлено место для еще одного черепа, – сказал сзади Вош. – Почетное место.
«Последний рыцарский поход… за Тринадцатым Черепом».
– Это место для меня, – произнес я. – Тринадцатый Череп – это я.
Неудивительно, что Вош посмеялся надо мной в самолете. Я кто угодно, только не миф. Журдена не интересовал магический череп, который выточил из хрусталя Мерлин. Предмет его интереса заключался совсем в другом. Как не была богиней, сидящей по левую руку от Бога, СОФИЯ, так не был Черепом Судьбы и Альфред Кропп.
Вош приобнял меня за плечи, словно утешая. Этот жест был до того неуместен, что меня чуть не вырвало. Я стряхнул его руку и заявил:
