Д.О.П. (Департамент Особых Проектов) - Борис Борисович Батыршин
Геннадий задумался.
– Хм… пожалуй, звучит разумно. Но мне надо подготовиться, собрать кое-что.
Дробязгин недовольно поморщился, но возражать не стал.
– У вас два часа. Успеете?
Геннадий прикинул – вроде, должен уложиться.
– Вполне.
– Вот и хорошо. Тогда через два часа жду вас на этом самом месте.
– Договорились.
IX
Санкт-Петербург,
штаб-квартира Д. О.П.
Вторая половина дня.
Студент «техноложки», тот самый, что давеча передал Дробязгину в трактире записку, встретил их за квартал от штаб-квартиры Д.О.П. Когда пролётка остановилась, он коротким кивком поприветствовал прибывших и сунул в руку Дробязгину новую бумажку, которую тот и прочитал, едва успев сойти на тротуар. Четвёртый член группы, выполнявший роль извозчика, слез с козел и принялся подтягивать упряжь.
– Жди здесь. – распорядился «куратор», и Геннадий отметил, как он нервничает. – Все готовы?
Оба кивнули.
– Тогда, пошли!
И, помахивая пустым саквояжем, (для чертежей, как он объяснил своему подопечному) нырнул в подворотню. Геннадий последовал за ним. Его собственный саквояж с тщательно упакованным содержимым тайника остался притянутым ремнями к багажной решётке экипажа. Ужасно не хотелось оставлять бесценный груз без присмотра – но не идти же на дело с тяжеленным, неудобным баулом под мышкой?
Сластолюбивый жандарм не подвёл: стоило студенту постучать условным стуком в обшарпанную дверь заднего входа, как та приоткрылась примерно наполовину. «Заходите, только скорее! – прозвучал из полумрака за ней сдавленный голос с отчётливыми нотками паники. Геннадий вытащил из-под полы шинели «Вальтер», передёрнул затвор (спутники с удивлением покосились на пистолет незнакомой системы) и вслед за «куратором» протиснулся в образовавшуюся щель.
Дробязгин уже беседовал с впустившим их человеком. Невысокий, полноватый, с пышными усами, в мундире жандармского ротмистра – любопытно, подумал Геннадий, было бы глянуть на девицу, заставившего этого «царского сатрапа» забыть о присяге? Жандарм махнул рукой в сторону лестницы, ведущей наверх; Дробязгин сделал знак спутникам – «за мной» – и вытащил из-за пазухи «бульдог». Студент последовал его примеру, вооружившись длинноствольным армейским «Смит-Вессоном». В другой руке он сжимал крошечную, аптечного вида, склянку.
Поднимаясь по ступеням, Геннадий навинтил на ствол «Вальтера» глушитель. Так, запасной магазин в правом кармане шинели, нож, которым он перерезал горло незадачливому дворнику – в левом. Во внутреннем кармане – индивидуальный пакет и шприц-тюбик с промедолом.
Вот теперь он готов к чему угодно.
Лестница вывела на площадку с дверью, за которой тынулся длинный коридор. По правой стороне – ряд окошек, выходивших во внутренний двор; по противоположной стене шли двери, одинаковые, крашеные бледно-зелёной масляной краской. Казёнщина, да и только…
Геннадий шёл, держась в хвосте маленькой процессии, и считал шаги. Десять., пятнадцать… двадцать. На тридцать шестом шаге коридор раздваивался. Дробязгин замер на месте, осторожно заглянул за угол – и сразу отдёрнул голову.
– Нам сюда. Шагах в десяти развилки нужная нам дверь, караульный сидит напротив. Изготовились, господа, придётся действовать быстро…
Остро запахло аптекой – студент извлёк из кармана большой платок, сложил его в несколько раз и щедро полил из склянки. Револьвер он неловко зажал под мышкой. «Не уронил бы… – мелькнуло в голове. – И вообще, лучше бы обойтись без сюрпризов – вроде тех, из комедии Гайдая…»
Геннадий решительно отодвинул студента и повернул за угол. И сразу увидел охранника – тот сидел на табурете в узкой нише и рассматривал свои ногти. Рядом на стене висел телефонный аппарат в деревянном ящике с медным раструбом.
Услыхав шаги, караульный поднял взгляд на Геннадия.
«…поздно, парень, поздно. Ты своё отжил…»
«Вальтер» глухо кашлянул – раз, другой. Во лбу жертвы возникло аккуратное отверстие, на штукатурке на уровне затылка образовалась неопрятная красная клякса, густо обрамлённая брызгами. Силой удара пуль калибра девять миллиметров мёртвое тело сбросило с табурета. Оно с глухим шлепком впечаталось в стену и наискось, оставляя на стене кровавый след, сползло на пол.
– Вы что?.. – шёпотом взвыл за спиной Дробязгин, но Геннадий его уже не слушал.
Бац! Бац! – телефонный аппарат разлетается острыми щепками и брызгами электрических кишок. Ещё две гильзы с весёлым звоном покатились по дубовому паркету, присоединяясь к трём предыдущим.
«…Подобрать? Эксперты Д.О.П. поймут, что стреляли из оружия из будущего…
…ну и чёрт с ними, некогда! К тому же и бессмысленно – и так определят, по пулям, извлечённым из трупа…»
Геннадий пинком распахнул дверь и влетел в комнату, водя перед собой стволом с навинченным на цилиндром глушителя. И – едва успел удержать палец на спуске при виде человека, поднявшегося навстречу ему из-за заваленного бумагами стола.
– Виктор, ты? Но… откуда?..
Шурик остановился посреди коридора и хлопнул себя по лбу.
– Вот же я болван!..
Оспорить это утверждение было некому. После шести пополудни в лабораторном корпусе Д.О.П. становилось тихо и безлюдно – сотрудники разъезжались, оставив в здании немногих энтузиастов, которым оказалось мало рабочего дня. Ярослав же был чересчур далеко – этажом ниже, в механической, дожидался, чтобы начать, наконец, потрошить несчастный «Днепр».
И основания для столь бурной реакции имелись. Уговорив порученца Корфа сделать звонок, чтобы его пропустили к Виктору, он Шурик помчался в соседний корпус. Передал тетради, договорился на послезавтра о визите, ловко уклонился от водопада вопросов, которыми засыпал его «особо важный пленник», явно стосковавшийся по исследовательской работе. И совершенно забыл о записке, которую передал ему дядя Юля! Видимо, в ней было нечто важное и конфиденциальное – поскольку старик не поленился заклеить бумажку в конверт и не меньше трёх раз напомнить «обязательно, непременно передать в его собственные руки!» Шурик с трудом удержался от вопроса о содержимом письма. Не хочет говорить – не надо, мы не гордые…
И вот, за разговорами сначала о мотоциклах и пистолетах, а потом о червоточинах – забыл, начисто вылетело из головы! Шурик повернулся и галопом пустился назад. Только бы караульный не упёрся, не отослал снова к порученцу за дозволением…
Оказавшись в нужном коридоре, молодой человек с первого взгляда понял, что никуда караульный его не пошлёт. Мудрено это сделать лёжа на полу, в растекающейся луже крови, с простреленной головой! От неожиданности Шурик на миг замер – и отпрянул назад, за угол.
Что делать – бежать, звать охрану? Но из-за угла, из комнаты Виктора глухо доносились голоса – значит, убийцы ещё там, и пока он бегает туда-сюда, счёт трупов может и вырасти.
Он осторожно выглянул за угол. Телефон разнесён вдребезги, в коридоре остро воняет порохом, чего он не заметил с перепугу. И не здешним, чёрным, а бездымным. Его запах Шурик узнал сразу. На фестивалях исторической реконструкции он, многие участники заряжали свои кремнёвые мушкеты и пистоли вполне современным порохом марки «Сокол».
«…Точно, болван! Для того, чтобы поднять тревогу. Телефон ни к чему. Караулка, в которой постоянно находится наряд жандармов
