Октябрьские ведьмы - Дженнифер Классен
– Стоп! – подала голос стоящая рядом со мной Морган. – Насыщение разбалансировано, не все ведьмы выкладываются как должны. – Она достала что-то напоминающее градусник, только со звёздами вместо цифр, и встряхнула его.
Мне пришло в голову, что будь они хоть чуточку приветливее – и тётя Конни добровольно много бы им рассказала. Но они были слишком нетерпеливы.
– К нам затесался мерлинский никчёмыш, – сообщила одна Морган другой.
Меня и мои немагические руки заметили. Никто из моего ковена не мог сдержать льющихся из них звёзд, но мои продолжали спать внутри меня, как делали весь этот месяц.
– Как ты поняла? По мне, так они все никчёмные, – засмеялась другая Морган, подходя ко мне, после чего, нахмурившись, заглянула в мои обычные коричневые глаза. И объявила: – Дефектная маленькая колдунья!
Ещё одна Морган покрутила мои руки так и этак, щуря свои удивительные золотые глаза на мои пальцы, затем ущипнула меня за ладонь.
– Ай! – воскликнула я.
– Отправьте её к другому никчёмышу, в ней тоже нет магии.
Очередная безымянная ведьма Морган, мало чем отличающаяся от своих родственниц, наклонилась ко мне и почти доброжелательно подмигнула – и меня опять не стало.
Ваше отправление перенаправили из городской почтовой службы в береговую. Пожалуйста, не волнуйтесь, его доставка всё ещё в приоритете. С вас могут взять дополнительную плату.
Глава 21
Стоило одной из Морганов мигнуть – и меня уже нет в их белой лаборатории. Как же мне это ненавистно!
Перед моими глазами появилось море, и первое, на что я обратила внимание, был холод, окутавший теперь всё моё тело, а не только руки, которые, когда я взглянула на них, уже не были скованы белыми перчатками.
Я стояла в пустой пещере, казалось высеченной в обрыве. По бокам от меня был голый чёрный камень, а впереди открывался вид на океан, словно кто-то забыл вставить стекло в панорамное окно.
Учитывая, сколько магии Морганы потратили на свою пещеру-лабораторию, неужели им было так сложно сотворить здесь окно? Я прокралась к обрыву, насколько мне хватило смелости. Совсем ненамного, если честно, но достаточно, чтобы разглядеть далеко внизу торчащие из воды острые скалы.
Пожалуй, стоило называть эту пещеру тюрьмой, подумалось мне, когда я обернулась назад и вместо четвёртой стены увидела ряд металлических прутьев.
Рядом с прутьями что-то зашевелилось, и я отпрыгнула вбок, подальше от них и от опасного проёма и подстерегающих за ним волн и камней.
Меня отправили сюда в компанию к ещё одной заключённой: Керра выпрямилась и с печальным видом потёрла горло.
– Они сказали, что я никчёмыш, – холодно сообщила я.
Керра схватила меня за руки и подняла их. Её рот задвигался, но я ничего не могла понять. За этим последовала серия жестов. Керра указала мне на грудь, на голову и быстро разжала и сжала кулаки, словно изображала вспышку. Она явно пыталась что-то до меня донести, но у неё не было голоса, а я не умела вызволять свою силу – только удерживать её внутри себя.
Меня кольнуло чувство вины: пока я торчала здесь, полная магии, мои родные насыщали тыкву своей, служа дурацкому овощу, а не наоборот, как должно быть.
В пещере оказалось влажно и холодно, хотя она была создана ведьмами, а значит, при желании они могли сделать её симпатичной и уютной, но вместо этого оставили её такой. Намеренно.
С одного из сталактитов падали капли скопившейся влаги. Наверное, пещера бы меня впечатлила, загляни я в неё снаружи, но, будучи её пленницей, я не могла не думать о том, что моему ковену было бы достаточно пару раз взмахнуть пальцем, чтобы любой почувствовал себя здесь как дома.
Мой ковен. Мало того, что мне так и не удалось заставить свою магию работать, так я ещё и не смогла высвободить своих родных, и от осознания этой двойной неудачи глаза у меня защипало, как от брызг морской воды.
Вдруг тяжёлую тишину прервали знакомые голоса.
– Кон!
– Тётя Конни!
– Проклятые…
Посреди пещеры из ниоткуда возникла группа ведьм.
Мама, тётя Пруди и Мирабель суетились и кричали, перенесённые сюда бессердечными Морганами, но тётя Конни хранила молчание… и едва стояла на ногах.
На моих глазах она начала падать, как подрубленное дерево.
Мы все ринулись к ней, толкаясь и с трудом двигая непослушными руками, но нам всё же удалось подхватить её и аккуратно опустить на пол. Мама придержала тётю Конни за плечи.
Сейчас она выглядела такой маленькой и измождённой, что даже её кудри поникли. Глаза у неё были закрыты, всё тело обмякло. Конечно, мои тёти уже в возрасте, но я ещё никогда не думала о них как о дряхлых старушках.
– Мама! Она… она… – я запнулась, не зная, как закончить.
Мама села и непослушными руками положила голову тёти Конни себе на колени. Её кисти всё ещё были скованы магией Морганов.
«Ну же, тётя Конни! Кто будет нами командовать, если не ты?» – взмолилась я про себя.
Мамины тёмные кудри отбросили тень на белые волосы тёти Конни, когда она наклонилась к сестре и внимательно прислушалась.
– Пульс ровный… пусть отдыхает, – тихо объявила мама, и от облегчения мои колени и внутренности едва не превратились в желе.
Мирабель, стоящая сбоку от меня, уронила голову себе на грудь и, шумно выдохнув, обессиленно опустилась на корточки.
– Мам! – Я хотела обнять её, но в такой позе нам удалось лишь неловко обвить друг друга руками, но мне и этого было достаточно, чтобы вдохнуть её родной аромат сладких лимонов и дома.
Мирабель я тоже хотела обнять, но не представляла, как к ней подступить.
– Что нам теперь делать? – спросила я, чувствуя себя потерянной и неприкаянной, как сорвавшийся с ветки листочек. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь мне будет не хватать ворчания тёти Конни! И мне так о многом нужно её расспросить – о котле, о вылетевшей из него звезде, о том, как мы сюда попали. Но сейчас она была даже менее разговорчива, чем тётя Пруди.
Тётя Конни всегда была как неутомимый тёплый вихрь, а теперь её кожа холодна, глаза, подрагивающие в беспокойном сне, ввалились, и под ними пролегли тёмные синяки.
Внутри меня всё вскипело. Жаль, мне не выпало шанса броситься на Морганов, как Мирабель.
– Всё хорошо, Клемми, – сказала мама, когда я попыталась взять её за покрытую звёздами руку, но их магия
