Вильям Козлов - Президент Каменного острова
Рассказчик замолчал, глядя на огонь. Мальчишки смотрели на него, ожидая, что он станет рассказывать дальше. Но бывший летчик вздохнул и произнес:
- Больше мы с ним не встречались. Меня ранили в голову. В авиацию врачи вернуться не разрешили: заработал это чертово головокружение! На высоте терять память стал. Чуть машину не угробил. Распрощался я с авиацией, а про Виктора слыхал из газет. Он под Ленинградом отличился. Там и дали ему Героя Советского Союза. А я был направлен в авиационное училище и там обучал теории летного дела молодое поколение... А недавно ушел на пенсию. Вот такие дела, мальчишки!
Большая спина мешала мне. Я готов был еловой шишкой запустить в эту спину. И потом, она мне показалась знакомой... Это спина взрослого человека.
- Кто это? - шепотом спросил я Гарика.
Он пожал плечами.
Бывший летчик спросил:
- Ну, а как у вас дело продвигается?
Сорока пошевелил палкой красные угли, вздохнул:
- Во все детдомы написали, нет такого... Может быть, у него другая фамилия?
- Много лет прошло...
- Маленький мог забыть свою фамилию, - ввернул словечко Коля Гаврилов. Он примостился рядом с Сорокой, Я его сначала и не заметил. Из-за этой спины. Коля лежал на животе, лишь одна голова виднелась. На щеке красный отблеск.
Я понял, о чем речь. Этот летчик, очевидно, старый знакомый ребят, знал того самого человека, внука Смелого, после гибели которого сын убежал из дому. Ребята вот уже год его разыскивают. Да разве найдешь? Страна такая огромная, а тут один человек. Мальчишка какой-то.
Гарик дышал мне в самое ухо. Но двигаться было опасно, и я терпел. Он тоже слушал летчика и, наверное, ничего не понимал, так как не знал истории про Смелого и его внука.
Спина пошевелилась и сказала удивительно знакомым голосом:
- Мальчика кто-нибудь усыновил...
Вот это сюрприз. Спиной ко мне сидел не кто иной, как мой собственный отец. Куст, за которым я прятался, мешал мне его разглядеть. Сидит себе у костра, прохлаждается. И нам ничего не сказал. Отец называется! Еще хорошо, что Аленки здесь нет, она бы сейчас такой шум подняла.
Гарик тоже узнал отца. Он толкнул меня в бок и неслышно засмеялся. Я все-таки не выдержал: нащупал сухую шишку, их тут полно валялось, и, отодвинув ветку, бросил в отца. Шишка попала в спину. Отец повернул голову, но ничего не сказал. Подумал, что с сосны свалилась. Или жук ударился.
Гарик щипнул меня и показал кулак.
- Уха-то, наверное, готова? - спросил летчик.
Рыжий Леха полез деревянной ложкой в котел. Пока нес ложку ко рту, на кого-то капнул, мальчишка вскочил на ноги и стал тереть под общий смех обожженное место.
- Телячьи нежности, - пробормотал Леха и, подув, протянул ложку летчику. Тот попробовал, улыбнулся:
- А лук?
- Эх, забыли! - с сожалением сказал Леха и бросился в дом, Вернулся он быстро. Сев в сторонке, стал чистить ножом две крупные луковицы. Он их далеко держал от себя, но скоро в глазах заблестели слезы, он чихнул. Нарезав лук, бросил в котел.
- Двойная? - спросил летчик.
Леха кивнул и снова запустил ложку и котел. На этот раз сам попробовал и снова побежал в дом. Вернулся с большой деревянной солонкой. Взглянул на летчика, спрашивая его согласия, тот кивнул. И тогда он всыпал в котел полную ложку соли. От котла потянуло в нашу сторону таким вкусным запахом, что у меня слюнки потекли. Гарик тоже облизывался. Леха и Вася Островитинский сняли котел с костра. Осторожно поставили в специальное углубление на земле. Появились деревянные и алюминиевые ложки, две буханки хлеба. Ели прямо из котла. Сначала хлебали жижу, а потом вылавливали крупные разварившиеся куски рыбы. Отец тоже уписывал уху за обе щеки. И похваливал.
- Полмесяца у нас поживете? Как в прошлом году? - спросил Коля.
- Одну неделю, - ответил летчик. - У меня путевка в санаторий.
- Все мои болезни здесь побоку, - сказал отец.
- Рыбачите?
- Сын с дочерью увлекаются...
- Они места не знают, - сказал Коля.
Летчик положил ложку рядом с котлом и сказал;
- Давайте завтра на зорьке?
- А почему бы не съездить?
- Отправляйтесь к Щучьему острову, - посоветовал Сорока.
Куст хлестнул меня по глазам, кто-то горячо задышал в ухо, потом лизнул в щеку. Я оглянулся и носом к носу увидел коричневую звериную морду. Охнув, я вскочил и бросился куда глаза глядят. Я уже не думал о том, что меня кто-то слышит. Ветви лупили меня по лицу, под ногами трещали сучья. А вслед за мной кто-то гнался и тоже шумел на весь лес. Совершенно неожиданно я выскочил на поляну и увидел колодец, через который мы сюда попали. И только здесь я остановился и перевел дух.
Затрещали кусты, я метнулся к колодцу, намереваясь спуститься, но тут увидел Гарика. Это он, оказывается, бежал за мной.
- Живого медведя видел! - тяжело дыша, сообщил он.
- Он меня лизнул, - сказал я.
И только тут я сообразил, что это был Кеша. Наверное, узнал меня и решил разжиться сахаром.
- Ничего себе, - сказал Гарик. - По острову медведи разгуливают...
- Это Кеша, он маленький... Здесь живут лоси. Сережа и Борька.
- Ноев ковчег, - сказал Гарик, заглядывая в колодец.
Мы спустились в грот и позвали Аленку. Зашевелились камыши, закрывающие вход в пещеру, всплеснула вода, и в дыре показался нос нашей лодки.
- Украдем медвежонка? - сказал Гарик.
- Я часы потеряла, - сообщила Аленка.
- Где?!
- Вон там, - неопределенно махнула рукой Аленка. - Ремешок расстегнулся, и они - буль-буль.
Эти часы Аленке подарил отец в день рождения. Она их очень любила.
- Завтра все тут обшарим, - сказал Гарик.
- Я не сразу сообразила, что это упало в воду, - рассказывала Аленка. - Посмотрела на руку, а часов нет.
- Найдем, - сказал Гарик.
Аленка так расстроилась, что забыла спросить, что мы увидели на острове.
Глава тридцать вторая
- Вот здесь, - сказала Аленка, ткнув пальцем в воду. Гарик свесился с лодки, посмотрел на дно.
- Да-а... - сказал он.
- Меня укусил комар, я подняла руку и ударила его, в этот момент часы и упали.
- Куда комар укусил? - уточнил я.
- В щеку. - Аленка похлопала себя по щеке. - В эту.
- Надо искать здесь, - ткнул я пальцем в другое место.
- А может быть, лодка была в другом месте? - спросил Гарик.
Аленка посмотрела на остров, наморщила лоб.
- Темно ведь было, - сказала она.
Гарик не спеша пристегнул ласты, надел маску, взял трубку в рот. Он стал похож на огромную лягушку. Помахав нам рукой, прыгнул в воду. Немного поплавав, он сделал вдох и нырнул. Я видел, как в озерной прозрачной воде мельтешили его ноги в ластах. Вот он коснулся рукой дна и сразу исчез в облаке желтой мути. На поверхность стали выскакивать большие белые пузыри. Вода заволновалась. Вынырнул Гарик. Покачал головой и, отдышавшись, снова опустился на дно...
Гарик лежит на корме. Грудь его часто поднимается и опускается. Одна рука свесилась с лодки. Как у неживого. Не нашел Гарик Аленкины часы. С час нырял он на дно, пока не выбился из сил. Аленка стала уговаривать, чтобы он бросил эту затею. Зарылись часы в ил, теперь не найдешь их. Гарик только мотал головой и снова погружался в воду. Последний раз он долго не показывался. Я уж подумал, не захлебнулся ли он. А когда вынырнул, то еле забрался в лодку. Он сказал, что на глубине вода холоднее. Ручьи там какие-то бьют.
Отдохнув, он снова принялся за поиски. Я не знал, что он такой упрямый. Нам с Аленкой надоело сидеть в лодке сложа руки и ждать.
- Окунь твоими часами позавтракал, - сказал я. - Окуни любят блестящее. Я читал.
- Вот бы поймать его!
Послышался шум мотора. Из-за излучины показалась лодка. Она замедлила ход. На лодке огромная копна сена. Коля Гаврилов с любопытством посмотрел на нас и спросил:
- Утопленника ищете?
Аленка сказала, что уронила часы. Из-за Колиной спины выглянул Сорока.
- Часы? - спросил он.
В этот момент вынырнул Гарик. В руке он что-то держал.
- Нашли! - крикнул я.
Однако это были не часы. Когда Гарик разжал ладонь, мы увидели зеленую гильзу. Больше нырять он не стал. Забрался в лодку и содрал с лица маску.
- К черту, - сказал он. - Все исползал - нет!
- Золотые? - спросил Коля.
- Папа подарил, - сказала Аленка.
- Брось сюда гильзу, - попросил Сорока. Гарик, мельком взглянув на гильзу, швырнул ее в моторку. Сорока на лету поймал. Внимательно осмотрев, сказал:
- От японского карабина.
Они уплыли. Я тоже сел на весла. Аленка, проводив взглядом моторку, перевесилась через борт и чертила воду пальцем. Гарик лежал на корме. От маски у него на лбу осталось багровое пятно.
- Когда у тебя день рождения? - стал вспоминать я. - В ноябре? Недолго ждать. Папа новые подарит.
- Хватит об этом, - сказала Аленка. - Часов нет - нечего о них и говорить.
Она сбросила платье и, поправив на шее тесьму от купальника, прыгнула в воду. По-мальчишески, саженками, поплыла к берегу.
- Озеро вон какое огромное, - сказал я. - Знаменитый водолаз и то не найдет.
