Евгения Пастернак - Открытый финал
Противнее всего было то, что на соседней койке валялся Лев. Правда, молча читал, отвернувшись к стене, – но все равно.
– А вот сейчас немного поболит! – предупредил дядя Миша и нажал на плечо чуть сильнее.
Захар дернулся от неожиданности, но боль оказалась не такой уж сильной.
– Повращай плечом! – приказал Миша. – Достаточно. Хорошая новость – кости целы. Плохая – мягкие ткани сильно пострадали. У тебя недавно травма руки была?
Захар кивнув, не вдаваясь в подробности.
– Заметно. Короче – руку нужно фиксировать в лубок. Две недели неподвижности – и будешь как новенький.
– Что такое лубок? – насторожился Захар. – Он не будет мешать танцевать?
– Нет, конечно! – удивился дядя Миша. – Вы же ногами танцуете.
Захар вздохнул. Вот вроде умный же человек дядя Миша, а элементарных вещей не понимает.
– Не только ногами. Но и руками. Телом. Головой.
Миша недоверчиво посмотрел на собеседника. Захар встал и показал несколько движений румбы – всего пару тактов, потому что в плече сразу начало стрелять.
– Понятно, – сказал врач. – Да, с лубком ты так не сможешь. Придется использовать фиксирующую повязку.
Он открыл свой смешной кожаный чемоданчик и выудил из него смотанный в плотный рулончик эластичный бинт. Потом зачем-то ткнул пальцем в спину Льва:
– Смотри!
Лев повернулся и стал удивленно наблюдать, как дядя Миша ловко бинтует Захарово плечо. Захар был потрясен не меньше.
– Запомнил? – спросил Миша у Льва, зафиксировав бинт булавкой.
– Вроде да, – растерянно ответил Лев. – А зачем вы мне это показываете?
Врач принялся разматывать плечо:
– Повязку нужно снимать каждые три часа. Полчаса перерыва – и тебе придется опять ее накладывать.
– Мне? – Лев окончательно обалдел.
Захар от изумления вообще не смог выговорить ни слова.
– А кому? Я уеду, а одной рукой Захар ничего не сможет. Давай потренируемся.
Следующие пять минут прошли слегка за гранью реальности – Лев учился накладывать и снимать повязку на своего заклятого врага. Захар сидел в полном оцепенении, а дядя Миша покрикивал:
– Плотнее! Она же слетит… А теперь слишком плотно, сосуды пережмешь…
Наконец он остался доволен результатом и посмотрел на часы.
– Полпервого. Значит, снимешь в половине четвертого, а в четыре наложишь снова. Ладно, пора мне.
Чтобы не оставаться наедине со Львом, Захар отправился провожать Мишу до проходной.
– Отцу про руку говорить? – деловито спросил врач.
– Сам скажу… если повод будет.
– Ладно, – кивнул Миша, – я рассказывать не буду. Но если спросит – врать не стану. – И вдруг добавил безо всякого перехода: – А подрался ты с тем парнем из комнаты?
– Как вы догадались?
– По вашим физиономиям, – усмехнулся врач, – которые прямо излучали дружелюбие.
– То есть вы догадались, – возмутился Захар, – но все равно доверили ему бинтовать мою руку?
– Не волнуйся, – усмехнулся дядя Миша, – твой сосед в морду дать может, но исподтишка гадить не будет.
«Откуда вы знаете?» – хотел спросить Захар, но сдержался. Впрочем, Миша все равно ответил:
– Я такую породу людей знаю. Он тебе в казарме нахамит, а потом от пули закроет.
– Этот? – презрительно скривил губы Захар. – Да он на любую подляну готов!
– За что ты его так не любишь? – покачал головой врач.
– Да противный он… И мама у него клуша… Маменькин сынок… Еврейчик.
– Оооо, – улыбнулся дядя Миша, – таки я его понимаю. – И, глядя на потрясенного Захара, добавил: – Я ведь тоже еврей.
* * *Лев с Полиной вошли в зал с мелкими и сразу получили звуковой удар. Мелюзга носилась по залу и орала.
– Хорошо, что они в домиках так не кричат, – сказала Полина.
– Пацаны кричат, – ответил Лев.
– Как же вы живете?
– Да нормально! Вылавливаем по одному, лещей отвесим, пару часов молчат. Потом опять орут. Вот этот особенно хорош…
Лев показал пальцем на маленького пацана с челкой почти до кончика носа.
– Он видит что-нибудь? – изумилась Полина.
– Все он видит, – отозвался Лев. – Приходи как-нибудь вечером, послушаешь, как они отжигают.
Полина напряглась. Это «приходи как-нибудь вечером» что означает?
– А вчера ночью эти дурни решили девчонок намазать, в окно вылезали. Такой грохот устроили, что Шурик примчался, хоть он в соседнем домике ночует.
– Весело у вас там, – улыбнулась Поля.
– Да на сборах и должно быть весело, – сказал Лев. – В этот раз все как-то сразу наперекосяк пошло. А начиналось-то хорошо. На речку ходили.
Сердце Полины пропустило удар.
– Так давай еще на речку сходим, – сказала она, умирая от собственной смелости.
Лев вспомнил, что сегодня уезжает, и помрачнел. Открыл рот, чтоб сказать об этом Полине, и опять струсил. Кинулся догонять длинночелочного пацана, а тут как раз и Шурик подоспел – включил музыку, началась разминка.
«Может, я слишком смело себя веду? – подумала Полина. – Может, нужно скромнее?»
Шурик провел разминку. Потом детям раздали гимнастические палки, и началась пытка медленным вальсом. Спуск, подъем, спуск, подъем… Спины, головы, руки, локти.
Полина ходила по залу и подправляла падающие руки.
Лев стоял рядом с пацаном с челкой и делал упражнения вместе с ним. Руки у паренька тряслись, но он не сдавался.
– Мы с ним поспорили, – сказал Лев, – что он первый руки опустит.
– Нет, – просипел пацан.
– Не вопрос, – сказал Лев и продолжил приседания.
– И со мной поспорь, – проныл маленький худенький мальчишка.
– Я с тобой поспорю, – сказала Поля.
– Ты девчонка, – обиделся мальчишка.
– Ты сначала ее перетанцуй, а потом со мной разберешься, – сказал Лев.
Потом Шурик сказал, что малые никогда еще так не вкалывали. Выходили из зала на ватных ногах, но от Льва с Полиной не отлипали.
– А ты завтра с нами потанцуешь?
– А вы с нами поиграете?
– А заплети мне косичку!
– А ты вечером к нам придешь?
Полина глянула на Льва.
– Прийти вечером? – с вызовом спросила она.
Лев опустил глаза. Вспомнил, что ему нужно забинтовать после тренировки руку Захару. Вспомнил, что ему нужно бежать, чтоб перехватить маму.
– Блин! – с чувством сказал он и понял, что не хочет никуда уезжать.
* * *К проходной Лев шел решительно, как на паркет в открытом финале, когда танцует одна пара и все судьи смотрят только на нее.
Сейчас он был совсем один. Без партнерши, на которую в крайнем случае можно свалить неудачу.
Лев вышел из дверей проходной и увидел, что мама уже стоит с контейнером в руках у машины.
– А где твои вещи? – удивленно спросила она.
«Сейчас начнется!» – с тоской подумал Лев, а потом неожиданно для себя шагнул к маме, вынул из ее рук контейнер и поставил на крышу машины.
– Это тебе рыбки, на дорожку… – пролепетала мама.
Лев и сам не понял, как подхватил ее в поддержку. Мама вздрогнула. «Так, что теперь?» – лихорадочно думал Лев. Руки сами собой отработанным движением отправили партнершу в променад.
– Мам, как тебе удобнее – так… голову направо поверни…
Мама ошарашенно подчинилась.
– Или вот так? – продолжил Лев и, вернув партнершу в исходное состояние, отправил ее в контр-чек.
– А вот теперь не надо голову поворачивать. И спину держи, – сурово сказал он. – Так как лучше?
Мама выпрямилась и замерла.
– Вот и я не понимаю! – вздохнул Лев.
Он выпустил из рук партнершу и пару раз еще сделал контр-чек сам.
– Ладно, мам, – деловито сказал он, забирая контейнер с крыши машины, – я на самом деле на пять минут с тренировки сбежал, мне вернуться нужно. Спасибо за рыбку.
Мама растерянно хлопала глазами.
– В следующий раз еще курочки привези, – не давал ей опомниться Лев. – Я с соседями по комнате поделюсь, а то они завидуют…
Мама недоверчиво улыбнулась:
– Так, может, блинчиков?
– И блинчиков! – с готовностью кивнул он. – Я так по блинчикам соскучился! И еще чего-нибудь придумай! У нас знаешь какие тренировки интенсивные!
Мама тут же вспомнила, зачем приехала, и открыла рот для нотации. Но сын оказался быстрее.
– Вот ты Егорова своего выгораживаешь, а он, между прочим, ни разу не поинтересовался, как я питаюсь! А Марина мне индивидуальную диету разрабатывает, – вдохновенно врал Лев. – Она хотела посоветоваться с тобой, но боится подойти.
– А чего бояться?! – деланно удивилась мама. – Пусть подходит. Или давай я тебе все расскажу… Нет, ты все перепутаешь! Сейчас запишу!
Лев слушал, кивал и чувствовал, как с души у него сваливается огромный валун.
* * *После отбоя Лена, как обычно, выждала полчаса, оделась и побрела на речку. Лезть в воду не хотелось совершенно. Поиски превратились в формальность, Лена даже перестала с собой таскать веревку, которой планировала зацепить железяку. Найти эту проклятую палку она все равно не сможет. Но и не идти было нельзя. Получалось вроде как предательство.
