Рик Янси - Тринадцатый Череп
– Как ты с Вошем, – вставил я.
Сэм наградил меня суровым взглядом:
– Убери я Воша, одним преследователем стало бы меньше.
– И одним галлоном крови на моих руках больше.
– Самосохранение не грех.
– Сэмюэл, мне наплевать на если бы да кабы. И философия образца «лучше синица в руках, чем журавль в небе» ничего не меняет. Взамен каждого убитого Воша Журден пришлет пятерых таких же.
И тут меня осенило. Я положил корн-дог на столик и подошел к телефону. Сэмюэл повернулся, чтобы не терять меня из виду. Я прослушал сообщение, которое уже слышал, когда мы только заселились в мотель, снова сел за стол и взял корн-дог.
– Возможно, мистер Нидлмайер достаточно благоразумен и не нуждается в наших подсказках, – сказал Сэмюэл.
– Надеюсь, что да. И еще надеюсь, что он свалил в какое-нибудь безопасное место. А вдруг нет? Что, если он уже у Журдена?
– Да сохранит его Господь, если так.
Я посмотрел на руки Сэмюэла. Он это заметил, и я отвел взгляд.
– Нидлмайер не знает, где меня искать, – сказал я. – Может, Журден поверит ему и отпустит.
– Мне Журден не поверил, – возразил Сэмюэл.
– Что ж, я спас тебя, спасу и Нидлмайера. Я только одного не понимаю… То есть я много чего не секу, но самая большая загадка – как моя смерть приблизит Журдена к Черепу?
Сэмюэл нахмурился:
– Журдена к Черепу?
Я кивнул:
– Да, к Черепу Судьбы.
Сэм ничего не ответил. Он только таращился на меня.
– Ты никогда не слышал о Черепе Судьбы? – удивился я.
– Разумеется, слышал. Я же был Оп-девять.
– Так вот, Журден сказал мне, что начал «последний рыцарский поход» за Тринадцатым Черепом, который больше известен как Череп Судьбы.
– Да, я знаю. Что ж, если это его конечная цель, он обречен на неудачу.
– Почему?
– Потому что Череп Судьбы – это миф. Его не существует.
– Откуда ты знаешь?
– Я был Оп-девять.
– И что? Ты всеведущ, как Господь Бог?
– Куда уж мне.
– Тогда почему ты так уверен, что его не существует?
– Потому что мы не нашли доказательств обратного.
– Из этого не следует, что Череп – миф.
Сэм покачал головой и отмахнулся четырехпалой рукой:
– Не важно. Главное, что в него верит Журден, и это все, что важно.
– О чем и речь! Он почему-то решил, что если убьет меня, то это поможет ему добраться до Черепа.
– Возможно, все гораздо проще.
– Например?
– Например, месть.
Я обдумал его слова. Сэмюэл был прав, как всегда. Вопрос «почему» не так уж и важен. Главное то, что, пока я жив, Журден не уймется.
– Правильно. С одной стороны псих, гоняющийся за мифом, с другой – социопат, мечтающий сделать мне лоботомию. А мы проскочим между ними прямо в штаб-квартиру.
– В штаб-квартиру, – повторил Сэмюэл и отвел глаза.
Слон вернулся.
– Только я не знаю, где эта штаб-квартира находится, а ты знаешь. И там сейчас Эбби Смит.
– Которая либо в силах, либо не в силах нам помочь, – подхватил Сэмюэл.
– У нас нет выбора.
– Выбора нет.
Сэм скомкал оберточную бумагу и бросил ее в пакет, потом взял салфетку и тщательно вытер стол.
– Зачем ты это сделал, Сэм?
Ему не нужно было спрашивать, о чем я. Он знал.
– Я был Оп-девять.
– И подсадил мне в голову бомбу, потому что так было должно?
– Да.
– Но зачем?
– Секретная информация.
– Ну так рассекреть ее. Не откладывая.
Сэм кивнул и с трудом сглотнул.
– Хорошо бы запить, – пробормотал он, как будто говоря сам с собой.
Я подтолкнул к нему свой «Биг галп».
– Не этим.
– Ты больше не Оп-девять, – напомнил я. – Ты мой опекун и должен сказать правду.
– Цена этой правды очень высока, Альфред.
– Все равно. Я готов заплатить.
– Платить будешь не ты.
– Сэм, скажи, зачем ты это сделал.
Сэмюэл вздохнул и тихо, чуть ли не шепотом ответил:
– София, Альфред. Причина в Софии.
– София. Я уже слышал это имя. – Сэм промолчал, и я напомнил: – Ты сам назвал ее призраком из прошлого. А потом я слышал, как вы с Нуэве спорили о ней. Перед нашим отъездом. Нуэве сказал, что ты имел в виду богиню мудрости, но мне почему-то так не кажется.
– И правильно, – отозвался он.
– А в лаборатории Мингуса, когда он меня обследовал, я заметил, что на некоторых пробирках с моей кровью был ярлык с надписью «Софа». И это показалось мне странным. Какое отношение имеет моя кровь к софам? Черт, да никакого! Я прав, Сэм?
– Прав.
– Тогда с меня хватит намеков, половинчатых ответов и шарад. Скажи, кто такая София, и немедленно.
Сэм кивнул:
– София не человек, Альфред. София – это акроним. Специальный оперативный отряд: Бессмертная армия. SOFIA.[17]
В комнате было тихо, и только обогреватель гудел под окном. Мне вдруг почудилось, что в комнате совсем темно. Я встал из-за стола и включил прикроватный торшер.
– Хитроумный акроним. Кто придумал?
– Оп-девять.
На сей раз он не повернулся. Он сидел неподвижно спиной ко мне.
– Идея в том, чтобы использовать мою кровь для создания каких-нибудь суперсолдат?
– Это казалось достижимым.
– …Солдат, которые мгновенно исцеляются прямо на поле боя, им не страшны болезни и травмы…
Тут до меня дошло: такой тип, как Нуэве, на другое бы и не повелся. Я вспомнил, как сам сказал Эшли в аэропорту: «Контора не хочет, чтобы пацан, способный исцелить мир, вышел из-под контроля и взялся за дело». Мне стало тошно.
– Возможности безграничны, да, Сэм?
– Сама возможность этого и сделала создание СОФИИ необходимым.
– А СОФИЯ сделала необходимым создание спецустройства номер тысяча тридцать один.
– Да, это было необходимо, – кивнул Сэм.
– Потому что Оп-девять не допустит, чтобы «предмет особого интереса» попал в плохие руки.
– Это привело бы к катастрофическим последствиям.
– И ему пришлось найти способ держать «предмет особого интереса» под контролем и… прервать эксперимент, если это будет…
– Необходимо.
– Необходимо. Все верно. У Оп-девять не было выбора.
– Не было, – повторил он эхом.
– Потому что он Оп-девять. Он должен рассматривать все варианты. Мыслить о немыслимом.
– О немыслимом.
– Не только о «зигах», но и о «загах».
Сэмюэл повернулся ко мне:
– Альфред, я…
– И не важно, что «предмет особого интереса» – пятнадцатилетний пацан.
Я задел его за живое, и он заговорил жестче:
– Твой… твой дар сыграл решающую роль при возвращении Печатей. Неоценимую, по сути. Располагай мы им в предыдущих миссиях – спаслись бы люди, мы избежали бы ненужных страданий…
– Предыдущие миссии? Это какие же? Вроде абхазской? Ты говоришь о таких миссиях, Сэм?
– Конечно. Разумеется, о таких, как абхазская. – Сэм прочистил горло. – Ты сам сказал, Альфред: Оп-девять должен мыслить о немыслимом, просчитывать все варианты использования «предмета особого интереса», тем более те сценарии, в которых он попадает в плохие руки.
– Почему ты мне не сказал?
– Ты знаешь ответ.
– Нет, Сэм, почему ты не рассказал мне об этом после того, как ушел из АМПНА? Почему промолчал, когда я решил пойти с Нуэве?
– Я думал, что отряда больше нет. Абигейл Смит сказала, что закрыла проект, когда стала директором, и я ей поверил.
– Похоже, что Нуэве ее переиграл.
– При поддержке совета, – кивнул Сэм.
– Ты все равно должен был рассказать.
– Да. Ты прав. Должен.
– Ладно, – проговорил я. – Все ясно. Эбби занимается этим. Или нет. Ей можно доверять? Мы доверимся ей?
– Я всегда ей доверял, – ответил Сэмюэл. – И сейчас верю.
– Хорошо. Значит, она должна перетянуть совет на нашу сторону, а мы займемся этой штукой в моей голове.
Я сел напротив Сэма. Он старался не встречаться со мной взглядом. Мне следовало догадаться почему. Я должен был сообразить, что он рассказал не все, но я продолжал верить в лучшее. Я по-прежнему хотел, чтобы все как-нибудь утряслось, потому что после всех испытаний остался мальчишкой. Тогда я еще не знал, что мое детство вот-вот закончится и конец будет трагическим. Вот что тикало у меня в голове. Не бомба, а часы, которые отсчитывали последние минуты детства.
– Альфред, устройство невозможно удалить.
– О чем ты? Конечно же можно. Ты его вставил, ты и вынешь.
Сэмюэл медленно покачал головой:
– Любая попытка извлечь устройство приведет к детонации. – Он опустил голову, сгорбился и сложил ладони, будто в молитве.
– Его нельзя удалить, – сказал я.
– Нельзя.
– И дезактивировать.
– Да.
– И как-то заблокировать сигнал.
– Альфред…
– И в АМПНА всегда будут знать о моем местонахождении.
– Дело в том, что… Да. Да, Альфред. Они всегда будут знать, где ты находишься.
– И можно в любой момент, когда это покажется необходимым, нажать на красную кнопку, и я покойник.
– Да.
– И никто – ни ты, ни Эбби, ни шесть миллиардов людей на этой планете – ни черта с этим не сделает.
