Николай Носов - Невероятный истории. Сборник рассказов и повестей

— Ниночкина мама пришла, — объявил он с испуганным видом.

— А Ниночка?

— Её не нашли ещё.

Бабушка прислонилась к калитке. Ноги у неё стали слабые. Она не знала, как скажет Ниночкиной маме о том, что Ниночка потерялась. Она хотела ещё что-то спросить у Васи, но вдруг увидела на тротуаре двух мальчиков. Они быстро шагали по улице, а между ними семенила ногами маленькая девочка. Оба мальчика держали её за руки, а она то и дело поджимала под себя ноги и, повиснув на руках у ребят, визжала от удовольствия. Вместе с ней смеялись и мальчики. Вот они уже подошли близко, и бабушка увидела на голубом платьице девочки белый передник с красным зайчиком.

— Да ведь это Ниночка! — обрадовалась бабушка. — Вот счастье!

— Бабуленька! — закричала Ниночка и бросилась к ней.

Бабушка схватила Ниночку на руки, стала целовать её. А Андрей и Валерик остановились рядом и смотрели на них.

— Спасибо вам, мальчики. Где вы её нашли? — спросила старушка.

— Кого? — с недоумением спросил Валерик.

— Да вот её, Ниночку.

— Ах, Ниночку! Слушай, Андрюха, ты не помнишь, где мы нашли Ниночку?

Андрюха привычно шмыгнул носом, огляделся по сторонам и сказал:

— Где?.. Да вот тут, в этом самом дворе. Тут мы её и нашли. А отсюда пошли за железом.

— Ну спасибо, детки! Вот уж спасибо! — твердила бабушка.

Она опустила Ниночку на землю и, крепко держа за руку, повела домой. В коридоре их встретила мать Ниночки. Она надевала на ходу шляпу. Лицо её было встревоженно.

— Что тут у вас происходит? — спросила она. — Только что звонили по телефону из милиции. Спрашивали, вернулась ли Ниночка. Куда она ходила?

— Ничего, ничего, — успокоила её бабушка. — Ниночка потерялась, а теперь вот нашлась.

— Да нет, бабуля, я вовсе не потерялась, — сказала Ниночка. — Я ходила с мальчиками показать, где железо.

— Какое ещё железо?

Ниночка принялась рассказывать про свои похождения. Бабушка только ахала, слушая её рассказ.

— Ишь чего только не выдумают! — говорила она. — Железо им зачем-то понадобилось.

— Ну, бабулька, ты ведь сама говорила, что дети должны помогать взрослым. Папа тоже помогал, когда был маленьким. Вот и я помогаю.

— Ты хорошо сделала, что помогла пионерам, — сказала Ниночке мама. — Но сперва надо было спроситься у бабушки. Бабушка беспокоилась.

— Ты совсем не жалеешь свою бабулю! — кивала головой старушка.

— Я тебя жалею, бабуленька! Теперь я всегда буду спрашиваться. А мы с тобой ещё где-нибудь железо найдём. Много железа! Правда?

В тот день только и разговоров было, что про это железо. А вечером все снова сидели за столом. Бабуля и мама писали папе письмо. А Ниночка рисовала картинку. Она нарисовала маленький, занесённый снегом арктический посёлок: всего несколько домиков на берегу замёрзшей реки. Жители посёлка собрались на пригорке и ждут самолёт. А самолёт уже виден вдали на небе. Он везёт людям нужные вещи: кому сахар, кому муку, кому лекарство, а детям — игрушки. Внизу Ниночка нарисовала себя с толстой железной трубой в руках и подписала большими печатными буквами: «И я помогаю».

— Вот замечательно! — обрадовалась бабуля. — Мы эту картинку пошлём в письме папе, и папа будет знать, какая у него дочурка хорошая.

Повесть о моем друге Игоре

Глава первая

МЕЖДУ ГОДОМ И ДВУМЯ

Вечер 31 декабря 1963 года. Я держу Игоря на руках перед наряженной новогодней елкой. Он тянется ручонками то к сверкающему стеклянному шару, то к светящейся лампочке и кричит, захлебываясь от восторга:

— Дидя, ву! Дидя, ву-у!

Он называет меня не деда или дедя, как обычно зовут своих дедушек другие ребята его возраста. Я у него почему-то «дидя». Я не возражаю против такого названия. Наоборот, оно мне даже нравится. Во всяком случае оригинально.

Интересно то, что он не кричит просто «Ву!», или «Во!», или «Ва!», выражая радость по поводу увиденного предмета. Нет, ему хочется, чтоб и я порадовался вместе с ним.

А поделиться радостью с другим — разве это не проявление чувства дружбы, которое доступно ребенку уже в тот период, когда он начинает произносить свои первые слова?

Первые его слова — это, конечно, «мама» и «папа», которыми он может выразить, однако ж, гораздо больше того, что они означают.

Увидел на диване мамины перчатки и сказал, улыбнувшись:

— Мама!

Нашел на полу гвоздь и, протянув его мне, сказал с какой-то серьезной значительностью:

— Папа!

(Папа в те дни оборудовал дома фотолабораторию и часто имел дело с молотком и гвоздями.)

Без сомнения, слово «мама» обозначало в данном случае не саму маму, а то, что увиденный предмет принадлежит маме, а слово «папа» могло означать, что найденный гвоздь нужен папе, пригодится папе, что его нужно отдать папе или что-нибудь в этом роде.

Петя и Лида уезжают с Игорем от нас домой. Таня дает Игорю заранее припасенный для него большой апельсин. Игорь держит апельсин в руках и как зачарованный смотрит на него. Он явно наслаждается ярким, необычным оранжевым цветом этого нового для него предмета, его непривычным, новым, приятным запахом. Интерес у него к апельсину, видимо, исключительно эстетический. Он и не пытается его съесть. Показывает апельсин отцу и говорит голосом, в котором слышится какое-то глубокое чувство:

— Баба!

Показывает апельсин матери и говорит тем же тоном:

— Баба!

Вернувшись домой, Петя позвонил мне по телефону и рассказал, что Игорь всю дорогу не расставался с апельсином. И сейчас апельсин у него в руках.

Игорь то и дело показывает его и твердит:

— Баба!

Он, конечно, хочет сказать, что это бабушка подарила ему такую изумительную вещь, как он доволен, что эта прекрасная вещь есть у него, как он благодарен бабушке, и, может быть, еще многое, уже доступное его чувствам, но еще недоступное языку.

Игорь нашел на полу какой-то крошечный черный кружок и протянул мне.

— Что это? — задумался я вслух. — Какой-то кружочек.

— Биби, — говорит Игорь.

— Как — биби? — говорю. — Автомобиль разве такой? Ты ведь знаешь, какой автомобиль.

— Биби, — настойчиво повторяет Игорь.

Тут только я понял, что это было колесо, отломавшееся от игрушечного автомобильчика. Именно это Игорь и хотел сказать словом «биби».

В другой раз вытащил из чулана завалившуюся за шкаф тарелку и сказал:

— Ням-ням.

Ясно!

Дома у него стоят у дверей миниатюрные валеночки с крошечными галошками. Думаю: знает ли он такое слово, как «валенки»? Спрашиваю:

— Что это?

Не задумываясь, отвечает:

— Тпруа.

Тоже понятно, так как «тпруа» на языке почти всех малышей означает глагол «гулять».

Однажды увидел на улице брошенную кем-то изношенную женскую туфлю, нагнулся над ней, осмотрел деловито и определил:

— Баба.

Наверно, решил, что Таня как-нибудь проходила по улице и потеряла с ноги туфлю.

Петя и Лида приехали после работы с Игорем. Спустя некоторое время мы все вместе решили пойти с Игорем погулять. Увидев, что пальто надеваем и мы с Таней, а не только отец и мать, Игорь обрадованно стал твердить:

— Мама, папа, баба, дидя!.. Мама, папа, баба, дидя!..

На улице он то и дело останавливался посреди тротуара и торжественно, с чувством произносил:

— Мама, папа, баба, дидя!!!

Обычно он гуляет с папой или с мамой, в каких-то случаях с ними двоими.

И тут вдруг в его жизни впервые такое происшествие: все четверо пошли с ним гулять. Для него это целое событие, отношение к которому он и выразил имевшимися в его запасе словами:

— Мама, папа, баба, дидя!

Ему еще не было и года, но он уже узнавал на рисунке кошку или собаку и говорил: «Киса» или «Ав-ав». При этом рисунок мог быть крайне условным и даже силуэтным.

Уже давно отвечает на вопросы:

— Как кошечка говорит?

— Мяу!

— А собачка?

— Ав! Ав!

— А как воронка?

— К-р-р-р!

— Как зовут уточку?

— Вутя-вутя!

Хлеб, как белый, так и черный, любое печенье, плюшки, слойки, баранки, пироги, ватрушки, пирожное объединяются у него под названием «бум-бум».

Вода, чай, какао, ситро, фруктовые соки — вообще все, что пьется, а также сам глагол «пить» — носят обобщающее название «теа-теа». Мясо, котлеты, колбаса, сосиски — вообще все мясное — обозначаются симпатичным словечком «типти». Конфеты, шоколад, мармелад, пастила и т. п. называются «ака». А вот еда вообще, в широком смысле, в том числе сам глагол «есть», и даже тарелки, миски, кастрюли, как предметы, относящиеся к еде, еще более широко обобщаются под словом «ням-ням».