Кощеевич и Смерть - Алан Григорьев
— Здорово, курносая! — Ветерок заметил Смерть, стоящую за плечом у Лиса. — Как дела?
Марена пробурчала что-то невнятное и, похоже, не совсем приличное. Потом бросила княжичу:
— Мне пора, — и исчезла.
— Вы что, не ладите? — уточнил Лис у Ветерка.
Тот отмахнулся:
— А, ерунда. Старые дрязги, ничего интересного. Ты лучше расскажи свой план.
— Нет никакого плана, — княжич пожал плечами. — Это так пока, безумная идея.
— Не такая уж и безумная, — Ветерок проявился целиком и присел на подоконник, свесив ноги наружу. — Скажу по секрету, я сам об этом думал. Надоело дивьи земли по кривой дуге облетать. Опять же, тучки всякий раз волнуются, разбегаются.
— Так за чем дело стало? Налетели бы, подули — и всё. Пришла зима — открывай ворота.
— Это на словах всё так легко, — вздохнул Ветерок.
От его дыхания на окне поползли морозные узоры, и Лис поёжился — холодно. Но за душегрейкой не пошёл, а то ещё обидишь своенравного приятеля…
— Расскажи мне всё как есть. Почему в Дивьем царстве не настаёт зима? Откуда вообще этот перстень Вечного Лета взялся? Глядишь, вместе что-нибудь да придумаем.
— А ты, выходит, ничего не знаешь? — Ветерок схватился за голову, взъерошил убелённые снегом патлы. — Ладно, слушай. Давным-давно Дивью правила царица Светозара. Её имя вошло в легенды, но нас они не интересуют. А важно вот что: вышло, что Светозара стала названой сестрой Лета. Так и получила этот перстень и передала потомкам. С тех пор нам в Дивье царство закрылась дорога. Мы не можем нарушить уговор с Летом, если только…
Он вдруг умолк, и Лис подался вперёд, эхом повторив:
— Если только?…
— Новый уговор не перебьёт прежний!
— Давай его заключим, — обрадовался Лис.
— Э-э-э, не спеши, Кощеич. Говорю же: всё не так просто.
Кто бы сомневался? Княжич закатил глаза к потолку.
— Не томи. Чай не скоморох, не сказку сказываешь…
Ветерок повозил пальцем по стеклу, подправляя морозные узоры.
— А ты не перебивай. Есть в уговоре с Летом одна лазейка — ежели мы не по своей воле зиму устроим. Злой колдун споймал, заставил, не могли противиться, и всё такое.
— Ага, а злой колдун — это я.
Ветерок окинул его оценивающим взглядом:
— На безрыбье сойдёшь. Только учти, у нас всё старшой братец Вьюговей решает. Мы так, мелкие сошки. Куда он скажет, туда и дуем.
— Так сведи меня с этим Вьюговеем, потолкуем, — Лис потёр ладони. Ему казалось, что победа почти в руках, но не тут-то было.
— Я-то сведу. Только старшой наш шибко суров и не станет с тобой, как я, миндальничать. Хочешь споймать ветер, чтобы ему приказывать, — так споймай. Чтоб всё чин чинарём!
— Да я не против, чтоб по-честному. Только как его споймать-то? — Лис поёжился, предвкушая, что ответ Ветерка ему не понравится.
— Силой против силы — не выйдет. Кто он и кто ты! А вот хитростью вполне может получиться.
— О, это дело по мне! — княжич вмиг повеселел, радуясь, что его предчувствия не оправдались. Он был не из тех, кто презирает изворотливость ума. Смекалка не раз его выручала — за то и прозвали Лисом ещё в детстве.
— Вьюговей охоч до скачек и непременно предложит тебе посостязаться. Найдётся у тебя в конюшнях хорошая лошадка, Кощеич? Такая, чтоб быстрее ветра.
— Был у меня чудесный Шторм-конь, — вздохнул Лис. — Да только царь Ратибор его спёр.
— И никак его не добыть, особым посвистом не призвать?
Вопрос был вполне закономерный: большинство чудо-коней признавали одного хозяина и готовы были явиться по первому зову, разрывая цепи, разрушая стены темниц. Пришлось признаться:
— По правде говоря, это отцовский конь был. Может, Кощей и знал какое волшебное слово, но мне не сказал.
— Жа-аль, — протянул Ветерок. — Ну да ладно, этому горю я помогу. Поделюсь с тобой облачной лошадкой. Только смотри, норовистая она у меня. Не удержишься — скинет.
— Удержусь. Любой ценой.
— Так сильно ненавидишь Ратибора? — Ветерок присвистнул.
— Даже сильней, чем ты думаешь.
— И это хорошо! Не всё в мире происходит от любви, многое свершается на силе одной лишь ненависти.
— Или же упрямства.
— Ах, это почти одно и то же, — беспечно отмахнулся Ветерок, потом сунул два пальца в рот, свистнул так, что аж уши заложило, и хитро прищурился. — Сможешь повторить?
Лис от неожиданности чуть рыбкой из окна не нырнул.
— Допустим, смогу. А зачем?
— Какой ты непонятливый. Чтобы коняшку призвать, разумеется. Свистнешь вот так перед началом скачек и скажешь: «Сивка-белогривка, стань передо мной, как вихрь перед скалой», — она и появится. Только взывай из окна или со шпиля — Белогривка по земле не скачет, только по воздуху.
Что ж, этого следовало ожидать. Облачной лошадке положено по небу ходить. Лис не стал удивляться (чем, кажется, расстроил собеседника), лишь уточнил:
— А Вьюговея когда ждать?
— К началу ночи, конечно. Как спел, так и будет.
— Хочешь сказать, моё заклятие все-таки подействовало? — вот тут изумление скрыть уже не удалось, и Ветерок заулыбался.
— А то ж! В общем, не боись, Кощеич, прорвёмся! В крайнем случае при своих останемся. Ну, упадёшь с лошадки, свернёшь шею — не беда. Ты ж бессмертный! Запомни ещё вот чё: меня тут не было, ты никого не видел. Не хочу я потом старшому под ледяную длань попасть.
Сказав это, Ветерок сиганул с подоконника и, превратившись в маленький снежный вихрь, с гиканьем умчался прочь.
До самой темноты Лис не находил себе места. В постели ему не лежалось, на мягких подушках не сиделось, даже
