Королевство Тишины - Марианна Твардовская
– Тогда мы ещё раз его навестим! – расхохотался тот.
Глава 14
Уютно потрескивал очаг, мирно горели свечи в серебряных подсвечниках, по стенам пробегали зыбкие тени. За грубо сколоченным деревянным столом сидела, пожалуй, самая необычная компания в мире: бессмертный разбойник, бродячий музыкант и сбежавшая из дворца принцесса. Элиот, безмерно довольный прошедшим днем, вольготно развалился в своём кресле и то и дело подливал вина то себе, то Лину. Мари, придвинув поближе свечу, штопала одежду.
Лин пил не торопясь. Он уже слегка захмелел, блаженное тепло разлилось по телу, мысли сделались медленными и тягучими. С светлой грустью он думал, что немного осталось таких вечеров – пришла пора собираться в путь. Весна, обычно ранняя в Южном Королевстве, неумолимо приближалась, а значит, дороги вот-вот станут непроходимыми. Нужно было успеть выбраться из лесов до оттепелей. Да и гостеприимством Элиота они весьма злоупотребили. И хотя король разбойников ничем не выказывал, что тяготится их присутствием, Лин подозревал, что хозяину не хватает привычного одиночества. Сам закоренелый одиночка, впустивший в свою жизнь только тихую и нежную Мари, он понимал Элиота и испытывал неловкость за то, что они так надолго у него задержались.
Мари укололась иглой, ойкнула, по-детски сунула палец в рот, жалобно посмотрела на мужчин.
– Что же ты, – Элиот сочувственно покачал головой. – Там же, вроде, напёрсток есть.
Девушка покопалась в корзинке с швейными принадлежностями, вынула оттуда шёлковые нитки, узорчатые ножницы, резную игольницу, и, наконец, на самом дне отыскала напёрсток.
– Да, вот он, нашёлся, – Мари показала костяной колпачок Элиоту. Тот взял его, задумчиво повертел в руках и вернул ей. Видно было, что вещица пробудила в нем какие-то воспоминания, о которых разбойник предпочтёт умолчать.
Некоторое время сидели молча. Элиот в задумчивости смотрел в пустоту. Мари ловко орудовала иголкой. Лин тихо поднялся, подкинул в очаг хвороста, полюбовался языками пламени, охватившими весело затрещавшие сучья, и, вернувшись за стол, встретил острый и немного шальной взгляд Элиота. Разбойник плеснул ещё вина в глиняную кружку, выпил залпом, и Лин замер в предвкушении. Такой взгляд означал, что сейчас Элиот начнёт говорить. Стоило лишь направить его рассказ в нужное русло, и слушать можно было до утра. Лину давно было интересно расспросить разбойника о его появлении в этих краях.
– Элиот, – осторожно начал он, – а расскажи, как получилось, что ты стал практически правителем этих земель?
– Правителем – это слишком громко сказано, музыкант, – усмехнулся разбойник. – Но, пожалуй, не откажу себе в удовольствии быть наместником.
– Но ведь ты держишь в страхе всех здешних господ, а простой народ тебя боготворит, – улыбнулся Лин. – Сегодня я видел это своими глазами.
– А разве могло быть по-другому, музыкант? Эти места так далеки от столицы, что ни один король никогда не заезжал сюда. Да что там говорить, тут и королевских солдат не все видали, а потому живут по собственным законам. Знаешь, как говорят здесь? "До Бога высоко, до короля далеко". И делают, что хотят.
Элиот глотнул вина и снова горячо заговорил:
– За мою бесконечно долгую жизнь я кем только не был. Мне посчастливилось быть и простым солдатом, и королевским советником. И везде я видел одно – нигде нет справедливости. А, между тем, это единственное, что нужно людям!
Лин согласно кивнул. Со справедливостью он, бродячий музыкант, и впрямь встречался очень редко.
– В том селе, где я встретил вас, – продолжал Элиот, – был замечательный староста, но когда он умер, его место занял совершенно бесчестный человек. Хорошо при нем жилось только тем, у кого были деньги. Мы припугнули его, но он был ненасытен. Пришлось его убрать. Ну, нет, не бойся, мы его не убили. Убрать человека можно и по-другому. Новым старостой я назначил своего человека, и все недовольства вмиг испарились. Тогда я понял, что нужно, чтобы удержать власть в этих диких землях.
Глаза короля разбойников возмущённо горели. Лину этот взгляд был хорошо знаком ещё с первой встречи.
– Вообрази себе суд по какому-нибудь совершенно ничтожному поводу. К примеру, два крестьянина, соседа, спорят, кто же виноват в том, что коза одного из них потоптала другому грядки, а потом утонула в пруду: тот, кто не огородил свой огород и пруд, или тот, кто плохо её привязал. Как ты ответишь, музыкант?
Лин замялся, размышляя, кто же действительно, виноват? Казалось бы, оба. Или никто? Элиот откинулся на спинку кресла и торжествующе смотрел на него.
– Думай, музыкант! Только помни: эти двое – соседи! Что будет, если они станут врагами?
Лин сразу вспомнил историю из детства о враждующих соседях. Были такие в его деревне, и всю жизнь бесконечно пакостили друг другу. Как же их помирить?
– Нужно наказать обоих, – тихий голос Мари прервал его размышления, и оба мужчины удивлённо воззрились на девушку.
– Воистину в тебе течёт королевская кровь, Мари! – расхохотался Элиот.
Принцесса смущённо улыбнулась и уткнулась в свое шитьё.
– Она права, музыкант. Накажи одного – и он будет мстить другому. Оставь всё, как есть – и оба будут ненавидеть друг друга. Накажи обоих, и они посчитают, что квиты. Я присудил им заплатить друг другу одинаковую плату. Каждый остался при своём, и оба были довольны. Вот что значит – проявить справедливость!
– И мудрость, – добавил Лин.
– Мудрость? Может быть, – улыбнулся Элиот, и обратился к девушке. – Мари, ты была бы хорошей правительницей!
– Я выбрала другой путь, – вздохнула Мари. – Власть – это бремя, ещё худшее, чем бедность и бесправие. Я не хочу его нести…
Эпилог
А через несколько дней Лин и Мари прощались с Элиотом на развилке дорог.
– Никуда не сворачивайте с этой дороги, – в который уже раз повторил отчего-то разволновавшийся Элиот. – Она приведет вас прямо к столице.
Рядом переминались с ноги на ногу две резвые лошадки, которых он подарил странникам. Седельные сумки были доверху набиты припасами.
– Спасибо тебе за все, – Лин крепко обнял разбойника, за это время ставшего им лучшим другом. – Прощай и прости, если что не так! – И чуть помедлив, добавил:
– Может быть ещё и встретимся, жизнь длинная…
Элиот усмехнулся:
– У некоторых – особенно длинная.
Он обнял Мари с каким-то особенным чувством.
– Прощай, Мари! Ты самая чудесная девушка, что встречалась мне в жизни. – И, обратившись к Лину,
