Молодость. Автобиография… почти. Книга четвертая. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон» - Илья Андреевич Беляев
Евграфий закончил суетливое хождение по комнате из угла в угол, залпом выпил недопитый днями ранее коньяк и, взяв очередную тетрадь, не раздеваясь, стал быстро пробегать по строчкам глазами.
«… мои дальнейшие годы не омрачились поступлением в высшее учебное заведение и присвоения статуса «студент». Я не только не потерял старые связи, но и приобрел новые. Выбрав государственный институт искусств, я не ошибся. Он оказался именно тем местом, где я и должен был находиться. Годы, прошедшие в городском детском цирке, не прошли даром и, можно сказать, подтолкнули меня к выбору вуза.
Плохого там оказалось намного меньше, чем хорошего, отчего его стены полюбили все, кто обучался со мной в группе, да и во всем потоке.
Здесь в полной мере пригодилось мое умение складно, понятно и достоверно писать прозу. Я участвовал в ежемесячной стенгазете «Арт-дебют», несколько раз выходил с публикациями в межвузовском студенческом журнале «Симка» в качестве корреспондента, но самое главное, постоянно записывал и конспектировал все самые интересные моменты студенческой жизни, а их, уж поверьте, было немало».
Институтские байки
День студента
Как-то занесло меня, на беду, в общежитие одного института. В общем-то хотели в театр, но предложение возникло как-то само собой, да и против, как я посмотрел, особенно никто не выступал. Им-то хорошо говорить — они уже здесь были, некоторые жили, а я, как говорится, ни к городу, ни к селу — заглянул на огонек. Какого лешего меня туда потянуло? Самое смешное, что все интересное началось с самого начала.
В темноте лестничного пролета первого этажа я наткнулся на вахтершу, добрую такую, как кондуктор в трамвае, чуть пальцы не отдавила, когда двери закрывала. Да и вопрос какой-то дикий задала:
— Ой, батюшки, я тут новенькая, никого не знаю, ты кто такой бедуешь, что-то раньше я тебя здесь не видела!
— Как? — от ловко сыгранного удивления удивился даже сам. — Я же ваш, доморощенный. Сейчас соберу вещи и на вокзал (ага, в одиннадцать ночи).
Пока раскланивался со старушкой, мой слегка окосевший проводник растворился в лабиринтах этажей.
Поднявшись на второй, понял, что его персоной и не пахнет, зато подгорелой картошкой, макаронами и прокисшим супом (видимо, по моему рецепту готовили) воняет так, что хоть противогаз надевай. Хотел поинтересоваться маршрутным направлением у пролетающего мимо человека, в тапочках на одну ногу да футболке наизнанку, но его скорости позавидовал бы и газетный курьер со стажем работы более десяти лет.
Кое-как отыскал нужную комнату, кое-как дождался проводника, кстати сказать, завернувшего тяпнуть по маленькой на второй этаж, кое-как вломился в его «номер люкс»: а иначе и не скажешь: дверь такая, как обычно в деревенских кладовках, и вот тут-то я юмора не понял.
Сейчас загадаю загадку, Вы тоже не поймете.
«В общежитии, допустим, 100 комнат. По закону, в них должно проживать 300 студентов. По правилам, предусмотренным институтом, в комнатах проживает 800 студентов, причем по пять человек в одной комнате. Вопрос: где проживают остальные студенты института?» Что Вы говорите? Правильно! Ответа нет, так как институту закон не писан!
Кое-как я дождался, пока рассосалась одна треть: как я понял, остальные две трети всерьез собрались здесь ночевать. Такого количества народа не было даже у Мамая, идущего завоевывать другие страны.
Дальше пошли философские размышления по поводу всего сущего, из которых одна половина на нормальный русский язык не переводится, а другая, если и переводится, то переводить лучше не стоит.
Рядом со мной девушка сидела, прыткая такая, посмотрела на меня и говорит:
— Знаешь, когда я ложусь спать, у меня все ложится! — и глазами замигала, как светофор на перекрестке.
Один пытался сообщить, почему ему не нужен фиктивный брак, другой утверждал, что в карман просто так ничего не положишь, особенно если карман дырявый, третий…
На соседней кровати сидело двое: один тыкал пальцем в нос другому и сообщал ценную информацию:
— Ты не в фишке. Ты в пролете! Тебе хочется только поесть, а ей — нет! Ей ласка нужна, экзотика. Фрукт какой подарил бы. Вон у нас в углу целое ведро яблок. Выбери какое-нибудь погнилее, чтобы на гранат смахивал и отнеси.
Потом повернулся ко мне…
— А ты хочешь?
И без дальнейших разговоров этой самой экзотикой в лоб. Хорошо, шишки нет. Интересно, чай они также передают?
И тут из дальнего угла:
— Мне девственник не нужен, мне опытного подавай! Справа нет, ищу слева.
Ну, ее подушкой к батарее и припечатало — опытный попался. Правильно! Нечего развращать развратную молодежь.
И тут опять справа знакомый голос:
— Худенький, маленький, закончился — и все, а вот потряс бы жирком…
— Все дело в том, что жира нет, — стал я оправдываться.
— А вот потряс бы жирком…
И ко мне поближе подсела. Видимо это ее заводит. Сходила бы в магазин, да купила, чё к обезжиренным лезть!
Тут мой проводник оклемался, схватил кружку и как заорет:
— Сейчас эта фляжка в штанах будет!
Ну, его экзотическими огрызками и закидали. Сосед по кровати посмотрел на него жалобно и изрек:
— Если его начинает бить шкаф, то он напился в доску.
И тут опять:
— Мне девственник не нужен, мне нужен опытный!
А из другого угла:
— Что ты баланду мутишь, ты вообще со мной спишь! Плетка есть, наручники тоже. Заодно проверим правильность изделий новой серии.
Кое-как дождался глубокой ночи. Все улеглись, все спокойно, да и я разлегся на полу в позе ежика — и тут понеслось! Первый, кто вломился в комнату, искал кроссовок — почему-то именно здесь, другой пытался растрясти в дупель напившегося парня и кричал ему в ухо что-то насчет штепселя. Третий пытался обнаружить мобильник. Он так у меня и спросил:
— Ты моего Моби не видел?
Я-то думал это его собачка и с уверенностью ответил:
— Да здесь недавно пробегала, мы ее за окошко выкинули, чтобы техничка не нашла.
В общем, наш дом — дурдом. Не дай Бог, меня туда еще один раз леший занесет — все остальное покажется детскими сказками.
Наутро спускаюсь вниз — вахтерша новая и тут слышу самый «умный» вопрос из
