Посторонним вход воспрещён - Борис Борисович Батыршин
Боже мой, как же приятно сидеть в скрипучем кресле с лакированными подлокотниками и пить крепкий чай из старой, с детства знакомой фаянсовой кружки, на которой голубым нарисованы парень с гармошкой, девушка в платочке и вьется подпись: «Делу – время, потехе – час». Это специальная «гостевая» кружка. Пакетики и заварные чайнички дядя Юлий не признаёт – чай заваривался в особой зелёной эмалированной жестяной посудине, которая, судя по её виду, раза в два старше Алисы. «Чай надо заваривать только в жестяной литровой кружке» – говорит старик. «Заливать крутой кипяток, с размаху кидать горсть заварки, а потом, опускать в воду горящую головню. И напоследок прикрывать верхонкой, пока не настоится. И только тогда он будет правильный!»
С горящей головнёй в московской кухне трудно, хотя Алиса не без оснований подозревала, дядюшка, когда нет гостей, находит выход из положения. Зато остальной ритуал соблюдался неукоснительно, включая «верхонку» – старую, невероятно замызганную брезентовую рабочую рукавицу, которой дядя Юля и прикрывает заварочную кружку. И чай выходит на славу – крепкий, в красноту, ароматный, без всяких там фруктовых добавок. Разве что, чабрец или мята – их дядя тоже сыплет сам, из баночек, стоящих на свисающей с потолка конструкции.
Старик, оторвавшись от внутренностей часов, взялся за пульт видеоплеера. На экране на мгновение возник голубоватый контур портала. Дядя Юля задумчиво поскрёб отвёрткой за ухом.
– Если бы это была не ты, я бы решил, что всё это вульгарная мистификация. Вот что, давай-ка, излагай снова, по порядку. И пожалуйста, со всеми подробностями! Но только факты, а выводы свои пока что придержи при себе – добавил он, не скрывая иронии.
Алиса недовольно дёрнула плечиком, но кивнула: вспомнила, как десять минут назад прямо с порога, взахлёб вывалила на дядю свои соображения – порталы между мирами, заговор, наркотики, бандиты, ФСБ…
– Хорошо, – Алиса открыла ноутбук, – расскажу в том порядке, как сама узнавала. Сначала был подэкспертный и подследственный Андрей Пухов, более известный, как Дрон. Его арестовали как раз на улице Казакова; обвинение связано с оружием и наркотиками. Он и рассказал мне про портал. Имеется даже запись разговора, правда, качество очень плохое. Я сделала расшифровку записи, но…
– Давай и то и другое. Толку, конечно, от твоей расшифровки… представляю, что тебе там понапричудилось! Ладно, не обижайся, шучу… – сбавил тон дядюшка, увидев, что Алиса готова обидеться всерьёз.
Когда дело дошло до квартиры Семёнова, дядя покосился на Алису и вздохнул:
– Авантюристка! И в кого только, интересно знать? Мать – женщина во всех отношениях положительная, отец – так и вовсе тихий, аки голубь. А дочка просто искательница приключений. Это надо удумать: лезть в окно по верёвке!
– Это не авантюризм, а целеустремлённость – недовольно буркнула Алиса. – Если уж берусь за дело, то всегда стремлюсь довести его до конца!
– Любой ценой?
– Ну, дядя Юля, а что мне было делать? Люди же пропали!
– Ну-ну! Не припомнишь, что там Данте писал про благие цели? Или вас таким вещам уже не учат?
Алиса помнила.
Когда девушка рассказывала про Шурика, дядя, рассматривая кадр, где реконструктор поднимает своего жеребца на свечку, поинтересовался:
– И как ты решилась обратиться к этому парню? Вполне мог раззвонить своим приятелям, а то в милицию заявить!
– В полицию, а не в милицию.
– Прости уж, как привык, так и называю, переучивать поздно. А ты от ответа не увиливай – тебе он что, понравился?
– Не-а. Не моего романа. Просто с другими проблем могло быть ещё больше. К тому же, он знаком и с Семёновым, и с Каретниковым. И тоже сильно за них переживает – с тех самых пор как они пропали. Друзья всё же… ну, может, не друзья – приятели. Реконструкторы народ особый, у них принято держаться за своих.
– И не только у них. – отозвался дядюшка, пролистывая фотки с «ахтырских» манёвров. – И ты призналась этому гусару, что полезла в квартиру его приятеля?
– Да, – не стала увиливать девушка, – Но я же не воровать туда полезла… Ну… то есть…
Дядя махнул рукой:
– Ясно с тобой все. Теперь подробно про то, что было вчера и сегодня. В чём были различия – вплоть до того, на каком расстоянии от стены стояла, как падал солнечный свет… в общем, всё и подробнее. И вот что дай-ка мне ещё раз просмотреть тот файл, где Семёнов описывает «искалку»?
Алиса торопливо защёлкала мышкой.
– Так… ага… вот. Ясно. Давай дальше, и ничего не пропускай…
Алиса в третий раз повторила рассказ о происшествии на улице Казакова. Дядя Юля почти не перебивал – только задал пару вопросов, помечая что-то на листке.
– Нагрелась, говоришь? До какой температуры, хотя бы приметно? Не знаешь? Ну да, ещё бы… А что с рукой? Ожог не остался?
Алиса протянула дяде раскрытую ладошку. Следов на коже не имелось.
– Так и запишем: температура не выше пятидесяти градусов по Цельсию. – заключил дядя. – Но явно выше температуры тела, иначе ты не сказала бы «горячо». Значит, между сорока пятью шестью и шестьюдесятью градусами. Сколько, говоришь, это продолжалось?
– Несколько секунд, я думаю…
– «Несколько» – это сколько?
Алиса взяла рамку в руки и попыталась воспроизвести свои действия: сначала она чуть не уронила прибор, потом полезла за сотовым – чтобы снять возникший контур портала.
– Получается, примерно пятнадцать секунд. – подытожил дядя, – Тогда могло быть и горячее, ты просто не успела обжечься. Кстати, как у нас сегодня с температурой воздуха?
– Жарко. – девушка отложила рамку и снова уселась в кресло, – Разве это имеет значение?
– Имеет. Возможно. Не знаю. Но раз уж мы взялись разбираться – надо зафиксировать все факты, кто знает, что потом окажется важным, а что – нет? Ты давай, продолжай, насчёт своих ощущений!
– Ну… Мне ещё нехорошо стало, голова закружилась, в глазах зарябило, даже замутило немного. Но это и от волнения могло – давление, например, подскочило.
– В твоем возрасте – и уже давление? – скептически хмыкнул дядюшка. – Что-то хилая молодежь пошла. Толи дело в наше время! Тогда все ГТО сдавали, а о давлении иначе как к пятидесяти и не думали! А теперь – все или аллергики, или гипертоники, или ещё что-нибудь.
– Я в фитнес-клуб хожу! – возмутилась Алиса. – Там знаешь, какие нагрузки?! А с давлением у меня уже были мелкие нелады – зимой, когда с гриппом свалилась.
– Ну ладно, всё равно – запишем. Опиши ещё раз, что ты чувствовала…
Дядя углубился в свои заметки, непрерывно черкая что-то. Не глядя, взял со стола полную кружку, обжёгся, зашипел, но от бумаг не оторвался. Алиса терпеливо ждала.
Минут через десять дядя Юля поднял глаза на племянницу.
– Пока данных недостаточно, чтобы подключать ещё кого-то. Хорошо бы самим повторить опыт: замерить, подсчитать, а уже потом думать, как быть дальше. Есть на примете один мой
