Мария Ботева - Ты идешь по ковру (сборник)
– А потом?
– А потом ты мне снова историю почитаешь, учебник. С самого начала. Не сдала его?
– У меня старый есть, – ответила я и встала. Позавтракала, погладила Спальника и поехала на автовокзал.
– Где ты хо-одишь, о Ма-альцева? – встретил меня Борисыч. – Смотри, запи-ишу тебя от команды Весе-елкова! А то седины мои опозо-оришь!
И мы сели в автобус.
26.Конечно, это восторг! Мама оказалась права.
Мы ехали семь часов до Родникового Оврага, и половину из этих семи часов Алексеев и Борисыч рассуждали, как называются жители города, я всё слышала, потому что сидела через проход от них, а спать в автобусе не умею. Думала, что не умею, потому что после остановки в Полянах всё же заснула. От Родникового Оврага до Грачиных скал – четырнадцать километров, хорошо, что мы сгрузили свои рюкзаки в уазик-буханку, который подвозил секцию тренера Веселкова. Они заранее позвонили из города, нашли водителя, и вот он приехал за ними прямо к автобусу. Мы на машину скидываться не стали, решили: так дойдём. Все наши рюкзаки не вошли, так что мы сгрузили только самые тяжёлые, с верёвками и карабинами, а остальные несли по очереди.
Шли мы долго, больше четырёх часов. Конечно, средняя скорость человека с грузом – четыре километра в час, но по дороге мы останавливались, чтобы тот, кто несёт рюкзак, передал ему тому, кто шагает свободно. Иногда кто-нибудь просил сфотографировать его на фоне красивых просторов, выяснялось, что другие тоже не против щёлкнуться. Я повесила дедушкин фотоаппарат на шею, сделала всего пару кадров: надо беречь плёнку для скал. Пели птицы, молодая трава поднималась к нашим ногам, летали майские жуки, лёгкий ветер помогал идти. Он тихонько обдувал голову, и она становилась пустая, звенела на поворотах. И вот в этой пустой голове, как раз когда мы обходили здоровую лужу, появились новые мысли – то есть старые, но они так давно не залетали в неё, что казались новыми. Я, например, подумала, что давно не была ни в каком магазине с Наташкой, не разговаривала с Терёшкой. Чего бы мне, вообще-то, с ними не поговорить? Теперь моего пса уж точно не возьмут ни на какие поиски, все прямо ахнули, когда узнали, что он теперь без глаза, весь класс. К концу учебного года мои одноклассники подуспокоились, устали от бесконечных поисков. Все больше волнуются о годовых оценках, чем о потерянных собаках и кошках, недавно Колька подсказал мне ответ на контрольной по химии, хоть мы и разные варианты решаем. А Наташка намекала, что не прочь погулять. Да я и так уже давно перестала злиться на них. Пожалуй, позвоню им, когда приеду.
– Финиш! – объявил Борисыч. – Скалы! Скоро будем на месте.
Никаких скал не было – только дорога, по которой мы идём, справа – поле, слева – обрыв и синий лес где-то далеко. Все стали вглядываться вдаль, наконец Вовка Алексеев не выдержал:
– Какие скалы, Семён Борисыч?
– А там что? Внизу?
– Река!
– Ну! А ты на чём стоишь? На скале!
Вовка скинул рюкзак и побежал прямо к обрыву. Лёг на землю и заглянул в пропасть, покрутил головой. Долго он молчал, а потом обернулся к нам, крикнул:
– Белые!
Тут уж все не выдержали и так же, как Вовка, легли на обрыв. Мы лежали прямо на скале! Сверху она заросла травой, а вот стена была белая! Ну, слегка желтоватая, но это мелочи. Вот это высота! Мы лежали, смотрели на скалы, на реку, на синий лес и пролежали бы ещё, если бы Борисыч не крикнул:
– А палатки вы в темноте будете ста-авить?
Мы пошли дальше. И вот показалась тропинка, которая шла вниз по более-менее пологой скале.
– Кста-ати, тут последнее место, где ловит телефон. Внизу связи нет. Так что можете позвонить.
Все, конечно, тут же достали свои телефоны, и я тоже. Мама сказала, что Спальник грустит, поскуливает, но дедушка за ним смотрит, гладит, что-то рассказывает всё время. Я ещё хотела позвонить Петьке Воронцову, но передумала, он как раз готовится к экзаменам, отвлеку ещё. Просто отправила сообщение, что уже на месте и что тут очень красиво.
Утром была тренировка, днём тоже была тренировка, ну и вечером, чтобы не расслаблялись. Оказалось, что лезть по настоящей скале – совсем не то, что лезть по тренажёру, даже по скалодрому. Сначала кажется, что на скале проще, море зацепов, выступов, опор, ползи и ползи, не думай ни о чём. Но это не так. Некоторые зацепы такие узкие, что держаться за них никак не получается. Ноги то и дело соскальзывают, а если солнце в глаза, то вообще трудно понять, куда тянуться рукой, куда ступить ногой. Но самое странное – крики галок прямо из камней. В скалах есть пещеры, в пещерах живут галки, как раз сейчас у них вылупились птенцы. Птицы сидят в своих пещерах, делать им нечего, слушают, что происходит снаружи. А снаружи ползут спортсмены. Как только галки слышат какое-то шевеление, начинают орать что есть мочи. Когда привыкнешь, ещё ничего, но сначала меня это здорово сбивало. Борисыч бы сказал – «деморализовало». Ползёшь – и вдруг такой гвалт. И не видно никого, только слышно. Пока не поднимешься повыше, всё будут орать, ничего не поделаешь. Странно, что скалы называются Грачиными, а не Галочьими, вот что я скажу. Хотя «Грачиные» звучит лучше, конечно, не поспоришь.
Целый день я думала подняться по тропке на ту дорогу, по которой мы шли, позвонить домой, но Борисыч без остановки заставлял нас лазить, тренироваться. Инка додумалась – забралась на скалу, достала из кармана телефон и позвонила. Вот молодец! А я оставила свой в палатке, думала, на тропинку всё равно идти мимо лагеря, а так он только мешаться будет. Инке, правда, потом от Борисыча досталось.
– Если за-автра кто-то придёт на соревнова-ания с телефо-оном – отберу! Так и запомните.
У меня плохо получалось, трассы я проходила медленнее, чем на городских соревнованиях. Борисыч смотрел на секундомер, когда я спускалась обратно, и только вздыхал, только качал головой, только цокал выразительно языком, но ничего не говорил. А что говорить – всё понятно.
Была одна надежда – на траверс, но и тут я подкачала, переоценила свою растяжку – не смогла дотянуться от одного выступа до другого; пока искала что-нибудь ещё, потеряла время. И настроение тоже, причём до такой степени, что после тренировки зачем-то погналась за гадюкой. Днём она грелась на солнце, а вечером поползла домой, тут-то я её и увидала. Побежала, хотела схватить, но Борисыч вовремя остановил меня.
– Мальцева! Совсем, что ли? Ядовитая же!
После ужина я попробовала отпроситься позвонить.
– Семён Борисыч, мне бы… – и показала телефон.
– Мальцева, ты сегодня о-очень глупая! Обычно не о-очень, а сегодня уж совсем! Тебя в темноте майский жук сшибёт, полети-ишь в реку, бульк! Это же не го-ород! Это же не асфа-альт! Думай!
– У меня фонарь.
– Цыц! Спортивный режим!
Он помолчал немного.
– Ла-адно, скажу. Я звонил твоим. Верёвки снимал, позвонил сверху. Жи-ив твой Спальник! Передаёт привет, скучает, ждёт с победой.
– А как дедушка?
– Дедушка? Жив тоже. – Он снова замолчал. – Со Спальником заодно. Всё будет путём, Женька. И ты чтобы завтра была в форме. Ясно?
Ясно, чего тут неясного.
27.Утром нас выстроили в линейку и сказали, что соревнования начинаются, пожелали всем удачи, и мы пошли на отборочный тур. Две красные ленты тянулись по скале широким кривым коридором – снизу вверх или сверху вниз, кому как интереснее. Думаю, что снизу вверх – мы же наверх полезем. Это сегодня, а завтра – траверс, то, что я люблю. Труднее всего было идти первым, хоть мы вчера и пробовали лазить по этому маршруту, но тут ещё не было красных лент. Отборочный тур у нас прошли почти все, у меня был второй результат после Инки. Неплохо вообще-то, я даже не ожидала, особенно после вчерашнего провального дня.
– Молодцы, молодцы. Сейчас финал, там маршрут посложнее, с секретом, – готовил нас Борисыч, он вдруг перестал растягивать слова, от волнения, наверно. – Так что используйте свои сильные стороны. Все используйте.
И он выразительно посмотрел на каждого.
Вот это маршрутик придумали для финала – как раз там, где галки в скале кричат. Начинается он очень здорово, и все стартуют хорошо – много зацепов, но они такие хитрые, уводят не туда. Чуть влево сдвинешься, а тут уже нужна хорошая растяжка, чтобы повыше поднять ногу, а направо – сильные руки, чтобы дольше держаться за скалу, пока нащупаешь ногой подходящий уступ. Много тонкостей, словом, красивый спорт, умный, я бы сказала. Но и тут тренировки нужны, хорошо бы знать скалы. Вот веселковские были тут в прошлом году, что-то помнят, не суетятся, редко ошибаются. Правда, наша Инка прошла не хуже, даже лучше некоторых.
И вот дошла очередь до меня. Стартовала я неплохо, но скоро запуталась, куда мне лучше ступить.
– Ду-умай, Женя. – У Борисыча был спокойный голос, он знает, что орать на меня нельзя, другие на своих в таких ситуациях кричат уже. – Ты же у-умная.
