Радий Погодин - Возраст выносливых и терпеливых
- Люциндра тоже хочет стать доктором, - сказал он, прощаясь. - Ей это дело пойдёт. Она очень добрая, хоть и делает вид.
Доктор выставил Вандербуля за дверь.
Когда ребята узнали, что ожог не такой безнадёжный и рука будет цела, ушло чувство подавленности. Ребята возликовали. Они кружили вокруг Вандербуля, трогали его бесстрашную руку, заглядывали в глаза и были готовы поведать каждому встречному о мужестве и молчании.
Зависти не было. Люди завидуют лишь возможному и желаемому.
- Я думал, ты струсишь, - говорил Лёшка. - Гад буду, думал.
- И я думал, - бормотал Шурик.
- А я знала, что вытерпишь. Я всегда знала, - ликовала Люциндра. - Я ещё тогда знала.
Генька шёл впереди, рассекая прохожих.
Во дворе, развешанное на просушку, полоскалось бельё... Дворник Людмила Тарасовна читала роман-газету. Она сидела под своим окном на перевёрнутом ящике.
Вандербуль прошёл мимо неё. Ему казалось, что он окружён сладким паром. Обожжённая рука держалась на марлевой петле, перекинутой через шею. Рука болела, но что значила эта боль!
Людмила Тарасовна закрыла роман-газету, скрутила её тугой трубкой, но даже не заворчала, завороженная лицами Лёшки Хвальбы, Шурика Простокваши, девчонки Люциндры и гордого Геньки. Они шли вокруг Вандербуля, как ликующие истребители вокруг рекордного корабля. Ей потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя. И она сказала одно только слово:
- Да-а...
Что это означало, никто не понял, но все почувствовали в этом слове что-то тоскливое и угрожающее.
