Владислав Крапивин - Здравствуй, отряд!

Потому что в отряде между звеньями всегда соревнование.

Соревнование

Каждому звену хочется быть в отряде в чём-то первым. Хочется больше других собрать макулатуры и железного лома, хочется придумать какое-то дело поинтереснее, чем у других. Победить в отрядной спартакиаде тоже хочется. И быть первыми в учёбе. (Хотя, если только в учёбе, то что это за звено!)

Будут, наверное, и у третьеклассников, Алёшкиных товарищей, такие соревнования. Только послушай, Алёшка, вот что. Не всякая победа в соревновании хороша.

…В прошлом году в дни парусной регаты флотилии «Каравелла» свистел штормовой ветер. Девять яхт мчались по озеру среди пены и брызг. Изо всех сил тянули шкоты матросы. Изо всех сил вцепились в румпели капитаны. И вдруг румпель у капитана Саньки на яхте «Полюс» хрустнул и обломился. Вильнула яхта и легла парусами на волны. А экипаж — в воде. При таком штормяге маленьким матросам яхту не выпрямить и руль не починить. Издалека помчался к терпящим бедствие дежурный катер. Но ещё раньше свернули с дистанции к «Полюсу» две ближние яхты.

— Эй, Санька, что у вас?

— Давайте к нам на борт, а «Полюс» мы — на буксир.

Могли бы мчаться к финишу, могли выиграть гонку, а «Полюсом» пусть займутся спасатели. Но вдруг спасатели запоздают? Кому нужна победа, если у товарищей беда?

…Ну ладно, это случай редкий. А вот другой, попроще. Собирают ребята металлолом, тащит звено добычу — старые кровати, тяжёлые дырявые корыта, кусок ржавого рельса. И вдруг видят: другое звено пытается выдернуть из земли непонятную громоздкую железяку.

— Эй, ребята, помогите!

Конечно, можно крикнуть: «Сами выкапывайте, это ваша добыча! У нас соревнование!» Можно дотащить до школьного двора свой металл и радостно завопить: «Ура, мы первые! У нас больше всех».

Что, не крикнете? Остановитесь и возьмётесь за железяку: «Тянем-потянем…»? Наверное, так и будет. Вы же понимаете, что победа в соревновании — это замечательно, но всё же она — не самое главное. А главное — чтобы для мартенов было как можно больше сырья. Неважно, в конце концов, чьё звено или чей отряд собрал лишнюю тонну. Важно, что все вместе собрали много.

Хотя, конечно, победителем быть приятно. Заслуженной победой всегда можно гордиться. Только победа должна быть совершенно честной. Чтобы не пострадала ничья честь.

Честь

Человек, у которого есть честь, никогда не пройдёт равнодушно мимо несправедливости…

Однажды мы прочитали в газете, как в какую-то школьную команду для соревнований «Золотая шайба» записали несколько ребят из другой школы. Потому что они были хорошие спортсмены. Дело это обнаружилось, и, конечно, команду с соревнований выставили.

— Во, бестолковый народ! — удивился наш редактор стенгазеты Максимка. — Куда смотрели-то?

— Кто?

— Да все остальные ребята! Они же знали, что к ним чужих записывают!

Кто-то из новичков заступился:

— Они не виноваты. Они о чести школы заботились.

Ох и шум поднялся! Бедный новичок только моргал и головой крутил. А когда приутихли, Максимка пренебрежительно сморщил нос и сказал:

— «О чести»! Какая же здесь честь, если обман? Честь надо честно зарабатывать.

И в тот зимний вечер в отрядной кают-компании мы долго ещё разговаривали: что такое вообще честь? Что такое честь школы, дружины, отряда, спортивной команды? Иногда спорили, но в общем-то все согласились с Максимкой; честь — это когда живёшь честно.

Честь отряда — это когда ты отрядом гордишься. Товарищами гордишься, делами отрядными. Когда хочешь, чтобы отряд был впереди других. Только добиваться этого надо справедливо — «по чести», как говорили в старину. Честь — это когда не даёшь отряд в обиду и стараешься никогда не подвести его.

Но так бывает тогда, когда тебе хорошо с товарищами, когда отряд тебе дорог. А бывает ведь и наоборот!

Вот такая картинка: урок закончился, все портфели похватали — и к дверям. А в дверях — председательница Лилька Бобыхина:

— Вы куда! Сбор отряда будет, Анна Николаевна велела!

— Опя-ать сбор! Снова про дисциплину!

— А тебе, Петька, не нравится про дисциплину? Потому что лодырь ты и двоечник, зря тебя в пионеры приняли!.. Куда лезешь! Я скажу Анне Николаевне, мы тебе в характеристику запишем, что ты за честь отряда не болеешь! У, нахал, Петух горластый!..

И не понимает эта Лилька, что честь угрозами не воспитаешь. И обидными словами не воспитаешь. Никакой чести у отряда не будет, если здесь не уважают друг друга — не берегут личную честь каждого.

Ведь у каждого человека — и у взрослого, и у ещё не очень взрослого — есть своя честь. Своё достоинство. Обижать их нельзя. Если с тобой в отряде не хотят разговаривать по-хорошему, а только грозят, если не стараются понять, а только обвиняют, что такой-сякой, — разве ты будешь любить отряд? Если тебе надо в детский сад за братишкой, а тебя не хотят отпустить с затянувшегося сбора и говорят, что не думаешь о «чести коллектива» и «личное ставишь выше общественного», разве ты поверишь разговорам о доброте и чуткости, которые, заглядывая в бумажку, ведёт на этом сборе Лилька Бобыхина?

А если тебя и по имени не называют, а только «Петух» или «Тяпа», станешь ты гордиться такими товарищами?

Отряд будет отрядом, когда все станут беречь честь друг друга, относиться к каждому с уважением.

— Здесь так получается, — сказал Максимка. — Обидишь кого-то другого, а выходит, что плохо сделал для себя, для своей собственной чести. Верно?

Верно. Потому что поступил несправедливо. А человек, у которого есть честь, всегда живёт по справедливости: не терпит вранья, не даёт в обиду слабых, от трудной работы не увиливает. Если надо — спорит, за правду воюет. Он честный перед другими и перед собой.

Честное слово пионера

В один прекрасный летний день в штаб отряда пришла сердитая тётя. Она кричала, что в отряде все хулиганы и разбойники. И что один из этих разбойников недавно залез к ней в сад и обломал всю малину.

Тётю попытались успокоить и спросили: почему она думает на ребят из отряда?

— Потому что рубашка такая же, как вы, окаянные, носите! Синяя, и пуговицы блестящие!

Тёте сказали, что такие рубашки носят многие.

— Носят многие, а хулиганите вы! Вот он лазил, я его запомнила! — Она ткнула пальцем в Альку.

Алька — первый знаменосец отряда — засмеялся и сказал, что тёте приснилось. Та закричала ещё громче. Тогда Алька стал серьёзным.

— Ребята, чего это она?.. Да я и близко к её саду не подходил, честное пионерское.

И с грозной тётей перестали спорить. Сказал же человек! Что ещё нужно?

Хозяйка сада пригрозила милицией и хлопнула дверью. Алька пожал плечами и пошёл чинить велосипед. Про малину никто больше не говорил.

…Через много лет, когда Алька отслужил в армии и уже работал в милиции, в отряде собирались ветераны. Те, кто был мальчишками и девчонками в шестидесятых годах. Вспоминали, конечно, костры, походы, игры и всякие забавные приключения. Вредную соседку, которая не раз жаловалась на ребят, тоже вспомнили.

Кто-то спросил со смехом:

— Алька, а скажи по правде: может, ты и в самом деле провёл тогда разведочку в её малиннике?

Старшина Алексей слегка побледнел, насупился и стал похож на обиженного мальчишку, на прежнего Альку:

— Вы что, с ума посходили? Я же тогда честное пионерское дал!

— Да ты не сердись! Мы ведь уже не помним подробностей.

— Зато я помню.

…Через несколько дней после встречи Алексей ехал по ночным улицам на милицейской машине вдвоём с шофёром. В проёме калитки смутно промелькнула фигура притаившегося человека. А над плечом у него — то ли палка, то ли…

— Дальше поедешь один, — сказал Алексей молодому водителю. — Я пройдусь…

Он вернулся в переулок, бесшумно прошёл вдоль забора к калитке. Человек метнулся! Алексей — наперерез! Одной рукой — за грудь, другой — за холодную сталь ружейного ствола! Бросок!

В оружии у задержанного оказалась полная обойма. Подумать страшно, сколько жизней мог бы он погубить.

На следующий день Алька совсем по-мальчишечьи хвастался гипсом на руке. Так же, как в детстве хвалился «боевыми» ссадинами на локтях и коленках. Преступник во время схватки успел до кости прокусить ему палец.

— Бюллетень дали, — смеялся Алька. — Отдохну с недельку, книжки почитаю. Красота…

Про книжки говорил, про палец. А про то, что чувствует человек, когда в упор смотрит на него начинённый пулями ствол, — не сказал ничего. Чего тут говорить? Он уже в детстве всё сказал, когда дал себе слово, что будет бороться со всяким злом на свете.