Анне Вестли - Папа, мама, бабушка и восемь детей в лесу

- Тириллтопен! Тириллтопен! Тириллтопен!

- А разве ты не знал, что наша школа тоже называется Тириллтопен? - удивился Уле-Александр.

- Не знал. А ты всегда здесь жил?

- Нет. Раньше мы жили в городе. В самом высоком доме. Но здесь мне тоже очень нравится.

- И мне, - сказал Мадс.

Они подошли к большому белому кирпичному дому. Этот дом ничем не отличался от других белых кирпичных домов, но Уле-Александр, как видно, твёрдо знал, где именно он живёт.

- У нас есть собака, - предупредил он, - она, наверно, начнёт лаять, когда ты войдёшь, но ты не бойся: она просто хочет показать, что хорошо стережёт дом.

- У нас тоже есть собака. Её зовут Самоварная Труба.

- Какое чудное имя! А нашу зовут Пуффи.

Они поднялись на третий этаж. Там Уле-Александр остановился и отпер дверь. Как только дверь открылась, из неё выскочила чёрная кудлатая собака и чуть не сбила Уле-Александра с ног. Вдруг она увидела Мадса и громко залаяла.

- Тише, тише, Пуффи, ты же видишь - к нам пришёл гость.

Пуффи и сама поняла, что никто никому не угрожает, завиляла хвостом и поскорее убежала в квартиру.

- Мама! -крикнул Уле-Александр. - Я привёл к нам мальчика из нашего класса, его зовут Мадс. Это он живёт в лесу. Помнишь, я тебе вчера рассказывал?

- Милости просим в Тириллтопен! - крикнула из кухни мать УлеАлександра.

В переднюю вышла маленькая девочка. Она очень обрадовалась, увидев брата, подбежала к нему и обхватила обеими руками его колени.

- Пусти, пусти меня, Биттелиттен. Поздоровайся с моим новым товарищем.

Биттелиттен отпустила брата, взглянула на Мадса и сделала смешной реверанс.

Мать Уле-Александра вышла из кухни и сказала:

- Снимайте в прихожей грязные башмаки и идите на кухню: я вас покормлю.

Мадсу сразу понравилось в гостях. Он и оглянуться не успел, как уже сидел в кухне и рассказывал об их маленькой городской квартире и о домике в лесу. Он рассказал и про бабушку, и про грузовик, и про Самоварную Трубу.

Потом Уле-Александр показал ему квартиру и свою комнату, в которой жил только он один. Больше всего Мадсу понравилась ванна. Мадс видел однажды ванну в окне магазина. И теперь, когда он увидел настоящую ванну в квартире друга, у него даже внутри защекотало...

- Ты, наверно, купался в ней много-много раз? - спросил он УлеАлександра.

- Ну конечно. А ты никогда не купался в ванне? Разве у вас нет дома ванны?

- Нет. А в ней приятно купаться?

Уле-Александр не мог поверить, что Мадс никогда в жизни не купался в ванне. Он не слыхивал ничего подобного.

- Мы купаемся в корыте, но я из него уже вырос, - сказал Мадс.

Уле-Александр помчался на кухню:

- Мамочка! Мадс никогда в жизни не купался в ванне! Можно, он сейчас искупается?

- По-моему, сейчас этого делать не следует, - сказала мама УлеАлександра. - Мадсу скоро идти домой, а на улице мороз. Пусть он лучше придёт к нам в субботу и останется у нас ночевать. Тогда он сможет купаться сколько захочет. Хорошо, Мадс?

- Ладно, а сейчас мы будем пускать в ванне кораблики, - предложил Уле-Александр, и Мадс с радостью согласился.

Они так весело играли, что Мадс совсем забыл, что ему ещё далеко идти до дому. Он опомнился, когда отец Уле-Александра пришёл с работы. На улице было уже совсем темно.

- Ой, мне пора! - закричал Мадс испуганно. Он так торопился, что в одних носках выскочил на лестницу.

Мать Уле-Александра выбежала за ним с башмаками в руках.

- Приходи к нам в гости! - сказала она ему.

- Спасибо, и вы к нам тоже, - вежливо ответил Мадс.

Мадс шагал домой. Сначала он думал только о том, как весело было в гостях, но, войдя в лес, он уже не мог думать ни о чём, кроме темноты, окружавшей его.

В темноте ели выглядели совсем иначе, чем днём. Они были тёмные, большие и страшные. В лесу раздавалось много разных звуков. Мадс побежал. Но ему стало стыдно.

"Не беги, - сказал он самому себе. - Иди как обычно. Ведь ты идёшь по своему лесу, к своему дому..."

Вдруг он услышал новые, незнакомые звуки. Кто-то тяжело дышал и сопел. Мадс замер. Чёрный маленький зверь выскочил из зарослей и метнулся прямо к нему. Это была Самоварная Труба!

Самоварная Труба прибежала его встречать! Мадс очень обрадовался. Теперь он уже ничего не боялся. А тут навстречу ему вышел и папа. Папа и Самоварная Труба решили, что Мадсу будет приятнее идти через лес вместе с ними.

И они не ошиблись. Теперь лес снова стал таким же, как днём, и все таинственные звуки показались Мадсу даже приятными.

- Когда-нибудь, Мадс, ты научишься различать эти звуки и полюбишь лес ещё больше, - сказал ему папа.

- Папа, а я познакомился в школе с одним мальчиком, его зовут УлеАлександр.

- Забавное имя! Пригласи своего приятеля к нам в гости, чтобы мы могли тоже с ним познакомиться.

- Ну конечно! Ведь теперь у нас много места, - обрадовался Мадс.

Папа кивнул. Тут они оба увидели свой дом и подумали, что такого хорошего дома нет ни у кого на свете. И они были правы.

МОНА ОБИЖЕНА

В одну из суббот перед обедом Мона, Милли и Мина сидели в кухне у окна, прижавшись носами к стеклу.

- Сейчас они придут, - сказала Милли.

- Уже недолго ждать, - подхватила Мина.

Мама готовила обед. Папа в сарае пилил дрова. А Мортен залезал на кухонную табуретку и прыгал с неё на пол, залезал и прыгал. Так он мог прыгать без устали целый день.

- Вот они! - вдруг крикнула Мона.

Из лесу вышла Марен с портфелем под мышкой, за ней шли Мартин и Марта, а за ними ещё два мальчика. Один из мальчиков был Мадс, а другого раньше никто не видел.

- Это и есть тот самый Уле-Александр, - сказала Мона.

- Давайте убежим и спрячемся, - предложила Милли.

- Правильно! - Моне очень не нравилось, что Мадс подружился с этим мальчишкой.

Раньше они всегда играли вдвоём, она и Мадс, а теперь Мадс часто задерживался после школы. В субботу он и вовсе не пришёл ночевать домой, и всё воскресенье его не было. Такого никогда не случалось, пока он не подружился с этим Уле-Александром. И Мона решила, что, когда Уле-Александр придёт к ним в гости, она сделает вид, будто не замечает его.

Мина и Милли спрятались под столом, а Мона - в углу за папиной качалкой. Мортену тоже захотелось спрятаться. Он повалил табуретку и притаился за ней.

На крыльце затопало множество ног. Дверь распахнулась.

- Мама, мы голодные! - закричала Марен.

- Сейчас будем обедать, - сказала мама.

Самоварная Труба громко залаяла, как только Уле-Александр вошёл в кухню. Она боялась чужих. Когда она немного успокоилась, Уле-Александр подошёл к ней и сказал:

- Здравствуй, Самоварная Труба!

И она лизнула ему руку, словно хотела сказать, что теперь всё в порядке и он может оставаться у них сколько захочет.

Уле-Александр поздоровался с мамой, с папой, который вошёл с полной охапкой дров, и с бабушкой. Потом он спросил:

- А где же все остальные? Марен, Марту и Мартина я знаю по школе, но Мадс говорил, что у него семь братьев и сестёр.

- Ку-ку! Я здесь! - крикнул Мортен из-за табуретки.

Уле-Александр наклонился к нему:

- Так, один нашёлся.

Милли с Миной захихикали под столом, и Уле-Александр без труда отыскал их.

- Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, - сосчитал он, одного ещё не хватает.

- Ку-ку, вон она где спряталась, - сказал Мортен и показал на качалку.

Уле-Александр заглянул за качалку и увидел Мону.

И Мортен, и Милли, и Мина смеялись, когда Уле-Александр нашёл их, а Мона рассердилась и не захотела с ним здороваться. В это время вошла мама. Она несла громадную кастрюлю картошки с мясом, и Уле-Александр забыл о неприветливой Моне, потому что он, как и все, очень хотел есть. Но после обеда, когда дети собрались гулять, он снова вспомнил о ней. Мона не пошла гулять. Она сидела на своём месте с таким видом, словно собиралась просидеть за столом весь день.

Мама стала мыть посуду, папа зевнул и сказал:

- Гляди-ка, какой снег повалил, придётся вечером разгребать, а то и к дому не подойдёшь. Так что теперь надо немного отдохнуть.

Дети ушли, бабушка удалилась в свою каморку. Она, как и папа, тоже любила вздремнуть после обеда.

Мона медленно поднялась со стула, взяла кухонное полотенце и принялась вытирать вилку. Она задумалась и долго-долго тёрла одну и ту же вилку. Вилка уже блестела; мама успела перемыть всю посуду, вытерла и тарелки, и вилки, и ложки, и чашки, и стаканы, а Мона всё стояла и тёрла свою вилку.

- Спасибо за помощь. Вот мы и кончили, - сказала мама.

В кухню вихрем влетела Милли:

- Мамочка, до чего нам весело! Этот Уле-Александр такой смешной! Мы тоже всё время играли со старшими. Иди скорее к нам, Мона! Мы играем в прятки!

- Фу! - фыркнула Мона, но, как только Милли снова убежала на улицу, она потихоньку подошла к вешалке и оделась.

- Я вовсе не собираюсь с ними играть, ты не думай, - сказала она маме, - я только немножко посмотрю на них.

Мона осторожно вышла за дверь. Ей хотелось, чтобы никто её не заметил. Дети кричали громко и весело; по их голосам Мона поняла, где они. Она опустилась на четвереньки и поползла за сарай. Ну, вот наконец она в убежище! Вдруг голоса умолкли. Мона увидела, как дети разбегаются в разные стороны, и услышала голос Уле-Александра, который громко считал.