Блистательная Эллада - Константин Владиславович Рыжов
— Неужели все так печально? — спросил пораженный Пелоп.
— Есть только один человек, способный нам помочь, — отвечала Гипподамия, — это возничий моего отца Миртил! Постарайся сделать так, чтобы завтра он был на нашей стороне. Иначе это будет последний день в твоей жизни!
По уходу Гипподамии Пелоп еще долго сидел в саду и слушал стук человеческих костей, громко ударявшихся друг о друга при каждом дуновении ветра. Собравшись с мыслями, он решил последовать совету царевны, отправился на конюшню, разыскал возничего Миртила — маленького тщедушного человечка с глубоко посаженными пронзительными глазами — и попросил у него помощи.
— Мне нет дела до твоих проблем, — отвечал Миртил. — С чего ты взял, что меня интересует твоя судьба? Мы и видимся с тобой в первый раз.
— Ты сам не понимаешь своей выгоды, — возразил Пелоп, — что ты будешь иметь от победы Эномая? Ничего! Но если царем стану я, ты сможешь потребовать у меня в награду все, что пожелаешь!
Глаза Миртила загорелись.
— Любое мое желание, — спросил он, — будет исполнено? Ты готов в этом поручиться?
— Клянусь своим счастьем, а также счастьем моих будущих детей, внуков и правнуков! — пообещал Пелоп. (Он поклялся именно так, слово в слово, ведь ему очень хотелось, чтобы Миртил ему поверил.)
Возничий задумался, потом кивнул в знак согласия и тут же на глазах Пелопа вынул бронзовые чеки, крепившие колеса на колеснице Эномая. А чтобы его проделка осталась незамеченной он залепил отверстия в оси воском. Так Пелоп получил некоторую надежду на успешное окончание состязаний.
На другой день, как и было условлено, противники встретились у жертвенника Зевсу Воителю. В колесницу Пелопа была впряжена четверка великолепных лошадей, однако они не шли ни в какое сравнение с волшебными кобылами Эномая. Вот уж были кони так кони! Казалось, во время бега они вообще не касаются земли, а мчатся прямо по воздуху. Царь велел свой дочери взойти на колесницу Пелопа и разрешил ему трогать. Царевич не стал медлить, хлестнул лошадей и тотчас исчез из виду. Только клубы пыли остались над дорогой…
Сипильские кони мчались во весь опор, но кони Эномая летели втрое быстрее. Не успел Пелоп проехать и половину дистанции, как услышал за своей спиной грохот колесницы соперника. Царь догонял, и с каждым мгновением расстояние между ними уменьшалось. «А вот и я! — закричал Эномай. — Не ждали меня так скоро?» Гипподамия побледнела как полотно и стала молить богов о помощи. Пелоп неистово хлестал лошадей. Но все тщетно! Царевич уже чувствовал за спиной горячее дыхание четверни Эномая! Царь занес копье, чтобы всадить его в самое сердце жениху своей дочери, но в этот момент Миртил ловко направил колесо колесницы на валявшийся у дороги камень. Курык! Колесо со стуком слетело с оси. Эномай не удержал равновесия и грохнулся на всем скаку на землю. Он никак не ожидал, что дело кончится таким образом! Миртил тоже не устоял в колеснице, но отделался ушибами и царапинами. А вот Эномаю не повезло — он разбился насмерть. Его черная злая душа, стеная отлетела в мрачное царство Аида. И поделом! Так он поплатился за свои многочисленные злодейства.
3.
Никто в Писе не жалел о смерти Эномая. Все славили молодого царя, который по окончании траура женился на Гипподамии и зажил очень счастливо — не хуже, чем у себя на родине в Сипиле. Но дело этим не кончилось. Однажды Пелоп и Гипподамия отправились на прогулку. Миртил направил колесницу к берегу моря. Они были втроем, и ничего не мешало их откровенному разговору. — Я думаю, царь, — сказал возничий, — свершилось все, чего ты желал.
— Благодаря тебе, друг, — отвечал Пелоп, — я этого не забыл.
— Тогда, — промолвил Миртил, — ты должен исполнить мое желание.
— Разумеется, — с готовностью отозвался Пелоп, — в моем царстве много прекрасных пастбищ, на которых пасутся отары тучных овец. У меня есть много богатых имений, полных разнообразной утвари, много сокровищ. Ты можешь взять все, что пожелаешь…
— Мне ничего этого не нужно! — перебил Миртил.
— Понимаю, друг, — сказал Пелоп. — Если ты желаешь, я могу сделать тебя своим министром или дать другую должность…
— Я не интересуюсь политикой, — ответил Миртил.
— Так чего же ты хочешь? — удивился Пелоп.
— Ты обещал исполнить любое мое желание, — напомнил возничий, — так вот, я хочу получить в качестве награды твою жену Гипподамию!
При этих словах царица испуганно прижалась к мужу. Она ведь совсем не хотела становится женой возничего! Впрочем, Пелоп и сам не собирался ее уступать. Он очень рассердился.
— Никогда, — воскликнул он гневно, — никогда ты не получишь ее!
— Но ты обещал! — стоял на своем Миртил, — ты поклялся!
— Ты не имел права истолковывать мои слова таким образом! Это нечестно!
— А мне нет дела до чести! — разгневался в свою очередь Миртил. — Многие годы я безответно любил эту женщину! Хочешь ты того или нет, но она станет моей!
Он размахнулся и ударил Пелопа по лицу. Царь кубарем полетел с колесницы. Миртил схватил повод и хотел ускакать с Гипподамией, но та повисла у него на руках. Поводья натянулись, и лошади замедлили свой бег. Пелоп уже спешил на помощь жене. Он догнал похитителя, схватил его за шиворот и словно мешок с тряпьем бросил на землю. Колесница как раз выехала на обрывистый берег. Миртил покатился вниз и упал с высокой скалы на острые камни. Когда царь и царица спустились к нему, он уже умирал. Глаза его светились ненавистью, а последними словами стали проклятья. «Клятвопреступник! — прошептал он Пелопу. — Будь ты проклят! Никто из твоих потомков не узнает счастья! Жаль, я не увижу ваших мук!» Он тяжело вздохнул, вытянулся и замолк…
Вечером Гипподамия и Пелоп вернулись во дворец подавленные и испуганные. Миртила тихо похоронили (его смерть приписали несчастному случаю). Жизнь царской четы потекла по-старому, но в ней никогда уже не было прежней радости. Пелоп и Гипподамия знали, что отныне над их родом тяготеет тяжкое проклятие, и во всей вселенной нет силы, способной избавить от него ни их самих, ни их потомков…
Хрисипп
Царь Писатиды Пелоп был могущественным владыкой. Он правил долго и успел значительно расширить свои владения. Все его дети пользовались большим влиянием: дочери стали женами самых уважаемых граждан, а сыновья основали несколько новых городов. (Так дочь Пелопа Никиппа вышла замуж
