Месть зубной феи - Джеймс Норклифф
– Спасибо тебе, Артур, – произнесла она. – Но почему?
Артур пожал плечами:
– Теперь нет никакого смысла держать тебя взаперти. Мне следовало догадаться, что Мэллори нельзя доверять, но я ей верил. И кто знает, может, ей зачтётся то, что ты больше не пленница.
– И это все твои доводы?
Артур догадался, о чём мышь думает.
– Да, – ответил он. – Других причин нет. Я не затем выпустил тебя, чтобы ты могла отослать меня домой, если ты об этом. Я же должен остаться здесь ради Мэллори, так?
Мышь кивнула.
– Да, должен, и ты хороший друг, Мэллори такого не заслуживает.
В этот момент их прервал чей-то кашель. Оба они подняли глаза и увидели, что Чаросчёт явно хочет что-то сказать.
– Извините, – проговорила она, – но я подумала, что мне следует предупредить вас, что мне придётся издать очень громкий звук.
Мышь печально посмотрела на неё.
– Ты так-таки должна? – спросила она.
– Ты же знаешь, что это мой долг, Зубная фея, – ответила Чаросчёт.
– Ну, раз должна, – вздохнула мышь.
Чаросчёт кивнула и протянула руку под стол за серебряным свистком. Она поднесла его ко рту и трижды яростно дунула.
На третий раз раздался грохот башмаков, и в комнату торопко влетели резцы в белой форме. Они немедленно окружили Артура, нацелив на него бландербасы.
– Что это?! – воскликнул Артур.
Он бросил дикий взгляд на мышь, а затем на Чаросчёт.
Мышь серьёзно покачала головой. Чаросчёт приняла самый строгий и официальный вид, а затем заговорила.
– Артур, – сказала она, – властью, данной мне государством Рталия, я налагаю на тебя арест за ряд тяжких преступлений.
– Что? – ахнул Артур.
Чаросчёт сверилась со своими записями и продолжила:
– А именно, первое: вступление в сговор и пособничество ранее схваченной преступнице в возмутительном пленении с целью получения выкупа ни в чём не повинной Зубной феи.
А именно, второе: обеспечение ранее схваченной преступницы Мэллори Мэллори средствами для возмутительного пленения с целью получения выкупа ни в чём не повинной Зубной феи, то есть большого размера птичьей клеткой, уже содержащей одного неговорящего волнистого попугайчика по имени Брюс.
А именно, третье: вступление в сговор и пособничество ранее схваченной преступнице Мэллори Мэллори в притязании на владение живым существом с целью незаконной торговли и получения выкупа…
Артур поёжился. Он покосился на кольцо из ужасающих раструбов бландербасов. Он подумал, уж не упасть ли на колени, моля о прощении. Беда была в том, что в глубине души он понимал, что все эти обвинения справедливы. Он шёл на поводу у Мэллори с её хитроумными планами, хотя и знал, что это нехорошо.
Он в отчаянии посмотрел на мышь. Тёмные глаза мыши поблёскивали.
И тут, к ещё большему своему отчаянию, он понял, что Чаросчёт не закончила.
– А именно, четвёртое: притязание на владение живым существом и его содержание.
Артур озадаченно поднял голову.
– А мы разве с этим уже не разобрались? – спросил он. – Разве это не «А именно, третье»?
Чаросчёт пригвоздила его взглядом.
– Я имею в виду Брюса, неговорящего волнистого попугайчика, – холодно проговорила она.
– Но… – запротестовал Артур.
Он хотел сказать ей, что Брюс был не просто его питомцем – Брюс был его другом, и, возможно, лучшим и уж точно более верным другом, чем Мэллори… да, правда, он держал Брюса в клетке, но эта клетка была его домом, и решётка защищала его от кошки, и он ведь выпускал Брюса полетать по своей комнате, и Брюс всегда возвращался в клетку… и он кормил Брюсам просом, и давал ему воду, и минеральный камень, и…
Однако один-единственный взгляд на Чаросчёт сказал ему, что мольбы бесполезны. Выражение лица Чаросчёт было совершенно неуступчивым.
– Тебе есть что сказать в своё оправдание? – произнесла Чаросчёт.
Артур печально покачал головой.
– Думаю, что нет, – прошептал он.
– Стража! – приказала Чаросчёт. – Увести арестованного в Казубат!
– Подождите! – воскликнул Артур.
– Что такое? – проронила Чаросчёт.
– Брюс, – сказал Артур. – Я знаю, что вы говорили и всё прочее, но я не могу бросить Брюса. Здесь больше некому за ним присмотреть и…
– Что ты хочешь сделать? – поинтересовалась Чаросчёт.
– Можно он останется со мной, пока… пока всё не разрешится? – упрашивал Артур.
Чаросчёт посмотрела на мышь. Мышь кивнула.
– Я рассмотрела твоё ходатайство, – сказала Чаросчёт, – и я решила, что пока, как ты это сформулировал, «всё не разрешится», ты можешь продолжить держать при себе неговорящего волнистого попугайчика.
Раздался хлопок – это Чаросчёт закрыла огромную бухгалтерскую книгу, лежавшую перед ней.
Очевидно, слушание было закончено.
– Спасибо! – выдохнул Артур и подбежал к кабинке. Чаросчёт подняла клетку над разделительным стеклом и передала её Артуру, который, поворковав с Брюсом, повернулся к резцам.
– О’кей, – произнёс он. – Ведите меня.
26. Суд Майора Крысы
Суд Майора Крысы занимал большой зал. Там был высокий стол для самого Майора Крысы, отгороженная барьером скамья для подсудимых и скамья для трёх членов суда.
Мэллори и Артур стояли у скамьи. Они провели в Казубате всего несколько часов, за что были искренне благодарны. Внутри Казубат был даже неприятнее, чем снаружи.
Птичья клетка, в которой Брюс по-прежнему сидел на своей жёрдочке, что-то тихонько болбоча, стояла на столе перед барьером. Дело в том, что птичья клетка была важной уликой. Там же, на столе, лежал белый холщовый мешочек и золотая долларовая монетка.
Чаросчёт стояла возле клетки и изучала свои заметки. Она, очевидно, готовилась представить фактические обстоятельства дела против Мэллори и Артура. Поверх своего белого костюма-тройки она надела белую мантию, а цилиндр сменила на парик.
Высоко над всеми собравшимися восседал Майор Крыса.
Это был старый резец в длинном судейском парике и мантии, подобной той, в которую была облачена Чаросчёт. А ещё Майор Крыса носил очки в золотой оправе, которые он часто снимал и энергично полировал уголком своей мантии.
У различных резцов, размещённых по залу, были какие-то свои обязанности. Двое были писцами и сидели за небольшим столом с перьевыми ручками наготове; другие, видимо, были стражниками – эти держали в руках поднятые вертикально бландербасы; один исключительно высокий резец был секретарём суда, чья работа состояла в том, чтобы говорить, кому что делать.
Артур с нарастающей тревогой оглядывал все эти создания.
– Похоже, здесь нет ни одного представителя защиты, – прошептал он. – Похоже, никто здесь нам не поможет.
– Это подстава, – возмущённо заявила Мэллори. – Дохлое дело. Нас пережуют и выплюнут, зуб даю!
– Тишина в зале суда! – потребовал секретарь, сердито зыркнув на Мэллори и Артура.
Удовлетворившись тем, что в зале стало тихо, секретарь возгласил:
– Встать перед его честью Майором Крысой!
Все, кто сидел, послушно встали, а те, кто стоял, так и остались стоять.
Майор Крыса признал этот знак уважения коротким кивком и снова принялся полировать свои очки. Секретарь провозгласил:
– Вы можете сесть!
Артур бросил взгляд на скамью присяжных. Там сидели два резца и с любопытством оглядывались по сторонам, а третьим присяжным, к его удивлению, была мышь. Когда он пригляделся повнимательнее, то увидел, что эта мышь совершенно точно была их мышь: те же подрагивающие усики, те
