Возвращение Юмма - Владимир Андреевич Кривонос
Мысли возвращались к тому, что произошло на пешеходном переходе. Пусть даже Володя остался цел, но они ведь вместе с Максом могли его сбить. И она чуть не стала соучастницей этого возможного убийства. А ведь случай этот мог и не произойти, послушайся она Володиных слов. Не села бы с Максом в машину. Отправилась бы вместе с Володей. Остались бы с ним друзьями. А теперь? Она сама все разрушила. В его глазах столько было злости и ненависти, что Юле даже сделалось не по себе при одном только воспоминании о его последнем взгляде.
Раньше она могла запросто прийти к нему домой. Если ей было плохо, она могла найти утешение у него. Но то, что случилось сегодня, будто поставило крест на их отношениях. Какое-то гадкое ощущение, что она предала Володю. Нравился он ей? Она не знала. Несуразный какой-то, нерешительный. Сам за себя постоять не может. Но при этом слишком добрый. Даже чересчур. И глаза у него добрые. Наверное, именно из-за них с первой встречи она прониклась симпатией к Володе. Когда он поднимал глаза, встречаясь с ней взглядом, казалось, он растворялся в ней. И она в эти мгновения готова была доверить ему свои самые сокровенные переживания. Но Володя редко встречался с ней взглядом, он спешил отвести глаза в сторону, будто стеснялся или боялся открыть свои чувства. Эта его нерешительность порою злила Юлю, заставляла сомневаться в том, что он, действительно, что-то питает к ней. Но на всякий случай она поддерживала отношения с ним, стараясь не потерять его дружбу.
А теперь и дружбы не стало.
В сознании Юли вновь промелькнула та сцена, когда она увидела Володю в лобовое стекло автомобиля. Правда, в тот самый момент, она не успела заметить, что это был именно он. Ее поразило невероятное чудо, когда Володя вдруг исчез из-под самого носа машины. Что это было? Каким образом он очутился у того дерева? Она не могла найти ответ, но мысленно благодарила Бога за то, что Володя остался жив.
Придя домой, она зашла в свою комнату и ахнула. На письменном столе в хрустальной вазе алели бутонами три гвоздики.
– Ма! – крикнула Юля за дверь. И сама выглянула в коридор. – Ко мне кто-то приходил?
Из кухни показалась мама.
– Утром заходил Володя. Просил передать цветы и письмо.
– Где оно?!
– У тебя на столе. Рядом с вазой.
Юля мигом бросилась к столу. Вот он – белый конверт. На нем выведено синим «Юле». Линии каждой буквы обведены по нескольку раз.
Конверт не был запечатан. Юля извлекла из него сложенную вдвое открытку. На лицевой стороне – рисунок из цветов с надписью «8 Марта», разворот полностью исписан мелким Володиным почерком.
Юля опустилась на диван. Ее ладони бережно держали развернутую открытку. Глаза спешно побежали по строчкам:
"Юля, ты – замечательный человек. Я понял это сразу, как только встретил тебя еще тогда на квартире у Сергея. И с того самого дня ты надежно поселилась в моем сердце.
Веришь или нет, но я всегда восхищаюсь тобой. К сожалению, мы никогда не заводили разговор о чувствах, о наших отношениях. Я боялся начать такой разговор, опасаясь услышать от тебя слова, что ничего в твоей жизни не значу. Может, напрасно. Может, следовало давно уже признаться тебе в своих чувствах.
Почему-то я (зачеркнуто слово «верю», а сверху написано «уверен»), что ты – моя судьба, та половинка целого яблока, где вторая половинка – твой покорный слуга. И я уверен, что мы оба нужны друг другу. Ты можешь этому не верить. Твое право. Но время покажет – ошибаюсь я или нет.
Извини, Юля, но об этом я должен был сказать тебе вслух. И если нам предстоит еще встретиться, обязательно скажу. А сейчас прочти эти слова на открытке.
Наша последняя встреча была такой неожиданной для меня. Ты казалась очень расстроенной. И мне хотелось помочь тебе. Ты знаешь, я не могу видеть тебя в грустном настроении. Мне хочется, чтобы ты была всегда веселой и счастливой. А после последнего прощания с тобой я не находил себе места. Все порывался прийти к тебе. Но никак не получалось. И я виню себя в этом.
Сегодня твой праздник. Прими от меня искренние поздравления. И пусть эта открытка поднимет тебе настроение.
Всего доброго, Володя".
Юля перевернула открытку. На последней странице набросаны строчки стихотворения:
Улечу от залетного ветра.
Разобьюсь о гранитные скалы.
И нырну в глубину – сотни метров.
Потому что не стало, не стало
И рассыпалось грудою пепла
То, что сердце тисками сжимало.
Божество Ты – я знаю, я знаю.
Но молиться, увы, не приучен.
Ты уходишь, а я – умираю.
Без притворства, я просто – замучен.
И в тоске по Тебе пропадаю.
Я закручен, в Тебя я закручен.
Юля еще долго сидела, держа в руках открытку. Из ее глаз текли слезы. Соленые капли, скатываясь по лицу, падали прямо на строчки, оставляя на них голубые разводы.
Глава 5
Блюдце неподвижно лежало на ватмане у самого края круга. Ребята стояли поодаль стола, не решаясь к нему подойти.
– Чего мы боимся? – вдруг не выдержал Николай. – Олега здесь нет. Крутить блюдце некому. Значит, новый шар вряд ли появится.
Он подошел к столу. Взял в руки фарфоровую посудину. Чайный предмет холодил ладонь, словно его занесли с улицы.
– Интересно, как это у Куропаткина получалось его вращать? – произнес Николай и, поставив блюдце на ребро, катнул его по столу. Фарфоровый диск покатился сначала по прямой. Илья подскочил к противоположной стороне стола, чтобы не дать ему упасть на пол. Но блюдце вдруг качнулось и побежало на ребре вдоль нарисованного круга, слегка наклонившись к центру.
– Ух, ты! – вырвалось у Ильи.
Тем временем блюдце набирало обороты, вращаясь по кругу.
– Остановите его! – крикнул кто-то из девочек.
Николай протянул руку, чтобы схватить мчавшийся диск, но тот подпрыгнул прямо перед возникшей на его пути ладонью и продолжил вращение уже в воздухе.
Дети снова отступили от
