Чарльз де Линт - Кошки Дремучего леса
Я лишь хотела дать тебе понять, какие огромные последствия могут быть у маленьких решений. По моей просьбе бутылочки спели песнь, распахнувшую врата иных возможностей, и ты вбежала в эти врата, полагая, что ты девочка, – таков и был твой облик на все время странствия. Но, как я уже сказала, это лишь один из множества вариантов.
– То есть это было не по-настоящему? Я так и оставалась котенком все то время, пока считала себя девочкой?
Ведьма-опоссум кивнула:
– Пока ты была там, здесь ничего не изменилось. Что-то могло измениться только вот тут, – и старуха положила ладонь котенку на грудь. – В твоем сердце. В том, как ты видишь мир.
– Значит, это было что-то вроде… урока?
Вообще-то, пару-тройку очень даже полезных вещей Лилиан усвоила. Теперь она знала, как присматривать за фермой и как постоять за себя, как важна поддержка настоящих друзей и как бессмысленны старые распри. И еще она поняла, что не случившееся с одним может запросто случиться с другим: если кто-то избежал укуса змеи, скорее всего, кому-то этот укус все же достанется.
Матушка Опоссум в ответ лишь пожала плечами:
– Одно всегда влечет за собой другое – вот и весь урок. Беда в том, что не всегда получается узнать все наперед. Вот я и дала тебе такую возможность.
– Так вы не поворачивали время вспять?
– Это не так-то просто, но все же попытайся понять: каждое твое решение предполагает выбор и последствия. А теперь просто вспоминай это как сон. Словно ты заснула на минутку и увидела много-много всего.
– Но…
– Я ведь не Господь Бог, котеночек. Не в моей власти поворачивать время вспять.
– А дом? Настоящий домик внутри сухой сосны – он существует? – не удержалась Лилиан.
– А ты как думаешь?
– Я думаю, да. Хотя не понимаю, как такое возможно.
Матушка Опоссум откупорила склянку на ближайшей ветке. Бутылочка звякнула о свою соседку.
– Это магия, – произнесла ведьма-опоссум.
– Получается, не в ваших силах снова сделать меня девочкой?
– Боюсь, нет.
– А если я найду кого-то, кто мне поможет… Это будет означать, что сон про тетушкину смерть и все прочее сбудется?
– Ты идешь своим путем, котеночек, но то, о чем ты сейчас говоришь, – это иной путь. Никто не скажет тебе, что случится, если ты выберешь его.
– Спасибо, – кивнула Лилиан. – Я не забуду то, что вы мне показали.
– Остерегайся давать слово, если не сможешь сдержать его, – улыбнулась Матушка Опоссум.
– О чем вы?
– Истории вроде твоей… скажем так, их опыт, он теряется. Чудеса остаются в прошлом, и чем дальше, тем труднее держать их в памяти. Я видела такое сотни раз.
Лилиан решительно тряхнула головой:
– Я никогда не забуду. И я не хочу забывать – ничего из произошедшего.
– Пусть так, но я все же наделю тебя даром памяти, и в один прекрасный миг ты вспомнишь. Не могу сказать, когда это случится, но случится – будь уверена.
Лилиан не стала спорить. Забыть все, что с ней было, невозможно – это и так ясно.
Старая Матушка Опоссум наклонилась и погладила ее.
– А теперь беги, – шепнула она. – И будь осторожна. Котенок – желанная добыча для голодного хищника.
– Я буду осторожна, – заверила Лилиан. – И я все равно найду того, кто меня расколдует.
Старуха кивнула:
– Понимаю. Тебе нелегко сейчас в кошачьем облике, но помни: есть судьбы и похуже.
С этими словами она вступила внутрь сосны и исчезла.
Котенок долго смотрел на дерево с бутылочками. Старая Матушка Опоссум права. Лилиан только что видела одну из таких судеб.
Осторожно, чтобы не растревожить бутылочки, она двинулась к тому месту, где ее ждал П. С. Лапы тут же намокли и испачкались, на них комьями налипла грязь, но это пустяки. Она снова заперта в кошачьем теле, но и это пустяки. Тетушка жива, и только это имеет значение.
Лилиан подбежала к кромке леса, и лежавший в папоротнике П. С. поднялся ей навстречу. Лис внимательно разглядывал котенка.
– Выходит, она не смогла помочь? – спросил он.
– Как это не смогла? Она же все вернула назад!
– Назад? По-моему, ты так и осталась котенком.
– Но ведь…
И тут Лилиан сообразила. Тот самый котенок, которым она снова стала, прогулялся до сухой сосны, поговорил о чем-то с ведьмой-опоссумом и вернулся – вот как это выглядело в глазах лиса. Он и не догадывался, что несколько месяцев Лилиан была девочкой. Смерть тетушки, путешествие в Ля Урсвилль, побег – обо всем этом и многом другом он даже не подозревал.
– Я знаю, тебе кажется, будто ничего не произошло, – попыталась объяснить Лилиан. – Но на самом деле, пока ты ждал меня здесь, я успела прожить несколько месяцев.
– Ха-ха.
– Да нет же, правда!
– Неужели?
И они пошли прочь из лощины Черной Сосны – Лилиан старалась ступать по следам лиса, и ей удавалось не свалиться в воду. По пути она рассказывала спутнику обо всем, что случилось с той минуты, когда она снова превратилась в девочку.
– Так не бывает, – заявил П. С., когда она закончила.
– Ну вот смотри, – не сдавалась Лилиан. – Я была девочкой, теперь я котенок. Я разговариваю со зверями и птицами. Я должна была умереть от змеиного укуса, но не умерла. А такое разве бывает?
– Откуда мне знать.
– Так ты мне не веришь?!
– Я не знаю, что думать. Ты ведешь себя не как тот котенок, которого я повстречал утром. Ты изменилась, и это единственное доказательство. Ты побывала у ведьмы и вернулась другой. Словно стала старше. Даже говоришь как-то иначе.
– Я поняла несколько очень важных вещей, но я по-прежнему девочка Лилиан. И в то же время я кошка.
Лис покачал головой:
– Не понимаю, как можно быть одновременно и девочкой, и кошкой.
– Вот, – Лилиан остановилась возле лужи. – Смотри сам.
П. С. глянул на отражение через ее плечо, ожидая увидеть мордочку котенка, – из воды смотрела рыжеволосая девочка.
– Ну и ну, – только и сказал лис.
– Теперь видишь?
– Да уж, убедила так убедила. Но все-таки не верится, что можно вот так запросто болтаться туда-сюда во времени. Скажем, ты встретила бы своих родителей и уговорила отца не жениться на матери. Тогда ты бы вообще не родилась. Но как в таком случае ты вернулась бы в прошлое и не дала бы им пожениться? Понимаешь, о чем я? От таких мыслей голова идет кругом.
– Но я ведь не путешествовала во времени. Это был… вроде как сон.
– И я оказался в этом сне.
Лилиан улыбнулась:
– Ага. И стал мне надежным другом.
– Хорошо же ты мне отплатила за добро: разболтала ведьме, что я съел ее мужа.
– Ничего подобного, она и так знала.
– Откуда ей знать?
– Так она же ведьма.
П. С. медленно кивнул.
– По крайней мере, это многое объясняет, – пробормотал он. – Если вообще этой ночью можно объяснить хоть что-то.
Они пересекли ручей, перескакивая с камня на камень. На этот раз Лилиан удалось не поскользнуться. На последнем булыжнике она задержалась и макнула в воду поочередно все лапы, чтобы смыть грязь.
– Что будешь делать дальше? – поинтересовался П. С.
– Пойду назад, на ферму. А что еще остается делать?
– Но ты говорила, что тетушка все равно тебя не узнает.
– Ну да. Но она хотя бы жива. А я попробую найти способ снова стать девочкой.
– На скотном дворе не очень-то привечают лис, – напомнил П. С. – Люди всегда неверно толкуют наши намерения.
– Думают, как бы лиса не вломилась в курятник?
– Проголодаться-то всякий может, – фыркнул П. С.
– Тогда, наверное, тебе лучше не приходить. А то тетушка будет сердиться. Да и курам это вряд ли понравится. – Она умолкла на секунду. – Значит… я тебя больше не увижу?
– Как придешь в лес, зови меня. Если буду поблизости и услышу – прибегу.
– Я принесу тебе что-нибудь вкусненькое, – пообещала Лилиан.
– Это необязательно, хотя я бы не отказался.
Лилиан рассмеялась:
– Спасибо тебе за то, что был мне верным другом. Мама дала тебе очень подходящее имя.
Не ответив, лис скользнул в кусты, и оттуда раздался его смешок.
Лилиан подняла и изучила при лунном свете свою лапу. Пальцы – это, конечно, здорово, но превращение в котенка – ерундовая цена за мировое равновесие.
Глава двадцать первая
Потерялась!
Тетушка все бродила с фонарем и звала. Лилиан помчалась к ней через высокую траву, отчаянно крича, но крик был всего лишь мяуканьем. Луч, метавшийся по лугу, на мгновение замер, тетушка обернулась к котенку.
– Ох, котеночек, – горько сказала она. – Вот бы Лилиан нашлась так же просто, как ты. Куда же подевалась моя девочка?
– Я здесь! Здесь! Прямо перед тобой!
Тетушка нагнулась и погладила ее.
– Я так тревожусь, – призналась она. – Лилиан ведь послушная. Она не стала бы так задерживаться, если бы только с ней не стряслась беда.
