Анатолий Мошковский - Трава и солнце
- Где твой крестик? - в упор спросила она.
И тут Фима увидела, что Локтя и вправду без креста.
- Нету! - Локтя отскочил от матери, точно ждал удара. - Выбросил, в море выбросил! - и еще дальше отскочил.
Мать побледнела. Пальцы, сжимавшие ручку лопаты, побелели.
- Как ты смел?
Локтя ничего не ответил. Склонил лобастую голову, и одно ухо его слабо пошевелилось.
Потом тяжело и медленно сказал:
- Не хочу.
Мать влезла в лодку, оттолкнулась ногой и опять поехала за илом.
Ребята продолжали работать. Скоро мать приехала. Ребята не дали ей разгружать ил, потому что многим нечего было делать, - с лопатами наперевес бросились трое к лодке. Мать побрела к лесам, на которых сидела Груня. Бабки рядом не было. Где ж она?
Фима нашла ее в доме: бабка торопливо пересыпала из мешочка в корзину жареные семечки, и Фиму вдруг бросило в краску.
- Хоть этот вечер потерпела бы!
- Не указывай! - буркнула бабка. - И кто тебя просил нагонять столько? Попробуй накорми теперь всех... Сами бы справились...
- А я и не звала их! - Красная от стыда, Фима выскочила наружу.
Мать больше ни на кого не кричала. Она вместе с Груней молча вмазывала в стенку плотный и клейкий, как бетон, ил. Фима подавала и, подавая, краем уха услышала:
- Одна ты у меня осталась, Грунюшка. - Мать всхлипнула. - И зачем растила детей, ночи не спала, дня не видела?.. Локтю и того увели... Нет нынче у детей послушания и веры. И не надо их таких, не огорчайся, что своих не имеешь... Есть у меня старик да ты... И больше никого.
Фима не могла слышать ее голоса. Она отошла от дома и стала помогать разгружать лодку. Скоро приехали на другой лодке Федька с Ванюшкой, и работы прибавилось. Фима бросала тяжелое, убегающее с лопаты месиво, и вдруг ей стало пронзительно жаль мать: она все-таки много сделала для нее, для своих дочерей и сыновей и только не смогла понять одного: время их другое, и они не могут жить по законам времени, которое кончилось...
Ну как это ей объяснить?
1963
