Валерий Гусев - Профессор без штанов

– Вы нам лучше расскажите, как он исчез. При каких обстоятельствах? Тогда мы будем знать, как его искать.

– Обстоятельства? - Она призадумалась. - Какие обстоятельства?… Да никакие! Вчера вот так мы с ним сидели. Вот здесь он, а вот здесь я. Вдруг - телефон. Профессор послушал-послушал да как подскочит! Я даже испугалась. У него было такое бледное лицо! Я даже налила ему полстакана валерьянки…

– Выпил? - спросил Алешка.

– Еще как! Залпом. А потом стал что-то бормотать.

– Что именно? - строго спросил Алешка. - Это очень важно. Его бормота может навести нас на след.

– А! Вот! «Мне надо исчезнуть. А где лучше всего спрятаться? А там, где тебя искать не будут!»

– А дальше что?

– Дальше… Вскочил, запер сейф, забежал зачем-то вот за него, - Пчелкина сердито указала на медвежье чучело, будто оно было виновато в исчезновении профессора, - и бросился к дверям. Даже очки свои забыл.

– Это все?

– Да… Он еще в дверях обернулся и бросил мне через плечо: «Не вздумай в милицию заявить!» Грубо так крикнул. Я даже его не узнала. - И она опять всхлипнула.

– Так… - задумчиво сказал Алешка. - А где его очки?

– Вот, - Пчелкина выдвинула ящик стола и протянула Алешке знаменитые очки, которым ни минуты не сиделось на одном месте - то на лоб вскакивают, то на нос падают. - Я сохранила их на память.

– Мы возьмем их с собой, - все так же строго проговорил Алешка. - Как вещественное доказательство.

Какое там еще доказательство? Мне даже смешно стало. А Лешка, глазом не моргнув, завернул очки в бумагу и сунул в карман.

– Мы найдем его! - сказал он торжественно и встал. - Не волнуйтесь. И никакого дырявого медведя нам не надо…

В коридоре, едва мы отошли от дверей кабинета, Алешка оглянулся, достал очки и надел на нос. И стал похож на великого ученого. Очень маленького, но совсем как настоящего. И засмеялся:

– Так я и знал, Дим!

– Ты чего? - удивился я. - Профессора нашел? Без очков его разглядеть не мог?

– На. - Он протянул мне очки. - Он не великий профессор, он великий артист. Надень!

Я послушно водрузил очки на нос. Но ничего не изменилось. Никакие они не волшебные. Вообще никакие. С обычными стеклами.

– Маскировка, - сказал Алешка. - Под ученого. Образ такой создал господин Бир. Коллега, - с презрением процедил он сквозь зубы. - Тамбовский волк ему коллега.

Вечером папа нахмурил брови и выгнал нас из кухни.

– Табуретку будет чинить, - шепотом сказала мама. - Не будем ему мешать.

И мы сидели в комнате, как мышки, будто папа чинил не табуретку, а по крайней мере двигатель космического корабля.

Долгое время в нашей квартире стояла непривычная тишина. Она только изредка прерывалась стуком, бряком, а один раз и вполне приличным ругательством сквозь зубы.

– По пальцу попал, - прокомментировала мама. - Жалко…

Наконец из кухни донеслось гордое слово:

– Прошу!

Мы вошли в кухню. Папа торжественно сидел на табуретке и даже немного подпрыгивал на ней - показывал, какая она теперь стала крепкая.

– Умница! - похвалила его мама и поцеловала в лоб. Будто он не табуретку починил, а двигатель космического корабля. И теперь наша страна никому не уступит своего первого места в космосе.

– Вот так вот! - сказал папа, встал и важно ушел в комнату.

Мама тоже посидела на табуретке, проверила ее прочность и сказала:

– Выметайтесь. Буду по этому случаю готовить вам страусиную яичницу.

– Пап, - сказал Алешка, входя в комнату, - будешь на ужин страусиную яичницу?

– Еще как! - обрадовался папа. - Я ее заслужил. Отнеси маме молоток, такое яйцо ложечкой не разобьешь.

– Да ну. - Алешка пожал плечами. - Слыхали… Мышка бежала, хвостиком махнула… Ты лучше расскажи нам про дело о «Зверинце».

– Да чего там рассказывать. - Папа небрежно махнул рукой. - Повязали всех этих жуликов. Главарь только скрылся. Но и он не уйдет. Мои ребята вышли на его след. Ждут в аэропорту. Он вылет за рубеж подготовил.

Мы переглянулись.

– Вы что? - насторожился папа. - Опять что-нибудь затеяли?

– Что ты! Что ты! - зачастил Алешка. - А в нашей школе тоже они побывали?

– Скорее всего, - сказал папа. - Но доказательств у нас нет. Никаких следов не оставили.

– Даже отпечатков пальцев?

– Ну… Какие-то отпечатки одного человека мы сняли, но в картотеке их нет. Как его искать? Кто он такой?… Правда, - папа припомнил, - по оперативным данным, кое-какие приметы его у нас есть.

– А какие? - не отставал Алешка.

– А тебе-то зачем?

– Ну… Мало ли. Вдруг мы его в «Зверинце» видели.

– Высокий, худой…

– А особые приметы, пап? - настаивал Алешка. - Высоких и худых в Москве, наверное, миллиона два. - Прямо профессионал какой-то.

– Есть особая примета. У него мизинец на правой руке не разгибается. Вот так вот, крючком. - И папа показал согнутый палец. - Не попадался вам такой?

– Нет, что ты!

– Посмотри мне в глаза! - нахмурился папа.

Но тут ситуацию разрядил какой-то грохот на кухне.

– Ну вот, - сказал папа, - мышка бежала, хвостиком махнула…

– Яичко упало, - захохотал Алешка, - и курочку Рябу прибило!

– Не курочку, - сказала мама, появляясь в дверях. - Табуретку.

– Что?! - подскочил папа. - Опять ее чинить?

– Теперь ее уже не починишь.

– А яйцо?

– В помойном ведре. Оно тухлое оказалось. Не входите пока на кухню, там проветривается.

– Эх, - пожалел Алешка. - Надо было его дяде Федору отдать.

А тут как раз и дядя Федор позвонил, опять стал намекать:

– Здорово я вас возил, да? С ветерком!… Пообщаться бы…

– Не старайтесь, дядя Федор, - огорчил его Алешка. - Яичко упало и разбилось. Мы из-за него без табуретки остались.

– Вона как? - Голос у дяди Федора стал угасать от разочарования, а потом снова окреп. - Лады! Пойдем другим путем! - И он положил трубку.

Каким он пошел путем, мы узнали на следующий день. Путь оказался очень простым - дядя Федор маханул к Петруше и нахально выпросил у него три яйца. Одно он занес нам.

– Токо об тубаретку не коли, - сказал он маме. И, хитрец, присел на кухне, ожидая угощения яичницей.

Мама на этот раз справилась. Но содержимое яйца разделила на несколько порций. Одну - на сковороды, другие - в морозильник. Дядя Федор проводил их тоскливым взглядом.

– Обратно спортится, - покачал он головой.

– Не спортится, - возразила мама. - Я в энциклопедии прочитала: страусиные яйца могут храниться в холодильнике больше года!

– А зачем? - изумился дядя Федор.

– Ну, мало ли. Гости неожиданно нагрянут.

– Так ведь… - Он покашлял в кулак и намекнул: - Нагрянули ведь.

– Тебе мало? - мама кивнула на две сковороды, где шипели и трещали две громадные яичницы.

На вкусный запах пришел папа.

– Как там Петруша? - спросил он. - Не обижают его?

– Не. - Дядя Федор покачал головой, не сводя глаз со сковородок. - Да он теперя там и не один. Помощника взял.

– Какого помощника? - Папа выбрал себе табуретку и присел к столу.

– Ну, по хозяйству. Управляется-то он не очень, не сельский человек. Зато у него пистолет есть, сам видал. Теперь Петрушу тронь, попробуй!

Мама поставила на стол тарелки.

– А, - папа взял вилку. - Значит, у Петруши охранник теперь есть?

– Ага. - Дядя Федор взял большую столовую ложку. - Я ей поработаю, - сказал он маме, - ложкой ловчей получается.

Еще бы! Особенно такой. Как сгреб, только мы полсковороды и видели.

А Лешка задумчиво ковырял яичницу и поглядывал на дядю Федора. А потом спросил:

– А вы его видели?

– А то! И самого его видел, и пистолет.

– Он какой из себя?

– Обыкновенный. Черный такой.

– Брюнет, значит? - все приставал Алешка.

– Зачем брюнет? - Дядя Федор даже ложку положил. - Обыкновенный. Как у твово бати.

– Так вы про пистолет? А я про работника.

– А… этот. - Дядя Федор снова вцепился в ложку. - Так себе. Не очень видный. Мелковатый такой.

Алешка пнул меня ногой под столом.

– Ты чего? - спросила меня мама. - Подавился?

– А ты не части, - посоветовал дядя Федор. А сам наворачивал своей ложкой, как экскаватор на соревнованиях, - это Алешка так потом сказал. - Благодарствуйте. - Дядя Федор встал, пошел в прихожую. - Пообщались…

Мы с Алешкой проводили его до дверей.

– А чего там этот помощник делает? - спросил я дядю Федора.

– Так. Бродит по территории. Тряпки какие-то подбирает. - Ну, это понятно, видели мы в кино, откуда эти тряпки взялись. - Машину завтра подавать?

– Обязательно, - сказал Алешка. - С утра пораньше.

С утра пораньше мы поехали зачем-то в институт.

– Ты очень ненаблюдательный, Дим, - опять укорил меня Алешка, когда я спросил, куда и зачем мы едем. - Из тебя никогда сыщик не получится.

– Оно мне надо?

– А чего? - удивился дядя Федор. - Хорошая работа. Кого надо - сажай, кого не надо - не сажай. - Как у него просто! - Полковник станешь. Как ваш батя.

– Или генералом, - подначил Алешка. - Как его начальник. Только ты очень ненаблюдательный.