Софья Прокофьева - Лоскутик и Облако
— Нет, больше я не могу сидеть на одном месте! Никогда в жизни так не уставала… - проворчала старая бабка Грозовая Туча, вылетая из окна мастерской художника Вермильона.
Но Вермильон уже закончил портрет.
Он был счастлив. Правда, он сидел почти по пояс в воде. Вся штукатурка на стенах и на потолке размокла и обвалилась. Но портрет получился очень похожим. Старая бабка Грозовая Туча была на портрете как живая.
Этот портрет и до сих пор висит в городском музее.
Если ты, мой читатель, когда-нибудь попадёшь в этот город, обязательно загляни в музей и посмотри на портрет старой бабки Грозовой Тучи. Не пожалеешь!
— Ну, пора прощаться! - громыхнула старая бабка Грозовая Туча, появляясь над площадью.
— Не улетай! - крикнула Лоскутик, обнимая Облако.
— Ох уж эти мне прощания! - Старая бабка Грозовая Туча сердито дёрнула Облако за руку и подняла его в воздух. - Сейчас оба начнут ныть и проливать дождик!
— Прощай, Лоскутик! - крикнуло сверху Облако, стараясь вырвать руку из лиловой лапищи своей бабки. Рука Облака всё удлинялась и удлинялась, но старая бабка Грозовая Туча всё-таки уводила Облако за собой.
Слезы лились из глаз Облака прямо на Лоскутика.
— Я побегу за тобой! - плача, закричала Лоскутик.
Но Барбацуца крепко ухватила её за руку.
— Пусти же меня, пусти? - попробовала вырваться Лоскутик.
— Девочки не бегают по всей земле за облаками, - печально сказала Барбацуца. - Так не бывает.
— Когда ты прилетишь опять? - крикнула Лоскутик.
— Теперь облака будут часто прилетать в вашу страну! - уже издали ответило Облако.
— А ты? Ты прилетишь? - изо всех сил крикнула Лоскутик.
— Прилечу… Прилечу… - донёс до Лоскутика ветер.
— Я буду ждать… - прошептала Лоскутик. - Я буду думать о тебе всю жизнь, каждую минуту…
Барбацуца так крепко обняла Лоскутика, что у Лоскутика на спине скрипнули лопатки.
Дождь кончился. Только звонко падали крупные капли с крыш. И каждая капля, падая, говорила какое-то короткое, непонятное, но очень весёлое слово.
Старая бабка Грозовая Туча на лету обернулась. Она пошарила в бесчисленных складках своего серого плаща и вытащила оттуда какой-то полосатый и сверкающий шарф. Встряхнула его за конец и бросила в воздух.
И тотчас над городом изогнулась дугой сияющая радуга.
Она перекинулась мостом над толпой, над мокрыми, умытыми крышами освобождённого города, над рекой, по которой плыли, сталкиваясь и кружась, венки цветов.
