Три золотых пророчества - Кира Гембри
Но я не могла себе этого представить. Слишком отчётливо я помнила, с каким ужасом взглянули на меня Эва и Аланна, прежде чем сбежать в море. Островитяне считали Зайца опасным, потому что верили, что он во всём виноват – и похоже, что русалки были такого же мнения обо мне.
Глава 17
Опасный эксперимент
За тринадцать с половиной лет в моей жизни всё не раз менялось и переворачивалось с ног на голову.
Например, вскоре после моего четвёртого дня рождения я, подслушав разговор Бренды и Тильды, узнала, что я подкидыш. Бабушка не хотела мне об этом говорить, и с тех пор я постоянно терзалась вопросом: почему родители меня бросили?
Ещё один, правда замечательный, сюрприз, поджидал меня в шесть лет, когда бабушка открыла мне тайну лазарета по уходу за мифическими существами. Я познакомилась с лепреконами, русалками, банши, шелки и бесчисленным множеством других существ, о которых раньше знала только из сказок.
В восемь лет я впервые встретила дракона. Его огненный кашель выжег мне густой пучок волос.
А потом, когда я почти окончила начальную школу, произошло ещё кое-что важное: моя лучшая подруга переехала вместе с родителями на материк, как и другие мои одноклассники. И я осталась единственным ребёнком на Патч-Айленде.
Пережить всё это было непросто, но я всегда могла положиться на Нану. Флорабель, вероятно, права, и я просто выросла в заботе и покое, и мне не из-за чего было терять голову. Но сейчас я чувствовала себя подавленной и беспомощной, как никогда раньше. По дороге домой мы с Ноем не перекинулись ни словом, потому что все мои силы уходили на то, чтобы держать себя в руках. Я ни за что не хотела превращаться! И ещё постоянно думала о том, что сказала бы на всё это Нана.
Она всегда хотела, чтобы я заняла её место на острове, став настоящим ветеринаром. И что теперь с этим будет? Буду ли я нужна бабушке, если от меня одни неприятности?
Поговорить сейчас об этом с бабушкой, конечно, было совершенно невозможно. Список запретных тем для разговора с ней, вероятно, скоро станет длиной с целую книгу.
Едва переступив порог дома, я бросилась в свою комнату и, упав на кровать, уткнулась лицом в подушку. К счастью, Ной даже не попытался пойти за мной. Наверное, догадался, что мне необходимо успокоиться и привести мысли в порядок. В голове у меня всё перепуталось, как кусочки головоломки, перемешанные в коробке, и как бы я ни старалась, сложить их в картинку не получалось.
Не знаю, сколько прошло времени, когда в коридоре послышались голоса.
– На вашем месте я бы туда не входил, – сказал Ной прямо за моей дверью.
– А почему бы и нет, могу я узнать? – прозвучало в ответ.
– Потому что… Руби больна. Её весь день тошнило… э-э-э… рвало. Зрелище не из приятных.
Несмотря на этот аргумент, я была уверена, что миссис Сильвертон вот-вот ворвётся в мою комнату. Увлечённому врачу болезнь вряд ли покажется страшной, скорее интересной, а заботливому взрослому придётся ухаживать за больным ребёнком!
Но Милдред Сильвертон, по-видимому, не была ни тем ни другим.
– Только этого не хватало! – простонала она. – Ничего удивительного: ведь она ест такую вредную пищу, и к тому же постоянно носится где попало с этим грязным псом. Кстати, где он?
– В моей комнате, – быстро ответил Ной. – Где и останется, обещаю. Руби слишком слаба, чтобы ухаживать за ним.
– Да, очень неудачно получилось, – сказала миссис Сильвертон, и мне показалось, что она всё-таки обо мне беспокоится. Но потом она добавила: – Я так восприимчива к микробам. Кто будет ухаживать за больными животными Патч-Айленда, если я буду прикована к постели каким-нибудь опасным вирусом?
– Вы правы, это было бы ужасно. Может, вам лучше пожить в «Грэхам Инн», пока Руби не поправится? Я уверен, что комната, которую Бренда оставила для вас, всё ещё свободна.
– Прекрасная мысль, мой мальчик, – похвалила его миссис Сильвертон. – Да, я перееду туда прямо сейчас. Конечно, если ты пообещаешь, что вы не натворите тут глупостей, пока меня не будет.
– Глупостей? – невинно переспросил Ной. – Мы? Никогда!
Неужели он что-то задумал? Похоже на то, но у меня не хватило сил это выяснить. Шаги миссис Сильвертон удалились, и ещё некоторое время я слышала, как она гремит чем-то в своей комнате. Наконец, судя по стуку каблуков, она вышла из дома.
Ной тоже вышел на улицу – наверное, чтобы отнести лепреконам ужин. Не пытаясь бороться с усталостью, я закрыла глаза и, возможно, даже немного подремала… пока входная дверь с грохотом не распахнулась.
– Скорее! – крикнул Ной с первого этажа. – Руби, иди сюда!
Его голос звучал так настойчиво, что я не колебалась ни секунды. Как бы я ни была измучена и сбита с толку, всё равно нельзя валяться в постели, когда животным нужна помощь. Я с грохотом сбежала по лестнице и оказалась в гостиной, где Ной как раз поставил на пол ведро. Когда я бросилась к нему, он быстро шагнул мне навстречу, не пропуская дальше.
– Наконец-то, – сказал он, взмахом руки указывая на кухню. – Я достал из морозилки запеканку Бренды, которую она принесла на прошлой неделе, и разогрел её для тебя в духовке. Приятного аппетита.
Я сердито уставилась на него:
– Я думала, что-то случилось!
– Ну да. Ты с самого утра ничего не ела, а уже темнеет. Как только съешь запеканку – покажу, что принёс. – Ной слегка стукнул каблуком по ведру.
Меня разбирало любопытство. Неужели в ведре кто-то живой? Быстро, даже не присев за стол, я съела запеканку и, поставив тарелку рядом с раковиной, – к счастью, миссис Сильвертон была далеко, – спросила:
– Ну и – что ты принёс?
Ной отошёл в сторону, не сказав ни слова. Я осторожно приблизилась к ведру, наклонилась над ним – и возмущённо выпрямилась:
– Что за ерунда?! Там обычная дурацкая вода!
– Не совсем, – сказал Ной, с вызовом глядя на меня. – Это морская вода.
Я почти сразу поняла, что он хотел этим сказать. И ошеломлённо охнула:
– Ты совсем с ума сошёл! Как ты можешь даже думать о том, чтобы заставить меня превратиться? Я же могу стать ядовитой змеёй
