Рыцарь Родриго и его оруженосец - Михаэль Андреас Гельмут Энде
Малыш, как вы догадываетесь, всё время говорил о рыцаре-разбойнике Родриго Грубиане. Он с восторгом пересказывал Флип всё то, что слышал от своего кумира. О карточной игре, в которой Родриго Грубиану удалось обыграть самого чёрта. О дикой скачке Родриго Грубиана верхом на чудище морском и о легендарной попойке Родриго Грубиана с тремя ледяными великанами с Северного полюса.
Флип была бесстрашной слушательницей. Она дослушивала все истории до конца, а потом ещё и смеялась над морским чудищем, над ледяными великанами и даже над самим чёртом.
– И ты поверил во все эти сказки? – сказала она Малышу в заключение.
Посреди Страхопущи, в двух шагах от друда, булькающего в своей болотной норе, Малыш вдруг остановился. Он так разрывался на две части, что просто не мог идти дальше.
Одна его часть хотела заверить принцессу, что такой человек, как он, не верит в морских чудищ и ледяных великанов, хотя Малыш очень даже верил.
Другая его часть ещё больше, чем в морских чудищ и ледяных великанов, хотела верить в рыцаря-разбойника Родриго Грубиана, поэтому Малыш даже не стал ни в чём заверять принцессу, а гневно накричал на неё, к большому неудовольствию булькающего неподалёку болотного друда.
– Может, ты ещё обзовёшь обманщиком Родриго Грубиана? – возмутился Малыш, и его чумазое лицо покраснело, сравнявшись цветом с его рыжей шевелюрой. – Ты что, забыла, что я его оруженосец?
Умненькая Флип не рассмеялась только потому, что не хотела обидеть Малыша ещё больше, чем уже сделала это. Но и не могла без возражений допустить, чтоб на неё орали. И она сказала:
– Во-первых, ты вовсе не оруженосец Родриго Грубиана. Ты только собираешься им стать. А во-вторых, я не сказала, что Родриго Грубиан обманщик. Я только сказала, что он сказочник. Это не одно и то же.
Флип скрестила руки на груди.
– Не одно и то же? – растерялся Малыш, и плечи у него поникли. Он хотя и был сыном кукольника, но никогда не размышлял об этом.
– Нет, – подтвердила Флип и примирительно взяла Малыша за локоть, чтобы вести его дальше. – Кто обманывает, тот намеренно говорит неправду о том, что в действительности совсем другое. А кто рассказывает истории, наоборот, говорит правду, даже если при этом немного искажает действительность. Он говорит правду, но сложным путём. Хотя и сам порой не знает этого.
Над этим Малышу надо было подумать, но, как это часто бывает, он не особенно продвинулся в своих раздумьях. Завидев вдалеке пять покосившихся башен зловещей крепости Гробург, он тут же забыл и думать о правде и обмане, а вместо этого принялся думать о морских чудищах, ледяных великанах, разбойнике-рыцаре и похищенной принцессе.
И видел уже не пять покосившихся башен, а самого себя – как он предстанет перед Родриго Грубианом и представит ему принцессу Флип. Потому что Малыш ужасно гордился принцессой. О том, что они ещё недавно спорили, он уже забыл.
Они поднимались вдвоём по узкой тропе, которая замысловато петляла вокруг скал Лихогорья. Малышу не терпелось дойти до ворот, а Флип разглядывала скелеты, прикованные к скале, мрачные каменные кресты и могильные плиты на обочине. Было очень кстати, что они успели перед этим поговорить с Малышом о правде, обмане и историях, благодаря этому она читала надписи на могилах, как читают книжки. А поскольку она была не только бесстрашной слушательницей, но и бесстрашной читательницей, её только забавляли жуткие истории, высеченные Родриго Грубианом на камне.
Она воображала себе великана Унтама Менувеля, которого Родриго Грубиан якобы упокоил среди скал Лихогорья. Она размышляла, какой из своих четырнадцати голов предпочитал думать обезглавленный Родриго Грубианом дракон. Она спрашивала себя, почему рыцарь Грозайц носил такое имя и чего в нём было больше – грозы или зайца; она удивлялась странной идее Родриго Грубиана похоронить останки банды берсерков в цветочном горшке.
– А что, твой рыцарь-разбойник любит цветы? – спросила принцесса Флип, когда они уже добрались до ветхого подъёмного моста.
– Он разводит кактусы, – подтвердил её догадку Малыш, даже не задумавшись об этом. – Он им даёт имена. – Малыш похлопал на себе костюм Арлекино, отряхивая грязь, хотя со времени его купания в норе болотного друда это мало помогало. – Бедную Туснельду я нечаянно уронил. К счастью, дядя Родди смог её спасти. Только горшок разбился.
– Так-так, – сказала умненькая Флип, идя вслед за Малышом по подъёмному мосту.
Они вдвоём перепрыгнули через дыру на месте отсутствующей доски и очутились перед воротами крепости.
– Вот здесь я спал, – с гордостью рассказывал Малыш. – Чуть не получил воспаление лёгких. Но дядя Родди заварил мне ромашковый чай и уложил меня в постель.
– Так-так, – снова сказала умненькая Флип, глядя, как Малыш взялся за кольцо в пасти чёрта, чтобы постучать в ворота.
Она пока ещё не видела Родриго Грубиана, но он уже казался ей в высшей степени странным рыцарем-разбойником. Потому что рыцари-разбойники, выхаживающие больных Малышей, дающие имена своим кактусам и пишущие страшные истории на камне молотком и зубилом, были скорее всё же редкостью.
Малыш подвигал толстое железное кольцо в пасти чёрта и постучал. Стук разнёсся по крепости эхом. Но кроме эха больше не было слышно ни звука. Малыш приложил ко рту ладони рупором и крикнул:
– Эй! Дядя Родди! Это я, Малыш! Я совершил опасное и тяжкое преступление! Я его даже привёл с собой! Впусти нас, пожалуйста!
Но не было никакого ответа, а почему к ним никто не вышел, вам известно лучше, чем Малышу и Флип.
