Геннадий Михасенко - Неугомонные бездельники
- Э! - воскликнул я. - Нашел, ребя! Крыша!.. Подладить поперечины и лезь, заседай!.. Ну, как?
- Наверху - это хорошо, - поддержал Славка.
- Ну вот!.. Какая самая целая, вторая?
- Вторая, - сказал Борька. - Там нет только пяти поперечин. Даже четырех, но одна с трещиной, как Славка наступит, так - хрясть!
- Значит, пяти. Пять - это фу, это - петрушка. Неужели мы не найдем пяти брусков? Найдем! И главное - лестница между крыльцом дяди Феди и этими, которые врачи, их никогда нет дома, так что порядок!.. В общем, назначаем операцию под кодовым названием "Лестница". Кто за? Все!
- Ты гонишь, как на военном совете, - усмехнулся Борька.
- А у нас что, у нас и так военный совет. Кстати, ваши военные билеты? - Славка с Борькой молча показали Корочки. - То-то!.. Но с операцией еще не все. Надо провести ее незаметно, чтобы крик не подняли, мол, опять то да се!.. Ночью? Всех перебудим стуком. Когда?
- Днем, часа в четыре, когда все по магазинам расходятся, посоветовал Славка.
- Точно. Значит, к четырем каждому найти по два бруска! распорядился я. - А до этого где собраться?.. Не терять же день! И вообще, про запас надо иметь сухое место, чтобы гроза - а мы сидим.
- Давайте у меня под крыльцом, - предложил Борька.
- Под крыльцом?.. Пошли, посмотрим.
Едва мы вышли, видим - Генка бежит, наш четвертый союзник, еще в пионерской форме, в синей пилотке, только-только чемоданчик, наверно, занес. С криком ура мы бросились навстречу, сшиблись посреди двора и, сыпя междометия, затискали, заколотили друг друга.
- Сколько ты проворонил из-за своего лагеря! - воскликнул Борька.
- Чш-ш! - прошипел я, стрельнув глазами на окна. - Айда к Борьке!
А там уж нас прорвало! Генка сперва усмехался, кивал, поддакивал, оборачиваясь к тому, кто дернет его сильнее, потом нахмурился, стал ковырять пальцем в ушах, трясти головой, потом откинул затылок на спинку стула и с открытым ртом уставился в потолок.
- Вот он, твой билет, держи! - сказал я под конец.
- Куда билет? - спросил Генка.
- Не куда, а членский.
- Какой членский? - растерялся он.
- В "Союз Четырех", который два раза избил Блина с мымрами и побьет еще! - сказал я.
- Я пойду, - убито протянул баянист.
Я ему подмигнул и сказал:
- Во, Генк, какие у нас дела были: мы делали - да живы, а ты от рассказа чуть не спятил.
- Это я с дороги.
- Короля-то Морга видел?
- Нет еще.
- Ну, беги. Потихонечку разберешься. А мы сейчас на тот свет полезем.
Проволочным крючком Борька открыл дверцу подкрылечника, и нас обдала сухая застоявшаяся прохлада с запахом пыли и дегтя. Угля было мало, одни комки. Мы перетаскали их в угол, подскребли лопатой мелочь и смахнули дырявой рогожиной густющую паутину с потолка.
- Ну и порядок, - сказал я. - Только темновато.
- Когда сбор? - спросил Борька.
- В три.
- К трем солнце перейдет вон туда, а тут, видишь, сколько дыр - света будет навалом.
Славка принес откуда-то две доски и сделал скамейки, а для стола Борька поставил табуретку.
- Все вроде, - оглядев штаб, сказал я довольно. - Да, а пароль-то!.. Я еще вечером думал - не забыть бы. Надо пароль, чтобы честь честью.
Мы задумались. В голову мне лезли одни знакомые слова: меч Дамоклеса, цейтнот, мымра, даже - шик модерн.
- Ге, - сказал Борька.
- Что где?
- Художник по фамилии Ге.
- Да ну тебя с художником, - буркнул я. - Кашлянул - и пароль. Надо, чтобы слово с закорючкой было!
- Кракатау, - сказал Славка.
- А это что?
- Вулкан, который в прошлом веке взорвался.
- Кракатау!.. Крракатау!!. Крракатау!!!
Порычав, мы приняли Славкин пароль. Я взял проволочный крюк себе, чтобы забраться под крыльцо раньше и всех проверять, напомнил о брусках для поперечин, и мы разошлись.
Бруски я нашел сразу, ровненькие, длинные брусочки - в сенях под сундуком, а Томку выследил только после обеда. Гляжу - отправилась куда-то с белой сумкой, наверно, в магазин. Вечно она по магазинам ходит и вечно с этой сумкой!
Я выскочил и закричал:
- Тома!.. Том, в три часа мы собираемся у Борьки под крыльцом. Будь как штык.
- А почему под крыльцом?
- А где же? - удивился я. - Самое место. Мы там все прибрали, вычистили - во! Только белую кофточку сними.
- Ладно, - ответила она с улыбкой. - Займи мне место.
- Займу. Я тебе возле дыры займу.
- А там не сквозит?
- Какой сквозит, там дышать нечем! То есть для сквозняка места мало... Пароль - Кракатау. Это вулкан, который в прошлом веке взорвался. Запомни - Кракатау. А то мы без пароля никого не пустим.
- А если я забуду? - спросила она, удивленно посмотрев на меня, дескать, и меня не пустишь?
- Нет уж, ты не забывай. Это же легко - Кра-ка-та-у!
- Ну, ладно, приду.
- Торопись, а то уже третий час!
Пока я бегал в кочегарку за водой и поболтал о том о сем с дядей Ильей, пока перемывал гору посуды, гляжу - без пятнадцати три. Я бросил все и как очумелый полетел к Чупрыгиным, боясь, что там уже толпится очередь. Но к счастью, никого еще не было, и я радостно засел в подкрылечник.
Солнце, действительно, встало так, что ожили все дыры и щели штаба, и он, с углем, с балками над головой, стал походить, по-моему, на шахту.
Вот и первый стук. Я вздрогнул. Открывалось небывалое в нашей жизни начинал действовать "Союз Чести!"
- Кракатау!
Это был Борька. Я впустил его и опять закрылся.
- Ох, и дела, - сказал он. - Чтобы пролезть в свой дровяник, я должен говорить по-арабски.
- Ничего. Предупредил Люську?
- Предупредил. Полчаса подкарауливал.
- Я тоже.
Послышались шаги, Славкины.
- Сим-сим, открой дверь, - простучал он.
- Ты давай без сим-симов! - пристрожился я.
- Кракатау.
Жаркий, переполненный сам собой, он грузно сел рядом и сделал такой затяжной выдох, как будто выдохнул половину себя. Подмигнув ему, я его отодвинул.
Разговаривая, к крыльцу подошли Мирка с Люськой. Мы замерли. Девчонки выждали немного, поприслушивались, потом неуверенно постучали.
- Пацаны, вы там?
- Нету, - сказал Борька.
- Мы забыли пароль, - сказала Люська. - Вспоминаем-вспоминаем и не можем.
- Впусти, - шепнул Борька.
Я показал кулак.
- Тара-тара, - сказала Мирка.
- С тара-тарой стучитесь напротив, - отрезал я.
- Давайте открывайте! Придумали какую-то ерунду и хотят, чтобы мы ее помнили. Вовка, открывай! А то вот проснутся мои гаврики, притащу их на собрание - узнаете!
- Ладно, на первый раз прощаю, - пожалел я, впуская их.
Следом прибежал Генка. Он еще от соседнего крыльца крикнул пароль и юркнул в штаб. Девчонки, оглядев наше жилье, остались довольны и принялись расспрашивать Генку о Короле Морге, не разучился ли он петь. Генка их успокоил, мол, не разучился, но обленился и сильно подрос.
Дело было за Томкой, и я был рад, что друзья отвлеклись, а то потребовали бы начинать, мол, семеро одного не ждут. Наконец, постучала и Томка, неслышно подойдя.
- Кто? - спросила Мирка.
- Я.
- Мы знаем, что ты, а не королева английская, - проговорил Борька, подделавшись под его голосок. - Паролик?
- Забыла.
- Ну, хоть приблизительно, - сказал я.
- Совсем, все буквы забыла.
- А мы без пароля не пускаем, - напомнил Борька.
Томка чуть подумала и сказала:
- Ну и не надо, - и пошла.
Я вскочил и, ударившись затылком о балку, крикнул от боли и от злости:
- Что же это? Двух пустили без пароля, а одного нельзя? Нечестно! - Я распахнул дверь и выскочил. - Тома!.. Иди сюда! Куда же ты потопала?
Она медленно, глядя в землю, вернулась, я кивнул на свое место, а сам опустился на корточки. Девчонки покосились на Томку, а пацаны ехидно молчали. Я склонил голову, почувствовал странную неловкость. Дурак, а не комиссар! Кинулся за ломакой, аж чуть голову не свернул! И она тоже, нашла время ломаться! Я хлопнул себя ладонью по колену и заявил:
- Все пароли отменить! Петрушка какая-то получается, а не пароли!.. Я думал, вы люди понятливые, а вы!.. Собрание начинаем!
- Без Юрки? - спросила Мирка.
- Без какого Юрки? - не понял я, уже отвыкнув от него как от друга. А-а, без Юрки. Он выбыл. Он теперь покойник для нас. Чш-ш!.. Потом, потом расскажем, никаких вопросов.
Устав на корточках, я втиснулся между Славкой и Томкой и еще раз объявил наше первое собрание открытым. При общем внимании я выложил на табуретку, куда падал самый толстый луч, ворох билетов, которые, как ракушки, пооткрывали створки и розовато засветились печатями.
- Это ваши документы, разбирайте, - просто сказал я.
И перепархивая из рук в руки, билеты разлетелись. Я с удовольствием наблюдал, как девчонки рассматривали их и читали, шевеля губами. Это меня окончательно успокоило.
Вдруг Томка меня тихонько локтем - толк! - и шепнула, глядя поверх билета:
- Вов, паук!
Над Борькиной макушкой, в углу напротив, куда мы не тыкались рогожиной, серела зыбкая и густая, как марля, паутина, а на ней встревоженно замер паук, большой и противный.
- Черт с ним, - сказал я.
