Евгения Пастернак - Открытый финал
Больше она не произнесла ни слова. Даже не спросила, что Захар тут делает. Только взяла с дочкиной кровати плюшевого мишку и вышла. Захар постоял еще немного, выключил ночник и пошел к себе.
На следующее утро он встал по будильнику, который сам себе поставил еще ночью. Натянул спортивный костюм и спустился. Стефа и отец как раз собирались уходить.
– Ой, ты проснулся? – обрадовалась Стефа. От ее ночных кошмаров не осталось и следа.
Отец недовольно уставился на сына.
– Можно, я с вами побегаю? – хмуро спросил Захар. – Все равно интернет отключен…
* * *За следующие две недели Захар втянулся в новую жизнь. Отец его лишний раз не дергал, но и не прогонял. Похвалил только однажды, когда Захар полноценно подтянулся.
На озере он познакомился с местными мальчишками. Первый раз Захар их увидел, когда купался вместе с отцом и Стефой – на берег выкатилась целая компания на велосипедах.
Стефа перехватила тоскливый взгляд Захара.
– Хочешь, я тебе свой велик дам? – сказала она. – Там можно сиденье поднять. И руль.
– У меня свой есть, – буркнул Захар, – только он дома.
Вечером отец привез ему велосипед. Захар сдержанно сказал «спасибо», папа так же сдержанно кивнул.
С этого дня Захар днем гонял по окрестностям, плавал с пацанами, тырил яблоки из сада возле старой школы и научился одним прыжком перескакивать большой грязный овраг, что у заброшенного дома за дорогой. Пацаны все были городские, но одичавшие летом на свежем воздухе. С ними было хорошо.
У Стефы нашлись свои девчоночьи дела, они пересекались только утром на пробежках и иногда вечером в лесу, на площадке.
Однажды утром Захар проснулся непривычно рано, часов в шесть. Проснулся от того, что живот подводило от голода.
Вспомнил, что вчера вечером наплавался с пацанами так, что отрубился прямо в одежде, не поужинав. Кто-то заботливо укрыл его пледом и выключил в его комнате свет. Он попытался заснуть снова, но не смог. Жрать захотелось нестерпимо.
Захар тихонько спустился в кухню и выпил стакан воды. Живот возмущенно забурчал. Захар залез в холодильник, надеясь на тарелку с бутербродами, но ничего похожего на готовую еду не обнаружил. Все было расставлено по непонятным и непрозрачным баночкам, которые страшно было трогать.
– Ты чего тут? – спросила Стефа, неслышно появившаяся сзади. – Топаешь как слон по дому. Меня разбудил.
– Есть хочу, – мрачно ответил Захар. – Во сколько твоя мама встает?
– Сегодня суббота. Может и в девять встать. А зачем тебе мама?
– Есть хочу, – раздраженно повторил Захар, с трудом не срываясь на грубость.
Стефа смотрела озадаченно.
– Сделай яичницу.
Захар посмотрел на нее как на идиотку.
– Я? – спросил он.
– Ну давай я тебе сделаю, – согласилась Стефа. – Меня папа научил. Тебе с колбасой или с сыром? О! А еще есть помидор! Или ты омлет больше любишь?
Стефа бойко потрошила холодильник, выуживая из него продукты.
– Колбасу порежешь? – спросила она.
Захар машинально взял нож и уставился на колбасу.
– Только не на столе, на дощечке. Не спи, режь давай, сковородка уже горячая!
Нож соскальзывал, колбаса убегала и не желала резаться маленькими кусочками.
– Готово? Давай! Ну что ты такими ломтями накромсал? Ладно, сойдет!
Стефа ловко выхватила у Захара досочку и кинула колбасу на сковородку.
– Разбей яйца, я за петрушкой сбегаю.
Стефа умчалась. Захар в панике уставился на сковородку. Он смутно помнил, как это делала мама. Нужно одной рукой держать яйцо, а другой бить по нему ножом. Очень хотелось зажмуриться.
Выдохнул Захар только на четвертом яйце. Как раз вернулась Стефа, и при ней он уже вполне профессионально кокнул яйцо прямо на сковородку.
– Давай глазунью! – предложила Стефа, глядя как шкварчит и пузырится белок.
– Давай! – легко согласился Захар. – А тебя правда папа готовить научил?
– Ну да, – улыбнулась Стефа, – он у нас плов знаешь какой делает! И эти… как их… манту… Но я их не люблю. Это пельмени такие большие.
Яичница немного подгорела, и колбаса действительно была нарезана слишком большими кусками. Но Захару казалось, что ничего вкуснее он не ел никогда в жизни.
– Кто посуду в посудомойку затолкает? – спросила Стефа с набитым ртом. – Эх, еще бы огурец соленый! Но они в погребе.
У Захара противно заныло в груди. Он неожиданно для себя сказал:
– Слушай… Тогда с погребом…
– Да ладно, – отмахнулась Стефа. – Зато я больше никогда не полезу туда одна. Папа всегда говорит, что лучше один раз получить по лбу, чем… – девочка нахмурилась, вспоминая продолжение. – Короче, все правильно! А давай папе с мамой тоже яичницу сделаем? Только колбасу, чур, я режу. А вот и папа!
– Пааап! Тебе с колбасой?
Папа чмокнул Стефу в макушку, потянулся к Захару, но только потрепал его по голове.
– Спасибо, кормильцы, – сказал он.
Захар чуть не уткнулся носом в сковородку. Ему нестерпимо хотелось плакать.
* * *На пробежке он обогнал Стефу. Отец сказал, что тот, кто прибежит первым, выбирает фильм, на который они вечером пойдут. Захар несся как метеор, он очень не хотел идти смотреть очередной мультик. Примчался первым, на радостях показал Стефе язык, сбросил кроссовки с костюмом и сиганул в озеро. Только сейчас до него дошло, что фиг с ним, с фильмом. Он обогнал! Он обогнал мелкую, до которой раньше и близко добежать не мог!
Отец был хмур.
– Выбирай фильм! – с вызовом сказала Стефа.
У Захара сложилось впечатление, что они поругались, пока он купался.
– Звездные бои два! – выпалил Захар.
Отец скривился.
– Тебе же первые не понравились, – сказал он Стефе.
– Так не я их выбираю, – опять с вызовом ответила дочка.
Стефа и отец одинаково нахмурились и похожим жестом откинули волосы со лба. Радость победы у Захара почему-то померкла.
– Пойдем, – мрачно сказал ему отец, – я обещал Вере привезти тебя к ней сегодня. А на обратном пути заедем за билетами.
* * *Мама была очень бледная. Недавно ей сделали вторую операцию, загипсовали ногу заново, и теперь нужно было набраться терпения и ждать, пока все срастется.
– Врачи меня утешают, но я думаю, что нормально ходить уже не буду, – прошептала мама.
– Вера, ты у лучших хирургов, Власов сказал, что расскажет тебе, как разработать ногу, и через месяц…
– Ах, они всегда так говорят, – отмахнулась мама.
– Пойду куплю кофе, – резко сказал отец и вышел из палаты.
Захар кинулся к маме. Почему-то в присутствии отца он стеснялся это делать. Мама пахла больницей, но все равно была до слез родной. Только сейчас Захар понял, как соскучился.
– Маленький мой, – шептала мама ему на ушко, – мальчик мой. Прости меня, родной! Господи, как ты похудел! Тебя совсем не кормят?
– Кормят нормально, – ответил Захар. – Ой, мам, а я научился яичницу делать! Я вчера заснул без ужина…
– Как без ужина? – ужаснулась мама. – Тебе не дали ужин?
– Да нет, просто мы набегались с пацанами на озере…
– Каком озере? – в голосе мамы послышалась паника. – Там глубоко? Взрослые с вами были?
Захар озадачился. Взрослых не было, но он решил об этом не говорить.
– Были. И там совсем не глубоко. Я пришел домой и нечаянно заснул, а утром встал первым, и Стефа меня научила яичницу…
– А Карина что, не могла встать, чтобы вас покормить? – язвительно поинтересовалась мама.
– Да могла, наверное, – неуверенно сказал Захар, – но я же смог сам.
Разговор затух.
– Зато ты придешь домой, и я тебя покормлю, – сказал Захар.
Мама разрыдалась.
– Так и буду всю жизнь обузой на твою голову, – прошептала она.
У Захара противно защипало в носу.
– Сейчас придет Дима, я с ним еще раз поговорю, – сказала мама. – Просила же не издеваться над тобой, просила же по-человечески…
– Мама, надо мной никто не издевается, – перебил Захар.
– Да я вижу, – сказала мама. – Худющий весь, руки ободраны. Одни глаза остались.
Захар разозлился.
– Мам, у меня все хорошо, – сказал он.
– Стефу свою небось не гоняет, – капризно сказала мама.
– Стефу он гоняет похлеще меня! – отрезал Захар. – Я, кстати, только сегодня ее первый раз обогнал, она вообще крутая! Подтягивается, как пацан! И по лестнице на руках может пройти! А я только половину, а потом спрыгиваю…
– Там не высоко? – обеспокоилась мама.
– Мама! – попытался объяснить Захар. – Там не высоко. А если и высоко, то что?!
– Вот и ты мне уже грубишь, – опять заплакала мама. – Я так и знала, что он отберет у меня сына…
Захар потрясенно замолчал.
– Мама, не плачь, – попросил он и уткнулся ей в плечо.
Мама тихо всхлипывала. Дверь в палату скрипнула, вошел отец. Запахло кофе.
