Забудь меня, если сможешь - Кристина Вуд
— Если честно, мы недооценили этих ребят, — признается мужчина, поправляя удушающий черный галстук на шее. — Мы навели некоторые справки по каждому из участников группы, — несколько раз нажимая на разноцветные кнопки небольшого пульта, растворяющегося в его ладони, он направляет взор на интерактивную доску.
На экране высвечивается анкета одного из участников «Торнадо». Вместо фотографии изображен цветной снимок с камер видеонаблюдения не самого лучшего качества. На фото изображен профиль мужчины: взгляд сосредоточен, веки сощурены, темные волосы — неизвестного оттенка из-за сомнительного качества снимка — коротко острижены, на шее с правой стороны красуется татуировка небольшого черного скорпиона, заметны крупные остроконечные лапы и коричневый оттенок в области хвоста и жала.
— Зовут этого юношу Рон, настоящее это имя или же его позывной — нам неизвестно. Возраст, примерно, от двадцати пяти до двадцати восьми лет. Является негласным главарем «Торнадо» и это все, что у нас на него имеется, — сообщает мужчина. — Далее следуют его сообщники по так называемой повстанческой деятельности: Сэм, Джеймс, Питер и Роберт. К сожалению, их фотографии отсутствуют в нашей базе данных. По неофициальным данным в группе орудует хакер, которому удается максимально отгородить и ввести в заблуждение наших лучших специалистов по информационным технологиям. Твоя задача выявить этого человека. Всем четверым юношам от девятнадцати до двадцати трех лет, но, не смотря на их юный возраст, вместе они пять хладнокровных машин для убийств, а поодиночке еще опаснее.
— Твоя задача, номер семь, проникнуть в тыл «Торнадо» под видом беззащитной девушки, — объявляет Диана. — Ты должна незаметно выведать дальнейшие планы группы, для этого тебе необходимо всегда находиться рядом с главарем. Для контроля тебе выдали специальное оборудование, — она кивает на небольшой серебристый металлический браслет, намертво закрепленный на моей левой руке. — Есть вопросы?
— Нет, мэм, — незамедлительно следует мой ответ.
— Отлично, — она кивает, окидывая меня оценочным взглядом с головы до ног. — Помнишь слоган нашей компании?
— Ваше здоровье в наших руках, — отчеканиваю я словно молитву.
— И еще, — она резко останавливается на пути ко мне, — постарайся проявлять больше эмоций по отношению к инфицированным людям. Эмоции — неотъемлемая часть жизни каждого зараженного.
Я тут же послушно киваю.
— Сейчас тебя доставят в сектор десять. Удачи, номер семь.
* * *
Она резко хватает меня за руку, потягивая вперед. Слух улавливает ее тоненький детский голосок, она что-то говорит, ее маленькие алые губки постоянно дрожат и шевелятся, но я не понимаю, не понимаю, не понимаю, что они говорят.
Мы бесконечно долго бежим, перепрыгивая через городские препятствия. В глухом городе господствует непроглядная тьма. Вокруг раздаются какие-то прерывистые опасные шипения. В груди разрастается неизвестное, незнакомое чувство, которое заставляет сердце биться в конвульсиях, а руки нервно дрожать.
Улавливаю перед собой светлые длинные косы, прыгающие из стороны в сторону. Девочка озирается назад слишком часто, слишком испуганно.
Кто-то резко зажимает мне рот, другой рукой грубо стискивает плечо. Чувствую противный запах, исходящий от светлой тряпки, приложенной к лицу. С каждым вдохом я теряю чувствительность ног, они медленно подкашиваются. Чьи-то руки умело подхватывают мое безжизненное тело…
— Сектор десять, — объявляет суровый мужской голос, вырывая из сна.
Сон — всего лишь один из побочных эффектов оздоровления. В оздоровленном организме не должно быть никаких снов. Человеческий организм после процедуры санации не должен чувствовать ничего кроме боли. Ничего кроме боли, ничего кроме боли, ничего…
— Солдат номер семь, приступай к выполнению приказа, — вновь командует мужчина в белой кепке с эмблемой корпорации, вперив в меня стальной взгляд.
Я мельком киваю, выбираясь из белоснежного фургона в открытое солнечное пространство. Как только дверь машины захлопывается — фургон моментально трогается с места. Я остаюсь одна в глухом прозрачном пространстве, оглядывая окружающие средневековые лондонские постройки.
Мне положено отыскать их базу. После подробного инструктажа я тщательно изучила биографии каждого инфицированного из группы. Если вдруг фотографическая память подведет меня, и я не признаю лица некоторых членов группы — мне по силам исследовать их привычки, поведение и повадки с полученными данными их анкет и мысленно сопоставить факты.
Но прежде всего, надобно помнить: они — простые инфицированные мятежники, противящиеся обязательному закону об оздоровлении. Они — повстанцы, угрожающие будущему идеального поколения. Однако у меня есть некоторые преимущества перед ними: они угроза — я спасение, они предатели оздоровления — я предана оздоровлению, их генофонд опасен для будущих поколений — мои гены идеальны для продолжения рода.
Они не знают обо мне ничего — я знаю о них все.
И моя основная задача состоит в том, чтобы уравнять наш счет в пользу корпорации «Нью сентори» и, прежде всего, будущих поколений.
Слух мгновенно улавливает целенаправленное шипение за спиной, приближающееся с определенной траекторией скорости. Мгновение и оно уже раздается в области затылка. Медленно разворачиваюсь на пятках и обнаруживаю перед собой некую субстанцию — точную копию человеческой самки. Зрачки у особи какого-то блеклого, тусклого, безжизненного оттенка. Волосатость на теле практически отсутствует, если не брать во внимание тот факт, что на голове у нее покоятся мертвые, безжизненные волосы, которые с каждым дуновением ветра колышутся в разные стороны. Кожа окончательно потеряла свой цвет, нет, ее нельзя назвать просто бледной, она прозрачная. Я наблюдаю каждую вену на ее лбу, быстро бьющуюся в конвульсиях, каждую прозрачную гематому, превратившуюся из темно-синего в бледно-зеленый. Перевожу взгляд на потрескавшиеся, искусанные до крови губы, открывающие простор к покрошенным желтоватого оттенка зубам или тому, что от них осталось.
Она больше похожа на ходячий труп, сбежавший из морга, чем на полноценную женщину.
— Кто ты? — слышу я собственный хриплый голос,
