Моя бабушка живёт у сопки - Ирина Юрьевна Мошева
– Нет, это не сороки. Они тяжёлые, на ветках не удержатся. А синички ягоды куда-нибудь унесли бы, – не согласился я.
– Тогда это мыши. Бабушка говорила, что они у неё в доме живут. Мышки любят зёрнышки всякие и орешки. В вишне как раз внутри косточка есть. А следов нет, потому что мышка лёгкая.
– Разве мыши умеют по деревьям лазить? – засомневался я.
– Не знаю. Пойдём, у бабушки спросим.
Мы побежали к домику, где бабушка в это время помидоры подвязывала.
– Бабушка, а мышки умеют по деревьям лазить?
– Надеюсь, что нет, – ответила она.
– А если умеют?
– Зачем вам? – не понимала нас бабушка.
– Если умеют, то это мышки вишню едят! – выпалил я.
– Нет, это не мышки, – улыбнулась бабушка, – это бурундуки.
– Бурундуки, – протянул я, – Это кто?
– А вот, в следующий раз на дачу пойдём, вы ведите себя тихо, может, увидите бурундуков.
Чтобы попасть на дачу, надо ехать на автобусе, потом забираться на высокую-высокую сопку, потом спускаться с неё к ручью. И если обогнуть ещё одну сопку, то будет как раз наша дача. Можно, ещё на машине с дедушкой поехать, но это не так весело.
Мы на дачу через два дня поехали на автобусе. Я со Славой, как всегда, шёл и разговаривал, а ещё мы сражались на палках. В самый разгар битвы, что-то как бахнет рядом, мы даже подпрыгнули от неожиданности. С ближайшего дуба один за другим три больших камня сорвались и в лес улетели, громко хлопая крыльями. Дерево закачалось, как от сильного ветра.
– Бабушка, кто это? – испуганно спросил я.
– Это фазаны. Лесные курицы. Они, наверно, полночи на это дерево усаживались, а тут вы прибежали и напугали их.
– Это они нас напугали! – возмутился Слава.
– Шуметь меньше надо.
И тут я сразу вспомнил про бурундуков.
– Слава, тихо, а то мы бурундуков не увидим.
И мы стали идти тихо-тихо, даже не разговаривали, чтобы не спугнуть таинственных животных.
Вот и дача, уже вишню видно. Тут какая-то тень с дерева спрыгнула и в траву шмыгнула. Я только успел разглядеть черные полоски на спинке и облезлый хвостик.
– Бабушка, это бурундук был, да? – спросил я шёпотом.
– Да, это бурундук. Всю вишню перепортил. Надо сегодня обязательно собрать ягоды, а то нам ничего не достанется, после этого разбойника.
– А он, что у вишни косточки ест?
– Да.
– Так косточки не съедобные! Как он их едят?
– Внутри косточки ядрышко ест. Оно нравится бурундукам. Вот ради ядрышек, бурундуки и портят нашу вишню.
– А давай мы газетку постелем под дерево. Пусть бурундуки себе косточки забирают, а нам останется мякоть. Она на газету упадёт и в земле не испачкается.
– Нет, – сказала бабушка. – Мы лучше ягоды соберём с дерева и не будем газетки стелить. Бурундуки зубы не чистят, лапы не моют, после них ягоды есть нельзя.
Мы со Славой принесли лестницу. Бабушка стояла на ней и собирала ягоды с западной вишни, а с войлочной – мы сами собрали.
Потом я сидел и пропалывал грядку с морковкой. Я сидел очень тихо, потому что Славы рядом не было. Он помидоры поливал рядом с домиком, а моя грядка была возле леса. Я сидел и выдёргивал сорняки из земли, потом устал и посмотрел на кучу травы под дубом. Бабушка в эту кучу складывает сорняки и ветки, говорит, что потом перегной будет.
На вершине кучи сидела странная белочка. У неё был маленький хвостик и тёмные полоски вдоль спинки. Я сразу понял, что это бурундук. Он сидел на задних лапках, поджав передние, и рассматривал соседнюю дачу. Потом он посмотрел на меня, испугался и убежал в лес.
Наверное, бурундук заметил, что мы всю вишню собрали, и высматривал, не осталось ли вишни у соседей?
За каждой сопкой море
Мы всей семьёй обедали. Бабушка борщ сварила с домашними помидорами, картошкой и морковкой. Борщ был вкусный. Мы со Славой ели наперегонки. Кто первый съест, тот будет Рекса кормить. Бабушка уже косточки для собаки приготовила, и хлеба обещала дать. Рекс такой ловкий, он умеет хлеб на лету зубами ловить. У нас так не получается, хотя мы со Славой много тренируемся.
Я уже почти всё съел, и тут мама сказала:
– А когда я была маленькой, то думала, что за каждой сопкой море. Вот за любую сопку загляни, и за ней обязательно будет море. Я даже проверяла. У нас дом стоял на склоне. Если на вершину подняться, то видно бухту с кораблями. А с боку ещё одна сопка, и за ней тоже море есть.
– А за другими сопками ты смотрела? – деловито спросил Слава.
– Смотрела. Моя школа стояла на склоне противоположной сопки. И с вершины тоже было видно море. А когда мы в гости к тёте ездили, то с её сопки смотрели на порт.
– Значит, за каждой сопкой на самом деле море? Если бы у нас в Воронеже были сопки, за ними тоже море пряталось? – удивился я.
– Нет, конечно! – засмеялась мама. – На самом деле, только на побережье с сопок море видно, а чем дальше от берега, тем больше сопок, за которыми нет моря.
– А ты проверяла? – опять спросил Слава.
– Конечно! – кивнула мама. – Однажды осенью мы всей семьёй поехали в лес на пикник. У нас обычно оттепель в начале ноября. Так тепло становится, что даже багульник цветёт, как будто весна наступила.
– А что такое багульник? – не понял я.
– Кустарник с тоненькими веточками. Он очень красиво цветёт розово-фиолетовыми цветами. Сопки весной такие унылые и безрадостные, а багульник расцветает, и окрашивает склоны в розовый цвет. Когда осень наступает, то багульник, как в и все растения к зиме готовится: листья сбрасывает и засыпает. Но в начале ноября неожиданно теплеет так, что даже без шапки можно ходить. Багульнику кажется, что уже зима кончилась, и он начитает цвести.
– А потом опять холодно становится?
– Да, зиму никто не отменял?
– И багульник умирает от холода? – расстроился я.
– Нет. Он опять засыпает до самой весны. Багульник привык к такой погоде.
– Мама, ты про сопки рассказывала, – напомнил Слава. Он не любит про цветы слушать, ему всё про море нравится. Зато я люблю узнавать про новые растения, особенно, те, которые в Воронеже не растут.
– Да, точно. Я же рассказывала, как узнала, что не за всеми сопками море есть. Мы в
