Большая книга ужасов – 87 - Елена Арсеньева
Скинув рубашку и оставшись только в джинсах, он, тяжело дыша, пробрался к заветному сундуку.
Еще два дня назад Адриан ни за что не прошел бы мимо охотничьего ружья, лежащего в укромном уголке и прикрытого перевязанными бечевками пачками старых газет и журналов. Отец купил его по случаю на каком-то вид-гренье[6], а теперь не знал, что с ним делать. В стволе перекосился патрон, протолкнуть его не удалось, а стрелять было опасно: ствол могло разорвать. Адриану, конечно, запрещали даже дотрагиваться до ружья, однако он успешно пренебрегал запретом: приятно же хотя бы в руках подержать оружие! Но сегодня ему не до того. Дрожащими руками он поднял крышку сундука и начал по одной доставать толстые книги, то и дело чихая, когда пыль, эта особенно тонкая и едкая, ароматная книжная пыль, проникала в нос. И вдруг руки его задрожали: вот она, та самая коричневая тетрадь, о которой он узнал, случайно услышав разговор своего отца Жерара Марсо и их парижского соседа, букиниста мсье Леру!
…В тот вечер Леру зашел спросить, нет ли среди старинных книг, хранящихся во Френе и принадлежавших предкам Марсо, чего-нибудь для продажи, например манускриптов. Леру был знаток и любитель рукописей, писатель, историк и для покупки редкостей денег не жалел.
– Ну как же! – воскликнул отец Адриана. – В сундуке на чердаке лежит коричневая, самодельно переплетенная тетрадка с пожелтевшей бумагой: это воспоминания моего прапра… словом, моего далекого предка. Мы с ним тезки, хотя, судя по этим запискам, он предпочитал, чтобы его называли не Жерар, а Дэвэн Марсо – колдун[7] Марсо. Уж не знаю, какой он там был колдун – но почерк имел ужасный! Сделаем скидку также на шершавую бумагу, выцветшие чернила и плохо очиненное перо. Я когда-то, по молодости лет, пытался эти воспоминания прочесть, даже переписать начисто, разборчиво, однако в конце концов признал, что миссия невыполнима. – Он ухмыльнулся. – Осилил только две страницы, а может, три, уже не помню. В том, что прочел, рассказывалось о вызове некоей Калиго Корней (вот уж не знаю, кто такая!), которая могла найти плиту со следом какой-то ведьмы. Якобы под этой плитой скрыто баснословное сокровище. Ах да, помню, что плиту следовало искать у воды. Пояснений, почему у воды, я не нашел.
– Это напоминает мне обряд вызова мертвого слуги, – глубокомысленно проговорил букинист. – Очевидно, Калиго Корней – такой слуга. А о чем еще вы прочли?
– Еще там был текст какого-то заклинания, – припомнил отец Адриана. – Также Дэвэн Марсо писал что-то про оборотней, про тонкости общения с мертвецами, причем непременно в ночь со среды на четверг и обязательно на старом кладбище во Френе, про какую-то даму с черными перьями в волосах… Ну и все такое в этом роде. Я уж и забыл детали. Мы в следующий понедельник едем во Френ. Если хотите, я привезу рукопись, когда будем возвращаться.
Мсье Леру тут же позвонил своему клиенту, любителю манускриптов, и тот заявил, что сам одновременно с семьей Марсо приедет во Френ взглянуть на записки их предка, о котором этот историк, оказывается, очень много слышал и даже в одной из своих книг о нем писал.
Именно этого историка и хотел опередить Адриан.
Ну ладно, предположим, любитель манускриптов заплатит за рукопись колдуна Марсо сотню евро, или несколько сотен, или даже тысячу – но что это по сравнению с баснословным сокровищем, на которое намекал предок?!
Адриан не мог понять отца. Как это так?! Иметь шанс стать действительно богатым, может быть очень богатым – и отнестись к этому так пренебрежительно только потому, что он связан с какими-то чудесами?! А между тем родители не прочь разбогатеть – но только сугубо «реалистическим» путем: каждую пятницу покупали билеты всяких лотерей, к сожалению, пока без толку. Конечно, им надоело жить в тесной полутемной квартирке около шумного Северного вокзала на улице Мабёж. Отец с некоторых пор выходил на демонстрации протеста «желтых жилетов»; и он, и мама участвовали в забастовках, напрасно ожидая повышения заработной платы. Они бы охотно продали старый дом во Френе – да кому он нужен! Слишком много домов в округе стояли заброшенными, заколоченными, с объявлениями о продаже, а хозяева их переехали в города. Вот и дом Марсо не удавалось продать. И при этом упускать пусть призрачный, но хоть какой-то шанс разбогатеть?! Этого Адриан не понимал.
Конечно, скорее всего, все эти слова про плиту со следом ведьмы ерунда. А может быть, и нет! И каково будет семье Марсо узнать, что какой-то и без того богатый писатель разбогател еще больше – может быть, баснословно! – прочитав рукопись старого колдуна и последовав его советам? Да они просто умрут от зависти и злости на самих себя!
Адриан попытался поговорить с отцом, но тот лишь отмахнулся:
– У нас с мамой со следующего понедельника отпуск. Сегодня что, вторник? В субботу можно выехать. Лучше вечером, чтобы в пробках не стоять.
«Завтра среда! Эту… как ее там… Корней надо вызывать в ночь со среды на четверг!» – вспомнил Адриан – и на другое утро тайком сбежал во Френ.
И вот он здесь, а в руках у него заветная тетрадь! Адриан раскрыл ее и на миг ужаснулся: забрызганные чернилами страницы испещрены корявыми, неразборчивыми, убористыми строчками. Но тут же обнаружил листочки, исписанные аккуратным почерком отца. Пробежал их глазами – и ах, как заколотилось сердце! Да, отец хорошо постарался: переписал все самое главное: подробные указания, как найти Калиго Корней на кладбище.
И еще там было написано заклинание. Его следовало непременно прочесть от начала до конца, чтобы Калиго Корней, восстав из могилы, повиновалась своему господину беспрекословно.
Адриан прочел магические слова несколько раз, чтобы запомнить наверняка. Он забыл про духоту и жару, наоборот – стало холодно, даже в дрожь бросило, и пришлось снова рубашку надеть!
Подошел к чердачному окну. Смеркалось, но округа была видна хорошо. Вон шато де Френ – довольно обветшалый замок, когда-то принадлежавший владельцам деревни; вон школа верховой езды, куда ежедневно наезжает народ из Самбура, Муляна-ан-Тоннеруа, из Нуайера, Анси, Аржентоя, Пасси, других деревень, чтобы взять из конюшни понравившегося коня и вволю покататься по окрестностям… Прямо под окном лежал петит рю Порт Рю – переулок Уличных Ворот. Чуть правее –
