К Пино - Грот кокеток
На берегу она увидела этих девушек. Все они тоже попали сюда при очень странных обстоятельствах. Она даже встретила тут свою подругу из соседнего села, Анриетту, которая загадочно пропала год тому назад.
Чем они жили?
Когда они спали, чья-то таинственная рука приносила им хлеб и молоко. Так они и существовали, вне времени, ничего не ожидая в будущем, предаваясь в томительные часы бездействия воспоминаниям.
- Однако, - удивился Жан-Мари, обладавший трезвым умом, - ведь у вас есть ладья, почему же никто не подумал о побеге, о возвращении к скалам? Там вы позвали бы на помощь, мы бы услышали и пришли за вами. Уж лучше рискнуть, чем жить так!
- Ты рассуждаешь, - ответила Розалинда, - как человек из того мира, в котором жила и я еще несколько дней назад. Но ведь мы все находимся здесь по велению волшебной силы, которая не позволяет нам убежать. Мои подруги не раз пробовали сесть в ладью, но все их усилия хотя бы оттолкнуть ее от берега оказались тщетными. А пытаться спастись вплавь по подземному озеру, не зная даже, в какую сторону надо плыть, было бы безумием.
- Да, но, например, когда ладья поплыла за мной, - возражал Жан-Мари, это был прекрасный случай спастись двоим или троим из вас.
- Некоторые мои подруги провели даже по несколько дней в ладье, надеясь, что, когда она отправится за новой жертвой, они незаметно проделают на ней это путешествие. Двоим из них удалось даже отплыть, но посреди озера ладья перевернулась, и они утонули.
Жан-Мари задумался.
- Я готов поверить в колдовство. Но объясни мне, пожалуйста, во имя чего понадобилось колдунам или феям собрать в этом гроте пятьдесят или даже шестьдесят девушек?
- Нас здесь больше ста.
- Больше ста девушек, больше ста красавиц отрезано от мира только для того, чтобы здесь их кормили хлебом и молоком?
Розалинда ничего не ответила, но густая краска, залившая ее лицо, ясно говорила о том, что она хочет что-то скрыть.
В это время вступила в разговор Анриетта. Жан-Мари уже встречал ее раньше на танцах в соседней деревне. Эта блондинка, необыкновенная красавица, имела весьма незавидную репутацию. Ходили слухи, что из-за несчастной любви к ней повесился у себя в сарае молодой фермер Франсуа.
Таинственное исчезновение Анриетты положило конец пересудам и вернуло ей утраченное расположение односельчан.
- Розалинда, - сказала Анриетта, - зачем скрывать правду? Мы так долго гадали, за что нас судьба бросила сюда, что, пожалуй, можем ответить на этот вопрос.
Она повернулась к юноше:
- Здесь находятся только те девушки, которые были кокетками, только те девушки, которые думали, что красота может заменить им сердце. Я не знаю, как я попала сюда, но зато хорошо знаю, что после смерти Франсуа я заслуживала наказания. Все мы в свое время насмехались над робкими влюбленными, над чистыми и искренними сердцами. Мы смеялись над теми, кто нас любил, и мы справедливо наказаны. Я не хочу вернуться в свою деревню, чтобы, проходя мимо сарая, в котором повесился мой друг, краснеть и опускать глаза под взглядами людей.
- Замолчи! - крикнула Розалинда. - У тебя слишком разыгралось воображение. Долгое заточение помутило твой разум.
Жан-Мари взглянул на свою возлюбленную, и в его душу впервые закралось сомнение. "Не права ли Анриетта, - подумал он. - Может быть, он чересчур снисходителен к Розалинде? Но наказание так сурово..."
- Послушай, - сказал он, взяв за руку Розалинду. - Я слишком глуп, чтобы обсуждать тайны, которые не принадлежат мне. Но я тебя здесь не оставлю. Раз есть ладья, нужно попытаться убежать.
- Мы утонем! - воскликнула Розалинда. - Ладья перевернется.
- Если ладья перевернется, - ответил Жан-Мари, - я помогу тебе добраться до берега вплавь. А там у нас будет целая вечность впереди, чтобы обсохнуть.
В то время как они говорили, вокруг них собрались остальные девушки. Уже раздавались негодующие голоса:
- С какой стати ей ехать первой? Ведь она попала сюда последняя!
- Он единственный юноша среди нас. Не нужно его отпускать!
- А ведь он не такой уж урод, хоть и веснушчатый!
Тогда за Жана-Мари и Розалинду вступилась Анриетта.
- Вы что, с ума сошли! - прикрикнула она на своих подруг. - Вы же прекрасно знаете, что этот юноша приехал сюда совсем не за вами. У него на уме одна лишь Розалинда. Пусть они едут вдвоем, это для них единственная возможность спастись. Чем держать этого юношу среди ста таких девушек, как вы, лучше уж сразу утопить его. Он не заслужил такого ада.
Ей никто не возразил.
А Розалинда, которая одинаково боялась и остаться и ехать, все же уселась в ладью вместе с Жаном-Мари. На берегу раздались жалобные возгласы, в которых слышались и отчаяние, и зависть, и сочувствие. Ведь не все же девушки были одинаково себялюбивы.
Как только юноша и девушка сели в ладью, она тронулась в путь. Первые мгновения были томительны. Ведь ладья могла перевернуться. Такое уже случалось. Но ничего не произошло. Только свет мало-помалу погас, и началось долгое путешествие во мраке. Долгое по времени, но короткое для Жана-Мари, который был счастлив, что спас свою Розалинду и, быть может, завоевал ее любовь.
Наконец ладья достигла противоположного берега. Вдали уже слышались всплески морских волн.
Что же тогда произошло?
Я недостаточно разбираюсь в сердечных делах, чтобы объяснить дальнейшее: то ли юноша захотел выйти на берег первым, а затем взять свою милую в объятия и вынести ее на сушу, то ли мысли девушки не были достаточно чистыми, чтобы умиротворить силы мрака - так или иначе, но не успел Жан-Мари ступить на берег, как ладья повернула обратно к гроту кокеток. Под скалистым сводом раздался душераздирающий женский крик, а затем послышались вдали рыдания.
Жан-Мари бросился в воду, но в темноте ударился об острый выступ скалы. Прохода, через который уплыла ладья, он не нашел... Измученный, Жан-Мари из последних сил доплыл до берега и обогнул выступ скалы.
При свете занимающейся зари добрался он до бухты Уединения и потерял сознание.
Жан-Мари так никогда и не узнал, видел ли он все это наяву или во сне. А может быть, ему и не хотелось узнать. Он вернулся в свою деревню и несколько месяцев спустя женился на Жозианне, девушке если не самой красивой, то, несомненно, самой разумной в округе. И они оба были счастливы.
Но с тех пор никогда больше Жан-Мари не был в бухте Уединения. Никогда не ходил он гулять к большой скале. Он не хотел, чтобы жалобное пение кокетливых девушек из грота, сияющего тысячами огней, опять нарушило его покой.
