Анатолий Томилин - Проект АЛЬФА К-2
- Вообще-то нехорошо. Как ты думаешь, влетит ему? А?
Никола тащил мешок не оглядываясь. Ему были чужды сомнения.
- Ничего, пускай не эксплуатирует маленьких. Тоже, акула капитализма нашлась.
Теперь они ходили на промысел по одиночке. Оставляли мешок во дворе, скрыв его от бдительных дворничьих глаз, и ныряли в подъезды. После долгого блуждания в недрах большого серого дома, когда Никола начал уже сердиться, Виктору повезло. Он вышел улыбаясь, гордо прижимая к груди громадную кипу пожелтевших газет, старых журналов и просто исписанной бумаги.
- Видел? Килограммов пять...
- А ты бы еще подольше ходил.
- Да, думаешь, легко было? Все нет, нет, а потом... - Он тщательно уминал добычу в мешок, раскрытый Николой. - Потом мне дверь такая "правильная" девочка открывает, вроде Гюль нашей пополам с Валеркой: "Мальчик, - говорит, нам самим собирать нужно. Конечно, у нас лентяев нет и мы уже выполнили норму. Но я коплю на будущий год". Видал жилу? Ну, я хотел ей за "лентяев" дать...
Витька заторопился, заметив, что при этих словах Никола нахмурился.
- Да нет, ты не подумай, ясно - девчонка. Я потому сразу и решил на дипломатию перейти. Вежливо так говорю, даже кланяюсь: "Извините, дескать, сударыня, не по адресу попал. У таких "запасливых" снега зимой не выпросишь. Зато на сборе, наверное, больше всех кричите: "Мы, мы помогать друг другу обязаны". И поворачиваюсь, вроде уходить. Она, конечно: "Стой, - говорит, это почему ты так считаешь, что снега?.. А ну подожди". Я, понятно, жду, я не гордый. И вот она притаскивает две кипы. Одна приготовлена совсем, даже перевязана. А другую, видать, только что нагребла. "Вот, - говорит, - бери все, мне ни капельки не жалко". Ну я, конечно, взял... Здорово, а?..
- Трепло ты, Витька. Любишь поговорить.
Виктор надулся. Он считал, что такой подвиг заслуживал похвалы, но дождаться этого от Николы...
- Ладно, в общем-то, ты, конечно, молодец. Смотри, какой мешок теперь тяжелый.
Ох и хитрый парень этот Никола! Сам молчит, а сам хитрый, как змий. Повеселевшие ребята бегали теперь по этажам уже больше из спортивного интереса. План был наверняка выполнен. И, как всегда бывает в таких случаях, начали сыпаться удачи. В том же доме, в другом только подъезде, они без особого труда "раскололи" чью-то бабушку на великолепную коробку из-под телевизора. А потом добрая женщина с ребенком надавала им массу мелких, смятых, исписанных бумажек. В квартире "профессора", так Никола назвал высокого старика с седыми усами, удалось подцепить сетку с бумажным мусором, приготовленную для дворника.
Умяв трофеи, Никола с размаху сел на мешок, похожий на горб пообедавшего верблюда.
- Знаешь, хватит. Всего не соберешь.
- Но ведь еще есть место?
- Ну и что, а в наш дом зайти надо?
Но в собственном доме бумаги не оказалось. Тогда возле старого каретника Никола поймал кота. И для веса его тоже сунули в просторный мешок. Но кот попался вредный. Он не хотел тихо служить делу славы шестого "а" и орал, как пароходная сирена. Старуха Иванихина, хозяйка кота, жившая на первом этаже, вылетела как метеор.
- Это что еще за...
Впрочем, эта история к сути повествования не относится. Кота пришлось освободить. А когда, записав в толстую тетрадь домовых происшествий фамилии и пообещав вызвать родителей, управхоз отпустил мальчишек, времени оставалось только на то, чтобы прямым ходом бежать в школу.
МЫ ИГРАЛИ...
В классе на полу грудой лежала макулатура. Вокруг нее прыгал голодный и потому злющий председатель совета отряда Валерка Шустов с записной книжечкой в руках. Завидев приятелей, он закричал:
- Ну конечно, я так и знал! Молчанов с Вервиным самые последние. Хорошо, что хоть вообще пришли, а то я без обеда до завтрашнего дня мог бы, наверное, ждать.
- Ну и не помер бы, - буркнул Никола, проталкивая пузатый мешок в двери класса.
- Ого, это столько насобирали? - К Валерке вернулось хорошее настроение. Ну, давайте перевязывайте в кипы и - свободны.
Перевязывать, снова возиться с пыльной и грязной бумагой... Витька попытался увильнуть.
- А ты сам не можешь, что ли? Мы собрали, а ты перевязывай.
- А то, что мне еще завхозу дяде Васе все сдавать - не считается? Да?..
Спор грозил затянуться. Никола взял мешок за углы и, поднатужась, вытряхнул бумажный ворох в общую кучу.
- Давай веревки.
Надо сказать, что если поиски и сбор макулатуры еще могут представлять собой какой-то интерес, то сортировка и перевязывание старой бумаги в кипы к любознательности не располагают. И вы можете себе представить, как удивился Виктор, когда, откинув к стенке очередной пакет, увидел Николу, неподвижно стоящим на четвереньках и внимательно читающим что-то среди принесенного мусора.
- Ты чего нашел?
- Тс-с-с! - Никола страшно завертел глазами и, прижав грязный палец к губам, стал запихивать какой-то мусор под рубаху. - Тихо!
Но предупреждение опоздало. Подскочил Шустов.
- Ты чего прячешь, Вервин?
- Ничего.
Валерка заколебался. Если Вервин что-то сунул за пазуху, значит, нашел стоящее. И это интересное он вытащил из классной макулатуры. Но что принадлежало классу, то, по твердому убеждению Валерки Шустова, принадлежало в первую очередь ему. Однако у Вервина не отнимешь, особенно когда рядом Молчанов. А рядом они были всегда. И вдруг краем уха он услышал в коридоре твердые шаги Ольги Ивановны.
- А ну, стой!
Валерка дернул школьную гимнастерку Вервина вверх, и, пока Витька прицеливался, в какое место поудобнее лягнуть председателя, из-за Николиной пазухи, как стая бабочек-капустниц, полетели в разные стороны (листки.
- Держи!..
Трое мальчишек одновременно бросились ловить разлетающуюся бумагу. Когда классный руководитель шестого "а" Ольга Ивановна открыла дверь, глазам ее представилась удивительная картина. Верхом на председателе совета отряда Шустове сидел Молчанов и что было силы дубасил Валерия кулаками. Председатель же норовил дотянуться до молчановской ноги, чтобы ее укусить. В то же время он свободной рукой подгребал к себе макулатуру и время от времени старательно запихивал пригоршни мусора за пазуху. Тут же в ворохе разбросанной бумаги ползал серьезный Вервин.
- Эт-то что такое?
Живая пирамида распалась. Молчанов, этот неуравновешенный Мальчик, принялся с деловым видом чистить колени. Красный и взъерошенный Шустов опустил глаза. А Вервин ответил:
- Ничего, Ольга Ивановна. Мы сейчас приберем.
- А почему драка?
- Не было никакой драки, - ответил Виктор, прикрывая расцветающий под глазом фонарь. - Мы... играли. Ольга Ивановна была опытным преподавателем.
- Шустов, что здесь произошло?
Валерка поднял голову. На мгновение его взгляд встретился с Николиным.
"Ну что, неужели продашь? Неужели возьмешь сейчас да так все и расскажешь учительнице. И про бумаги... Их, конечно, придется отдать. И тайна, только что возникшая, погибнет для всех..." Может быть, Никола думал и не совсем такими словами. Но смысл его взгляда Валерка понял правильно. И, опустив глаза в пол, он повторил следом за Витькой:
- Мы... играли...
Глава II
СИНЯЯ ПАПКА
- Вперед! - вскричал д'Артаньян, выхватывая шпагу. - За мной, храбрые мушкетеры! - И он пронзил своим верным оружием удирающего гвардейца кардинала...
- Опять, Витька, кота тиранишь? - голос бдительной Иванихиной прервал дуэль. Рыжий кот с противным вяканьем исчез в открытой форточке. - Ну, погоди, погоди. Ужо я сама надеру тебе уши. Не стану и отца ждать.
...Два длинных и один короткий. Звонковый шифр, означающий, что идет свой. Дверь, щелкнув замком, распахнулась. Еще в начале учебного года Никола приспособил мощное реле, подаренное Витькиным отцом, к входной двери своей квартиры. Теперь, услышав звонок, он прямо в комнате нажимал кнопку - и замок открывался.
- Простая схемка, - скромно говорил он в ответ на похвалы знакомых.
- Ну и что? - Виктор шагнул с порога.
Никола сидел за обеденным столом. Рядом с кастрюлей лежала толстая пачка мятых листов бумаги.
Никола призывно замахал руками:
- Дверь...
Виктор послушно закрыл. Все-таки не дома.
- Ну, чего?
- Здорово!
- Чего "здорово"?
- Непонятно.
- Чего "непонятно"?
Никола молча ткнул пальцем в лежащую перед ним синюю папку с ворохом бумаг. Виктор разозлился.
- Да чего ты, в самом деле, не можешь, что ли, по-человечески объяснить?
Тогда Никола просто придвинул приятелю всю папку, показал рукой на стул, а сам ушел в кухню разогревать суп. По всему было видно, что он еще не обедал. Виктор собрал исписанные листы и пересел к окну, чтобы на всякий случай иметь алиби. Алиби предназначалось для мамы. И было реальной необходимостью. Нина Павловна, так звали Витькину маму, должна была каждую минуту иметь абсолютно надежную информацию о местонахождении сына. "Так будет продолжаться до тех пор, - голосом твердым, как железное дерево, сказала она, - пока мы не уедем на дачу".
