Анне Вестли - Гюро
- Ничего, всё уладится, - сказала мама. - Конечно, первое время нам придётся трудно. Когда-то у меня в Осло были друзья, но теперь они уехали, и я там никого не знаю.
- Но ведь мы можем со всеми познакомиться, - вмешалась в разговор Гюро.
- Смотрите, опять остановка, - сказала дама. - Помоему, этот поезд то и дело останавливается. Как называется это место? Ага, Бёссбю. Красивое местечко.
К тому времени Гюро уже расправилась с бутербродом.
Она посмотрела на мальчика, а потом выглянула в коридор.
Там тоже были окна. Раньше у ближнего окна стоял какойто человек, но он вышел в Бёссбю, и теперь окно освободилось.
- Можно, я постою в коридоре? - спросила Гюро у мамы. - Я никуда не убегу.
- Пожалуйста, - ответила мама. - Только держись покрепче, а то упадёшь.
Вот теперь мама была такая, как всегда, и Гюро обняла её, словно хотела этим сказать, что она ею довольна.
Вслед за Гюро в коридор вышел и мальчик. Места у окна было достаточно для двоих.
Они одновременно приседали и подскакивали, с трудом удерживая равновесие, оттого что поезд очень трясло. Потом они поднимались на цыпочки или, растопырив пальцы, прижимали ладони к стеклу и смотрели сквозь них, как сквозь решётку. Они даже не разговаривали, только точно повторяли все движения друг друга. Этого оказалось достаточно, чтобы подружиться.
Гюро сразу же захотелось, чтобы мальчик тоже жил в городе, в одном доме с нею или где-нибудь по соседству. Она даже представила себе, как они целый день вместе бегают и играют.
Поезд снова остановился.
- Как называется эта станция? - спросила Гюро.
- Кюлпен, - ответила мама.
- Кюлпен, Кюлпен, Кюлпен, - пропел мальчик и высунул язык.
- Кюлпен, Кюлпен, Кюлпен, - повторила Гюро, высунула язык, и они оба засмеялись.
- Вот весёлые дети! - сказал человек, севший в Кю л пене, он занял в их купе последнее свободное место.
- Они уже подружились, - сказала мама. - А ведь начали с того, что корчили друг другу рожи.
- Хм! - усмехнулся человек. - Представляю себе, как мы, взрослые, корчим друг другу рожи, когда хотим познакомиться.
Мама засмеялась, за ней засмеялись и дама с дочерью, а сам человек начал хохотать так, что чуть не задохнулся.
В купе сразу стало шумно и весело. Забыв, что в поезде надо крепко держаться, мальчик упал, разбил нос и громко заплакал. Смех мгновенно утих.
- Вернись-ка лучше на своё место, Гюро, - сказала мама. - Тебе не мешает отдохнуть перед городом.
Город... Гюро уже почти забыла о нём. А ведь теперь они с мамой будут жить в большом городе, о котором она не знает ничего, кроме того, что ей рассказывала мама. "Лучше бы мы всю жизнь ехали в поезде, - мечтала Гюро. - Мы бы здесь жили, спали на скамейках, а ели бы бутерброды.
И мальчик жил бы с нами. Мы бы с ним смотрели в окно и пели: "Кюлпен, Кюлпен, Кюлпен". Под эти мысли Гюро заснула и проснулась только тогда, когда все кругом зашевелились и стали надевать пальто. Мальчик вцепился в рукав матери, испугавшись, как бы впопыхах она про него не забыла.
Теперь у Гюро с мальчиком уже не было времени поиграть друг с другом, они стали будто чужие. Но когда поезд остановился, мальчик, выходя из купе, обернулся к Гюро и скорчил ей рожу. И она поняла, что они всё-таки друзья.
Дама, простившись с Гюро и её мамой и поблагодарив их за компанию, быстро пошла к выходу, увлекая за собой сына. Ей не терпелось поскорей выйти из вагона.
- Мы тоже так побежим? - спросила Гюро.
- Нет, нам спешить некуда, - ответила мама. - Времени у нас достаточно, а чемоданы тяжёлые. Ты не забыла свой рюкзак?
- Вот он, - сказала Гюро. В этом рюкзаке лежали её самые любимые вещи: маленькая деревянная лошадка и карманный фонарик, трактор и молоток, тряпичная кукла и ещё всякая всячина.
А в больших тяжёлых чемоданах была их одежда, та, которая могла им понадобиться в первое время. Все же остальные вещи были сданы на хранение в Гампетреффе: Гюро и мама не могли взять их с собой, пока у них не было постоянного жилья.
В городе Гюро растерялась. Она крепко держалась за чемодан, так как свободной руки у мамы не было, а кругом раздавались незнакомые звуки, спешили, обгоняя друг друга, люди, и сновали маленькие жёлтые вагонетки одни доставляли груз к поезду, другие, наоборот, забирали его из вагонов. Гюро никогда в жизни не видела такой сутолоки.
- Мы поедем на такси, - сказала ей мама, - смотри внимательней, ведь это твоя первая поездка по городу.
Они выбрали на вид самого доброго таксиста, и он помог маме поставить чемоданы в багажник. В машине у него играл приёмник.
- Видишь, Гюро, этой музыкой город говорит тебе:
"Здравствуй!" - сказала мама.
Такси мчалось очень быстро, несмотря на то что на улице было много автомобилей. Наверно, водитель хорошо знал дорогу. Вот он остановился у пансионата. Гюро увидела высокую каменную стену с множеством окон и тяжёлой дверью.
Они с мамой вошли в эту дверь и оказались в небольшой тёмной комнате. Мама объяснила Гюро, что эта комната называется "вестибюль". Из вестибюля вели две лестницы,
на одной из них было написано: "Пансионат", так что мама сразу поняла, куда надо идти.
На их звонок вышла какая-то женщина.
- Добро пожаловать, - приветливо сказала она. - Сейчас я покажу вам вашу комнату.
Они вошли в длинный-предлинный коридор, и хотя у Гюро за спиной был рюкзак, а на ногах тяжёлые башмаки, она попробовала пробежаться по этому замечательному коридору, так как весь день просидела в поезде неподвижно.
Однако хозяйка пансионата тут же остановила её.
- У нас нельзя бегать, - сказала она, - вдруг кто-нибудь из жильцов отдыхает после обеда. Мы, как правило, не принимаем жильцов с детьми. У нас тут все любят покой.
- Мы это учтём, - сказала мама. - Гюро, иди, пожалуйста, потише.
- Вот ваша комната, - сказала хозяйка, открыв одну из дверей.
Мама поблагодарила её, и они с Гюро наконец остались вдвоём.
В комнате стояла большая кровать для мамы и маленький диванчик для Гюро. Кроме этого, здесь были стол, стул, большой платяной шкаф и маленький комодик.
Первым делом мама вытащила из чемодана папину фотографию, чтобы и он как будто был с ними, а потом застелила стол и комодик красивыми домашними салфетками.
- Ну вот, теперь здесь как дома, - указала она. - Давай-ка поедим, а потом заберёмся ко мне на кровать и сыграем в лото.
- А как же мы будем мазать сажей нос тому, кто проиграет: ведь здесь нет печки? - спросила Гюро - дома они всегда так наказывали проигравшего.
- А мы это сделаем завтра, - сказала мама. - Я найду пробку, мы её обожжём, и у нас будет сажа.
Поев, они стали смотреть в окно на автомобили и прохожих, на уличные фонари и светящиеся витрины.
- Город как человек, - сказала мама. - Нужно время, чтобы с ним познакомиться. Нельзя сразу сердиться на него, а то никогда хорошо его не узнаешь.
- А в поезде мы с мальчиком познакомились очень быстро, - сказала Гюро. - Я на него ни капли не рассердилась, хотя и скорчила ему свою самую противную рожу.
Потом они уселись на мамину кровать и стали играть в лото.
- Как будто мы с тобой играем в лесу на полянке, - сказала Гюро.
- Да, и как будто нам очень весело и хорошо, - подхватила мама.
- Весело и хорошо нам с тобой не как будто, а на самом деле, поправила её Гюро.
ТЮЛИНЬКА
Когда утром Гюро проснулась, оказалось, что она лежит уже не у мамы в постели, а на маленьком диванчике, который всю ночь притворялся, будто он тоже настоящая кровать. Мама встала рано. Она уже успела побывать в магазине и принесла домой хлеб, молоко, масло, сыр, несколько газет и карту города.
- Я хочу прочитать в газетах объявления насчёт работы, - сказала она. А карта поможет нам добраться в любой уголок города.
- Лучше бы мы остались в Гампетреффе, - сказала Гюро. - Там у нас был такой красивый дом.
- Я ведь тебе объясняла, Гюро, - г сказала мама, - что мы заняли много-много денег, чтобы купить этот дом. А когда папа заболел, нам стало нечем платить и пришлось его продать.
- Там у меня был гараж для велосипеда, а здесь нет даже и велосипеда, вздохнула Гюро.
- Ну и что, - сказала мама. - Твой велосипед хранится на складе вместе с другими вещами. Придёт время - и он снова вернётся к тебе. Тем более, сейчас зима и кататься на велосипеде всё равно нельзя.
- В том доме с нами был папа, а здесь его нет, - сказала Гюро.
- Это правда, - вздохнула мама. - Но раз мы его любим, значит, он с нами, хотя его больше нет в живых. Папа очень хотел, чтобы мы с тобой были друзьями и всегда помогали друг другу. Вот и помоги мне, скажи: с какой работы мне следует начать?
- Тебе следовало работать в Гампетреффе, тогда бы мы не уехали оттуда, - ответила Гюро. - Почему ты не могла ходить по домам и помогать, кому нужно, как тётя, у которой были Золотые Руки? Она всегда брала с собой ЛиллеБьёрна, а ты могла бы брать меня.
- Гампетрефф - маленький посёлок, - сказала мама, - там достаточно одной тёти Золотые Руки. Не могла же я отнимать у неё работу. Ты вот мне скажи, что я умею делать лучше всего?
