Арина Ларина - Фея для школьной Золушки
Вообще, надо заметить, что с девчонками быть рыцарем и потрясать их героизмом не так уж сложно. Осу отогнал – уже молодец. Девчонки были существами крайне странными и непонятными. Их интересовали какие-то невероятные глупости вроде «Дома-2», фенечек, цвета помады, глянцевых журналов или тряпок. Если послушать, о чем они трещат на переменках, можно вообще спятить. Таня с Надей были единственными нормальными девчонками в его окружении. Вернее, нормальной с детского сада была Надя, а Таня уже шла в комплекте. Гусева вообще была каким-то феноменом – она могла общаться как на обычные человеческие темы, так и на бредовые.
– Пузиков, у меня в рукаве что-то дохлое! – заявила Татьяна и требовательно добавила: – Убери это!
– Нормально, – пробормотал Василий. – Как шоколадку жрать, так без Пузикова обошлись, а как дохлую дрянь убирать, так сразу Вася понадобился.
– Мужчины вообще сладкое есть не должны, – возмутилась Гусева. – Тем более шоколадка была маленькая. Не будь таким злопамятным. Вася, ты вообще слышишь, о чем я говорю? У меня мышь дохлая в рукаве, достань ее!
– Ну слезай, достану, – озадаченно предложил Пузиков. – Если б у меня была мышь в рукаве, я б ее просто вытряхнул, а не скакал по лавкам, как макака.
– Сам макака, – рявкнула Татьяна. – Давай доставай!
– Слезай, – снова предложил Вася.
– Нет, сначала убери ее, – уперлась Гусева.
– Как с женщинами тяжело, – совсем по-стариковски вздохнул Пузиков, подошел к пострадавшей и начал ощупывать ее руки, едва не свалив барышню с подоконника, как кеглю.
– Пузиков, – прошипела Таня. – Что ты делаешь, а?
– Мышь у тебя в рукаве ищу.
– Идиот! Она не здесь!
– Знаешь, Гусева, кто из нас идиот – это еще большой вопрос. Ты ж сказала – в рукаве.
– В пуховике! – прошипела Татьяна. – Неужели так сложно догадаться?
– Надо слова правильно складывать, – доброжелательно посоветовал Вася. – А то «моя твоя не понимай».
Он осторожно взял Татьянин пуховик и аккуратно потряс. Никакая мышь не вываливалась.
– Может, она живая? – предположил Пузиков. – Уцепилась там когтями, висит и думает: «Ни за что переезжать не буду. Моя нора, хоть режьте!»
– Остроумец, – проворчала Надя. – Давай тряси сильнее.
– Пожалели бы животное, – вздохнул Пузиков. – У нее, может, сотрясение мозга уже. Или она и правда дохлая. Ну не вытряхивается!
– Это значит, что кто-то ненавидит меня до такой степени, что сует мне трупы в куртку, – мрачно резюмировала Гусева. – Хватит трясти, рукой достань.
Мышей Василий не боялся, но брать рукой…
Одноклассницы по-прежнему таращились на него сверху, не рискуя спуститься на пол, и ждали героических поступков.
Тяжело вздохнув, он запустил руку в рукав, заранее содрогаясь от отвращения. Рукав оказался не тот. Снова набрав в легкие воздуха, Василий начал медленно просовывать руку в другой рукав. Пальцы наткнулись на что-то непонятное. Вздрогнув, Пузиков отдернул руку, а девицы снова дружно взвизгнули и на всякий случай обнялись.
– Хватит орать, нам сейчас влетит, – обозлился Вася. Злость придала ему моральных сил, и Пузиков одним рывком вытащил на свет… мятую красную гвоздику.
– Ни фига себе, – первой отмерла Надя. – Это что за кладбищенские намеки?
– Почему кладбищенские? – обиделась Гусева, торопливо спрыгнув на пол и отобрав у Васи цветок.
– Потому что гвоздики носят на кладбище и пенсионерам на юбилей. – Надя тоже слезла с подоконника и с недоумением разглядывала причину переполоха.
– Тебе завидно, – понимающе ухмыльнулась Татьяна.
– Есть чуть-чуть, – Черемушкина не стала спорить. – Ладно. По крайней мере это оригинально – цветок в рукаве.
– А чего оригинального-то? – изумился Вася, про которого, казалось, забыли.
В жизни так всегда и бывает. Когда от человека ждут подвига, так сразу «Ах! Ох! Помоги!», а когда подвиг уже совершен, героя задвигают в дальний угол до следующего раза, когда опять понадобится какой-нибудь выдающийся поступок. Мужчины женщинам только для этого и нужны – использовать. Неблагодарные создания!
– Хоть бы спасибо сказала, – оскорбленно засопев, буркнул Пузиков.
– Так это от тебя? – разочарованно ахнула Таня. – Бли-и-ин, а я-то размечталась!
– Ну ты… – ахнул Василий. – Была б ты, Гусева, парнем, я б тебе сейчас как врезал! Нет! Не от меня! Что я, идиот – цветы по рукавам рассовывать! Тем более – тебе! Тебе, Гусева, – только кактус! Потому что тогда не придется шарить по твоей одежде, ожидая наткнуться на трупик крысы. Ты б тогда орала «Ах, ох, там ежик!».
– Васька, ты чего развопился-то? – примирительно дернула его за рукав Надя. – Спасибо. Так нормально?
– Не очень, – проворчал Пузиков.
– Ой, спасибо тебе, добрый молодец! – отвесила ему земной поклон Татьяна. – Так лучше?
– Не то слово, – хмыкнул Вася. – И вот так теперь каждый день мне при встрече челом бей.
– Сейчас в чело-то получишь, – фыркнула Гусева. – Давайте не будем отвлекаться от главного. Если это не мышь, это значит, что у меня нет врагов…
– Враги есть у всех, – философски заметила Черемушкина.
– Надька, завидуй молча!
– Молча – сложно, – вздохнула Черемушкина. – Все же это так романтично. Таинственно. Цветок в рукаве.
– Ну вы дурищи, – изумленно констатировал Пузиков.
– Ай, Вася, ничего ты не понимаешь, – отмахнулась Татьяна. – Давайте лучше подумаем, кто это мог быть?
От осознания того, что она находится в эпицентре романтической истории, Таня разрумянилась, глаза заблестели – в общем, как и любая влюбленная девушка, она чрезвычайно похорошела. А Гусева сейчас была именно влюблена. Ведь совершенно необязательно влюбляться в кого-то конкретного, можно и в таинственного незнакомца – авансом.
– Тебе виднее, кто это мог быть, – пожала плечами Надя. – Ясно одно – это точно не Васька.
– Не я, – тут же открестился Пузиков.
– Вот и замечательно! – Таня задумчиво уставилась в потолок. – Давайте еще варианты.
– Тань, ну а кто за тобой сейчас того… типа ухаживает? – покраснев, уточнила Черемушкина. С одной стороны, за подругу она была рада, а с другой – такие события лишний раз напоминают тебе самой, что вот, мол, у других уже кто-то есть, а ты в отстающих, надо что-то делать. И перед Пузиковым немного неловко – словно ее, Надю, в чем-то уличили. Ну, не сунул ей никто цветок в куртку – и что? С одной стороны – ничего, а с другой – очень даже обидно.
– Да откуда я знаю? – вздохнула Татьяна. – Вроде все по чуть-чуть глазки строят. Я ж красивая.
– Ага. И скромная, – заржал Пузиков.
– Затихни, Вася. – Таня треснула его по плечу. – Я вообще думаю, что это Зогинов.
Вася с Надей молча переглянулись.
Вадик Зогинов считался первым красавцем в классе. То есть, конечно, красавцем его назвать было весьма сложно, просто он был самым высоким и хорошо учился. Кроме того, парнем Вадим был веселым, компанейским, играл на гитаре и неплохо пел – видимо, набор этих положительных характеристик и возвел Зогинова в ранг лучших.
В любом классе всегда есть самый красивый мальчик и самая красивая девочка. Их не выбирают, они начинают таковыми считаться по общему молчаливому согласию, никто особо об этом не говорит, но по умолчанию имеется в виду, что вот этот вот – да, самый клевый. И со стороны, может быть, даже странно, что одноклассники делают такой выбор, но в каждом коллективе свои порядки и свои вожаки. Кстати, самой красивой девочкой класса считалась, как ни странно, не Таня, а Алиса Николаева. Алиса тоже была блондинкой, но более крупной, ярко накрашенной и нагловатой барышней со здоровенной грудью – предметом зависти всех одноклассниц.
Почему-то именно такие – громкоголосые, хабалистые барышни, которые могут себе позволить и нецензурные слова, и хамство в адрес учителя, считаются самыми крутыми. Они заняты не учебой, а какими-то своими делами, направленными на поддержание авторитета и веселую жизнь. Это потом, когда детство и юность проходят, вдруг оказывается, что серые мышки, которые корпели над учебниками, делают карьеру благодаря знаниям, находят хорошую работу и живут в свое удовольствие, а грубоватые и не по возрасту взрослые девочки становятся обычными хамоватыми тетками, в которых уже на первой встрече одноклассников с трудом можно распознать бывших первых красавиц. Хоть взрослые и нудят все время «учись, без нормального образования в жизни не устроиться», но кто ж их слушает? И то, что эти доставучие взрослые были правы, станет ясно много-много лет спустя, когда уже ничего нельзя будет изменить.
Само собой, первый красавец обычно крутит роман с первой красавицей. Проще говоря, Зогинов уже давно и прочно был закреплен в качестве кавалера за Алисой, поэтому в том, что это именно он был дарителем цветка, и Вася, и Надя сильно сомневались.
– А я вот уверена почему-то, – стояла на своем Таня.
