Валерий Медведев - Непохожие близнецы
Я не хотел, чтоб об этом Мешков рассказывал Кузовлевой, но, по-моему, он всё-таки очернил меня в её глазах за эту историю...
- Здорово, Мешкоф-ф, - сказал я, приближаясь к Сергею и делая вид, что это не по моей вине его таскали в отделение милиции. - Ты не можешь мне сделать небольшое одолжение?
- Какое ещё одолжение? - подозрительно спросил Мешков, почему-то застёгивая свою замшевую курточку на все пуговицы.
- Да вот, - сказал я, - письмо... надо подбросить к нам на кухню.
- Какое ещё письмо? - ещё подозрительней спросил Мешков.
- Да вот это. - И я достал из-за пазухи письмо, написанное красными как кровь чернилами...
Рассказ второй
СООБЩНИК МЕШКОФ-Ф
Серёжа Мешков (или как он сам называл себя сэр Мешкоф) внимательно прочитал письмо, накорябанное моей левой рукой, подумал и спросил:
- Значит, киднэппинг хочешь сообразить?
При этом в слово "киднэппинг" Мешков вложил такое количество изумительного английского произношения, что если бы я всерьёз изучал английский язык, я бы мог просто умереть от зависти, но я и русский (письменный, конечно!) и то знаю не очень, поэтому я подтвердил без всякого произношения:
- Киднаппинг!.. - и этим чуть не погубил всё дело. Совсем забыл, что Мешков учится в английской школе и для него моё произношение - это всё равно что отсутствие всякого произношения.
- Как ты произносишь! Какой-то кошмар! - зашипел на меня оскорблённый Мешков. - Идёшь на такое дело, а... Ну-ка произноси за мной... К-и-и-д... Длинное "и"...
- К-и-и-д!.. - стал я повторять за Мешковым. А что мне оставалось делать?
- Нэппинг...
- Наппинг...
- Не наппинг, а н-э-ппинг... Лягушку делай ртом... и ещё как будто у тебя горячая картошка во рту, и ты в это время горло полощешь...
Я сделал ртом "лягушку", и ещё как будто у меня горячая картошка во рту, и я в это время горло полощу.
- А как киднаппинг расшифровывается? - спросил я, чтобы сбить Мешкова с учительского тона.
- "Кид" - козлёнок, "нэппинг" - похищение, - разъяснил мне шёпотом Мешков. - А ради кого ты станешь кидом?
- Ради Кузовлевой.
- Ты, значит, влюблён! Ты ин лавд? По-английски это будет - ин лавд! объяснил мне Мешков.
- Я ин лавд, - поспешно согласился я с Мешковым, - очень ин лавд! Я просто безумно ин лавд! Потому что я её больше всех на свете люблю, - сказал я. - Даже больше родителей...
- Раз на такое дело идёшь, конечно, - согласился Серёжа. - А ты на ней женишься?
- Конечно, женюсь! - сказал я. - Со временем, конечно. Если она, конечно, не будет иметь ничего против... Ну, подбросишь письмо?
- "Подбросишь"! Тут не подбросишь... Тут надо... ту пут ит стилзели... секретно положить...
- Вот-вот, - обрадовался я. - Именно ту пут и именно стылзели!..
- Да не стылзели! - возмутился Мешков. - А ст-и-и-л... длинное "и" и язык между зубов. Ну, повтори.
Мне вообще почему-то уже давно хотелось дать Мешкову по морде, но я подумал, что это может вдруг испортить наши с ним отношения, и поэтому всё время сдерживался. Сдержался я и на этот раз, но уже из последних сил.
- А мазер свою тебе не жалко? - продолжал допрашивать меня Мешков. Она ведь расстроится, когда узнает, что тебя... украли, да ещё за такие деньги... за такие мани...
- Конечно, мазер расстроится, - согласился я. - Если бы я был в семье один, я бы себя ни за что и ни за какие мани не украл... А потом, из-за меня мазер не будет очень уж переживать, всё равно я... грубый... и учусь плохо... и никого не слушаюсь. Если бы Сашу украли, тогда бы она, конечно, больше переживала. Ну как, будешь... пут стилзели?
- А чего ты так торопишься? Чего ты ту би ин э харри? - спросил Мешков. - Успеешь ещё украсть себя... Ты же ещё не старый... Тем более что эта Кузовлева, по моим наблюдениям, пока здесь у нас ни на кого не обращает внимания.
- Вот именно, что пока не обращает, а вдруг как возьмёт да как обратит... Их, девчонок, разве поймёшь. Мне, Мешкоф, знаешь, что один мой приятель рассказывал, что он в одну девчонку с первого класса был влюблён. А она ни на кого не обращала внимания. В первом не обращала, во втором не обращала, в третьем не обращала, в четвёртом не обращала, а в пятом взяла и обратила внимание.
- На твоего приятеля?
- Как бы не так! На приятеля моего приятеля! А мой приятель знаешь как мучился? "Что, - говорит, - она не могла ещё в первом классе дать понять, что ей нравится другой? Пять лет, говорит, ждал, надеялся, и на тебе!.." Ну как, подбросишь письмо?
- Слушай, - сказал Мешков, - а у тебя вкус неплохой... В какую девочку влюбился!.. Настоящая бьютифул гёрл!..
- Ну так ведь, - сказал я, мобилизуя все свои знания английского языка и его произношения, - влюбляться, так уж в настоящую... мар фа лэйди!..
- В кого, в кого? - насторожился Мешков.
- В мар фа лэйди, - повторил я уже не так уверенно.
- В марфа лэйди? - повторил за мной Мешков. - А что это такое?
- Ну что ты, не знаешь, что ли? - удивился я и тут же поспешно и неуверенно объяснил: - Map - моя! Фа - прекрасная! А лэйди - это лэйди!
И здесь Мешков с хохотом свалился с ног, как будто его кто-то скосил вместе с травой.
- Марфа - лэйди! - мычал он, катаясь взад-вперед. - Марфа - лэйди!.. Ой! Умереть! Уснуть!.. Ту дай! Ту слип!.. Май фер лэйди, а не Марфа лэйди!.. Повторяй за мной... Ну... май... фер... лейди!..
Но я не стал ничего больше повторять за Мешковым.
- Ладно, - сказал я, - тут, Мешков, тебе не урок английского языка, отвечай прямо и по-русски: подбросишь письмо или нет?
- Нет, - сказал Мешков, - не подброшу. Ноу, нэвермор.
- Почему нэвермор? - спросил я грозно.
- Нехорошо воровать. Вери бед! И сообщникам за это знаешь что бывает?
- Но я же ворую себя, у своих родителей и за свои же деньги!
- Но всё равно - воруешь же? - сказал Мешков, возвращая мне письмо.
- Ворую, - тихо прошептал я. - Так ведь из-за любви же... из-за... ай лав ю!
- Ай лав ю должна вдохновлять человека, - сказал Мешков, - на благородные дела и поступки, а не на воровство!.. И вообще тут что-то не то. Ты влюбиться не можешь, не такой ты человек! Тебе только с курточками эксперименты устраивать. Шалопут ты! Вот ты кто!
Сказал и скрылся в кустах. И ещё шалопутом обозвал!.. Сам шалопут! Целый час задавал мне всякие вопросы на английском языке, а когда дело дошло до дела, так сразу в кусты.
- Брату бы твоему помог! - крикнул из кустов Сергей.
- Курточку мне простить не можешь!.. - крикнул я вдогонку Мешкову. - Я что, виноват, что столько честных ребят развелось!..
Рассказ третий
СООБЩНИК ДЕРЯБИН
Антона Дерябина я обнаружил в соседнем переулке. Он сидел на брёвнах и, закрыв глаза, играл на рояле, то есть не на рояле, а на клавишах рояля, нарисованных на фанерной доске. Он с этой доской никогда почти не расставался. Везде её с собой таскал. Пальчики свои тренировал. Я его за эту музыкальную доску даже уважать стал. А что, здорово придумал. Сидит музицирует и никому своей музыкой на нервы не действует. Я бы на его месте с этой доской выступал в концертах. Вон у него как по клавишам пальцы бегают. Сразу видно, что человек хорошо играет на рояле. И совсем не обязательно, чтоб было слышно.
Услышав лёгкий шорох, Дерябин приоткрыл один глаз и посмотрел подозрительно на меня, но я сделал на этот раз вид, что я на самом деле это совсем не я, а мой брат и, кашлянув, вежливо присел на самый краешек бревна. Мешков же сказал, что моему брату он бы помог, а мне ни за что. И как это я сам не догадался выдать себя в разговоре с Мешковым за своего брата. И вообще перед разговором с Мешковым мне надо было выучить английский язык. На английском я бы его наверняка уговорил, как джентльмен джентльмена.
Приоткрыв один глаз, Дерябин продолжал смотреть на меня, легко касаясь нарисованных клавишей своими нервными пальчиками.
Дерябин был жутко нервный парень и пугливый, как птичка (художественная натура, как говорит моя мама), поэтому, чтобы он сразу не спорхнул с бревна и не улетел домой, я всё делал вид, что очень внимательно слушаю его игру на рояле, хотя думал только об одном: лишь бы этот нервный Дерябин не догадался, кто перед ним сидит на самом деле. Если он догадается, что перед ним сижу я, - ни за что не поможет, и всё из-за своего попугая, то есть не из-за своего, а из-за бабушкиного... а что я такого особенного сделал? Просто я хотел, чтобы Таня Кузовлева узнала от Дерябина, что я, вероятно, в будущем стану, может, самым знаменитым дрессировщиком птиц. Я думал, что Дерябин так и скажет Тане Кузовлевой: "Этот Алексей Завитайкин, оказывается, большой педагог!" Дело в том, что у Антошкиной бабушки был говорящий попугай Коко, с которым они носились, как я не знаю с чем. Главное, что этот попугай у них был жуткий хвастун, от него только и было слышно: "Кокошка хоррошая птичка! Кокошка ууумничка! Кокошка воспитанный попугай". В конце концов скромность должна, наверно, украшать не только человека, но и попугая. В общем, недавно, когда Антошкина бабушка уехала на две недели в гости в Воронеж, Антошка сам мне сказал, что этот попугай ему всё время действует на нервы и мешает заниматься на рояле. А я ему сказал, что пусть попугай поживёт у меня на чердаке и что я за ним буду ухаживать, как Антошкина бабушка.
